Иван Попов - Ложь. Записки кулака

— Меня назначили комендантом вашего лагеря — начал он, — и не только комендантом, но еще отцом и судьей! Прежний начальник распустил вас так, что вы мышей перестали ловить. За две недели не заготовили ни одного дерева, а Беломорканал требует тысячи кубометров древесины ежедневно. Не знаю, кто саботировал эту важную для государства задачу, пусть разбирается в этом трибунал. Но я не допущу такого безобразия. Недели через две река вскроется, и к этому времени мы должны заготовить и вытащить на берег пять тысяч кубометров бревен. Как только лед пройдет, лес нужно будет спустить в воду, чтобы он сам пошел вниз самотёком. Кровь из носа, но эту задачу вам предстоит выполнить. Бригаду плотников я сокращаю до пяти человек, плюс к ним еще два столяра. Все остальные направляются на заготовку леса. Норма выработки остается прежней, но сухой паёк я отменяю, и отныне все работающие будут питаться из общего котла. Те, кто будет перевыполнять норму, получат добавку к столу. Те же, кто не будет выполнять норму, будут получать уменьшенный паёк. Не работающих я — кормить не собираюсь. Надеюсь, что все ясно? А раз так, то всем за работу!

Он, было, собрался спрыгнуть на землю, но в это время из толпы вышел Симон, жестом остановил его и обратился с вопросом:

— Извините, добрый человек, не знаю вашего имени и звания, но у меня к вам есть вопрос?

— Слушаю!

Симон был сносно грамотным, бойким на язык и в карман за словом не лез. Подойдя к саням, на которых возвышался начальник, он снял с голову треух, поклонился ему и, приняв вид сермяжного мужика, заискивая, спросил:

— Вот вы сказали, что вы для нас теперь и отец и судья. В библии сказано, что бог в бытность накормил пять тысяч голодных человек из своего народа пятью булками хлеба. Почему же вы отказываетесь кормить всего тысячу, ведь отец обязан кормить своих детей?

Новоиспеченный начальник, не ожидая такого подвоха от этого невзрачного мужика, растерялся, но быстро нашелся и ответил:

— Простите, не представился. Зовут меня Исааком Ефимовичем. Фамилия Локман. Отцом я буду для взрослых, а вашим детям я в отцы не напрашиваюсь, так что о них беспокойтесь сами. Чтобы накормить их, нужно выполнять, а лучше перевыполнять производственную норму!

О боге он ничего не сказал. Потом легко спрыгнул из саней и, не попрощавшись с людьми, в сопровождении охранника направился к шалашу бывшего начальника лагеря.

Люди постояли, покачали головами и нехотя стали расходиться. Прораб подозвал к себе Егора Ивановича и сказал, чтобы тот с мужиками выгрузил из саней привезенный из Котласа инструмент, который утром должен быть готов к работе. Дав такое указание, он отозвал Ивана Ивановича в сторонку.

— А мы, Иван Иванович, пойдем, посмотрим, что вы тут натворили за все это время, — проговорил прораб, когда они отошли от мужиков на несколько шагов.

Они направились к свежевыстроенному срубу конторы, который возвышался над обрывом реки, презрительно глядя своими оконными проемами на убогие шалаши. Когда они подошли к срубу конторы, прораб окинул взглядом постройку, неторопливо обошел ее снаружи, зашел внутрь, хлопнул ладонью по венцу, улыбнулся и сказал:

— Ну, Иван Иванович, не ожидал от мужиков такой лихости и мастерства. Кто бы мог подумать, что извечные пахари и сеятели сумеют так красиво, одним топором, сладить такое чудо. Спасибо тебе, мужик, за такой подарок. Чудный наш русский мужик, непонятный. Эх ты, матушка Россия! Ты и убога, ты и обильна, ты и могуча, ты и бессильна.… Давай, Иван Иванович, посидим, отдохнем, поговорим, покурим, а мужики и без нас знают, что им делать. Да, там мы привезли махорку, ведь все исстрадались без курева. Локман не курит, ну и заартачился, говоря, что без этого зелья никто еще не умер. Пришлось мне настоять на своем!

Прораб достал из кармана несколько пачек махорки, протянул их Хохлу и сказал усмехнувшись:

— А это тебе награда за твои дела, а то ты, смотрю, сосешь пустую трубку.

— Вот за это спасибо! — Хохол торопливо набил трубку махоркой, затянулся и вдруг закашлял, вытирая ладонью глаза.

— Я хотел бы еще поблагодарить тебя за мужиков, которых ты подобрал нам для поездки в Котлас! — продолжал прораб. — Если бы не они, то сидеть бы нам с обозом до морковного заговенья в каком-нибудь овраге. Сколько бы они сделали добра, занимаясь дома своим делом. Эх, матушка, Русь!

Хохол молчал, слушая прораба, но почувствовав грусть в его словах, решил поддержать разговор.

— Владимир Степанович, а почему сменили прежнего начальника лагеря? Вроде он был неглупым человеком, в людях разбирался хорошо, был добрым к ним?

— Вот за это его и сняли. Он успел мне рассказать, что его обвинили в увлечении благоустройством и в неспособности оперативно наладить заготовку леса для Беломорканала. По приезду в Котлас наш бывший комендант попал на расширенное совещание руководителей ГУЛАГа. Вел совещание начальник Главного управления трудовых лагерей и поселений Берман. Присутствовали начальники отделов Паукер, Реденс, Иоффе, начальники областных лагерей Коган, Финкельштейн, Шкляр, Фридберг, Фирин, Кацнельсон. Присутствовал даже начальник всех тюрем Апетер. Берман сообщил, что он недавно приехал из Москвы, где их собирал заместитель председателя ОГПУ Ягода. Обсуждался вопрос работы лагерей. В своем выступлении Ягода подверг жесточайшей критике расхлябанность, и отсутствие дисциплины среди заключенных, выселенных и самих руководителей лагерей. Последние, по его словам, находят сотни причин, чтобы оправдать свою бездарность, неумение руководить, а иногда даже саботировать распоряжения партии и правительства. Ягода предупредил, что отныне не будут приниматься никакие оправдания и причины срыва задания по постройке Беломорканала. Сказал, что пусть никого не тревожит смертность и болезни заключенных и выселенных, ибо на замену пришлют других. Сослался на слова товарища Сталина, который подчеркнул, что все проблемы связаны с людьми, а если нет человека, нет и проблем. Ты, наверное, спросишь, для чего я тебе это рассказываю? Да мне после того, что говорилось на этом совещании, хочется выть во весь голос. Власть готова уничтожить весь наш народ, и если их не остановить, то они это и сделают. Но я бессилен чем- либо помочь. Знаешь ли ты, что такое лагеря, сколько их разбросано от Архангельска до Урала? До этого мне пришлось поработать в некоторых, и там я уже видел воочию, что такое голод, болезни и смерть. Я, не хуже тебя, думал, что всё зависит от лагерного начальства, но теперь понял, что партия и правительство возвели процесс уничтожения русского народа в ранг государственной политики. И еще рассказываю об этом потому, что все вы обречены на вымирание, и никто не ударит пальцем о палец, чтобы этого не случилось. Передохните здесь от голода и болезней, пришлют на ваше место новые эшелоны с новыми заложниками. Нет человека, нет и проблем! Ведь об этом прямо заявил Берман. Недаром же он отстранил от работы нескольких руководителей, в том числе и нашего бывшего коменданта. Некоторых я знал, и это были не самые глупые люди. Теперь он заменил их Локманами.