Лира Муховицкая - Морозовы. Династия меценатов

Самое пристальное внимание в своих научных трудах Михаил Михайлович уделял анализу английского текста, он лично выполнил подстрочный комментированный перевод ряда пьес Шекспира («Отелло, венецианский мавр», 1944; с участием В. В. Левика – «Два веронца», 1945; «Конец – делу венец», 1946; при участии С. Я. Маршака – «Виндзорские насмешницы» для театра имени Вахтангова, 1951; «Трагедия о Гамлете, принце датском», 1954), пьес Шиллера, Мюссе.

Известный переводчик М. В. Урнов признавал огромное значение и авторитет М. М. Морозова в среде шекспироведов: «С естественной восторженностью писал и говорил он о достижениях выдающихся советских переводчиков, рассматривая их работу как новый этап в осмыслении Шекспира. Но восторженность, чрезвычайная отзывчивость, благожелательность Морозова не колебали его принципов и не препятствовали критике. Отмечая неудачи и промахи, он исходил из кардинальной задачи перевода и потому был строг и требователен. Вместе с тем он учитывал творческую индивидуальность переводчика, его возможности, указывал направление работы». Большую поддержку и помощь Михаил Михайлович оказал Борису Пастернаку во время его работы над переводами «Гамлета», «Ромео и Джульетты», «Короля Лира» и «Генриха IV». Эти переводы Б. Л. Пастернака были изданы с сопроводительными статьями и комментариями М. М. Морозова. Б. Л. Пастернак высоко ценил и признавал профессионализм ученого и так обращался к нему в военные годы: «Как и для других, для меня Вы живой авторитет, англовед и шекспиролог, знаток английского языка и литературы, и все то, что я Вам однажды писал: человек с огнем и талантом…» Михаил Михайлович отвечал Пастернаку взаимным уважением «прежде всего потому, что автором этих переводов является большой поэт», потому, что «он правильно понял самую задачу театрального перевода». И не случайно «лучшим художественным переводом Шекспира на русский язык» он считал перевод «Ромео и Джульетты» Пастернака: «Пастернак нашел живые интонации, нашел звучание речи каждого действующего лица. Перевод Пастернака порывает с тем традиционным представлением об этой пьесе как о картине пышного Ренессанса, Ренессанса в шелку и бархате, в шляпах с перьями, нарядного маскарада. Это не итальянская пьеса – это в большей степени картина в духе нидерландской школы, и в этом отношении Пастернак идет по следам Островского, переведшего „Укрощение строптивой“». Столь же высокие оценки ученого получил его перевод «Гамлета»: «Кроме того, как заметил зоркий критик Немирович-Данченко, выбравший пастернаковского „Гамлета“ для МХАТ, у Пастернака доминирует не просто слово, а слово-действие. Сравните с подлинником перевод Пастернака, и вы увидите, насколько он умеет переводить движение и жесты».

Борис Пастернак выразил свою благодарность ученому в шуточных стихах:

…И под руку с Морозовым —Вергилием в аду —Все вижу в свете розовомИ воскресенья жду.

Михаил Михайлович часто выступал в качестве консультанта переводчиков (В. В. Левик, М. Л. Лозинский, С. Я. Маршак, А. Д. Радлова и Т. Л. Щепкина-Куперник), режиссеров и актеров советского театра (Н. П. Акимов, В. Б. Вагаршян, А. А. Васадзе, Ю. А. Завадский, Г. М. Козинцев, Б. Н. Ливанов, С. М. Михоэлс, Н. Д. Мордвинов, А. А. Остужев, А. Д. Попов, Р. Н. Симонов, Г. С. Уланова, Н. П. Хмелев, А. Ходжаев, А. А. Хорава, А. А. Яблочкина). Круг его интересов и общения был необычайно широк.

Профессор М. М. Морозов был чрезвычайно талантливым и чутким педагогом, о его публичных выступлениях и университетских лекциях на английском языке ходили легенды. Его энциклопедические знания, эрудиция и ораторский артистизм производили на студентов незабываемое впечатление. По свидетельству его учеников, отрывки из произведений Шекспира он читал наизусть.

Несмотря на перечисленные выше заслуги, необходимо отметить, что главное – это труды ученого. В книгах и статьях Михаила Михайловича Шекспир и его персонажи предстают как живые собеседники читателя. В последней книге М. М. Морозова «Шекспир» (1947, серия «Жизнь замечательных людей») есть глава под названием «Вопрос об авторстве», в которой развенчивается миф о «шекспировском вопросе» и последовательно доказывается несостоятельность версий, согласно которым на роль создателей шекспировского канона выдвигалась английская знать из современников Шекспира: граф Рэтленд, граф Оксфорд, граф Дерби, философ Фрэнсис Бэкон, драматург Кристофер Марло и другие. А в его книге на английском языке «Шекспир на советской сцене» (1947) дан правдивый анализ достижений советского театра. До сих пор она пользуется популярностью среди зарубежных историков театра. В предисловии к этой книге известного британского шекспироведа Дж. Довера Уилсона, в частности, говорится: «Мы все отдавали себе отчет в том, что Шекспира высоко почитают в Советском Союзе, почитают к тому же „по традиции“, как мог бы сказать Гамлет. Мы знаем также, что профессор Морозов один из ведущих, если не главный авторитет в этой области».

И это действительно так, ибо М. М. Морозов был по-настоящему глубоким знатоком елизаветинской эпохи, или, точнее сказать, шекспировской Англии конца XVI – начала XVII века. Он отличался прекрасной памятью, освоил английский язык XVI века, овладел идиомами словаря Шекспира, великолепно знал историю и быт его родины. Все это нужно было для проведения исследований шекспировских текстов в таких работах профессора Морозова, как «Язык и стиль Шекспира», «Метафоры Шекспира как выражение характеров действующих лиц», комментарии к пьесам драматурга.

По-своему очень любопытна концепция характера Гамлета, которую обозначил выдающийся советский шекспировед в одной из своих работ: «Гамлет весь в смятении, весь в искании. Он порывист, легко переходит от одного настроения к другому. Каждый раз он появляется перед нами в новом состоянии: то он скорбит об отце, то, охваченный отчаянием, обращается к Призраку все с тем же неразрешимым для него вопросом: „Что делать нам?“, то тепло приветствует Горацио, то издевается над Полонием, то (после сцены „мышеловки“) хохочет над разоблаченным королем… При этом Гамлет – отнюдь не безрассудный „мечтатель“, смотрящий на жизнь сквозь „романтический туман“. Он ясными глазами видит жизнь, иначе бы он так не страдал».

Много лет минуло со времен издания книг М. М. Морозова, давным-давно разошлись тиражи однотомников его избранных работ, выходивших в 1954, 1967, 1979 годах, но труды ученого и в наши дни сохраняют свое огромно научное значение.

Дочь Михаила Абрамовича и Маргариты Кирилловны Морозовых МАРИЯ МИХАЙЛОВНА МОРОЗОВА, в замужестве Фидлер (14.01.1904 – 29.11.1964), стала известной пианисткой и деятелем русской эмиграции первой волны.