Александр Андреев - Выдающиеся белорусские политические деятели Средневековья

Население Литвы делилось на свободных и рабов. В рабы поступали военнопленные, должники и добровольно продавшие себя из-за голода. Из свободного населения выделялись некоторые роды, владевшие большим количеством земель и рабов. Из таких богатых родов выходили местные князья или кунигасы. Наравне со знатными родами, пользовались большим вниманием жрецы. В политическом отношении литовские племена делились на мелкие волости, во главе которых стояли князья или старейшины. Единство литовского племени выражалось в религии и языке.

Религия литовцев во многом похожа на религию славян. Высочайшим божеством всего литовского племени был Перкунас (Перун); проявление которого – гром (и теперь литовцы говорят о громе: «Perkunas graieja»). Эпитеты его – «дедушка», «старец». Память о нем сохранилась в литовских песнях, пословицах и заговорах (в одной песне говорится, что у батюшки Перкуна девять сыновей: трое ударяют, трое гремят и трое бросают молнию). И в Жмуди, и в Литве, и в Пруссии поддерживались неугасимые огни (зничь) в честь Перкуна.

Над водами вообще и в частности над морем господствовал бог Атримпос. Третье высшее божество – Поклус владычествовал в царстве смерти и мрака. Солнце, луна и звезды тоже служили предметами почитания. Богам посвящались некоторые животные, луга, леса, воды и известные дни в году.

Жрецы или вайделоты были довольно многочисленны, отличались особой одеждой (с белым поясом), но не составляли особой касты; они разделялись на несколько степеней; высшая степень – кревы. Обязанность жрецов – жертвоприношения, гадания, заклинания, лечение; кревы были кроме того смотрителями святилищ и народными судьями. Особенной известностью пользовался у западных летописцев криве, живший в Пруссии, в место Ромове, где стоял идол Перкуна. По мнению некоторых этот криве (или криве – кривейто) был верховным жрецом всех литовских племен, вроде папы.

О древнем литовском языке можно судить только по отдельным словам и выражениям, сохранившимся в летописях немецких и русских; письменности у литовцев не было. С XIII века литовцы усваивают русскую письменность. Письменность на литовском языке появилась только в XVI веке – лютеранский катехизис Мартина Мосвидия в 1547 году и католический Николая Даукши в 1595 году.

В польских и немецких хрониках XVI и XVII веков мы находим литовские мифы о солнце, о богине Лайме (судьба), героические легенды о Полемоне.

Полеймон – римский выходец, который с 500-ми воинами прибыл на берега Немана и здесь основал литовское княжество. Его три сына: Боркус, Кунас и Сперо разделили между собою литовскую землю. Но Боркус и Сперо скоро умерли, а Кунас наследовал их земли. Сын его Керн построил город Кернов, где утвердил столицу; после него литовская земля раздробилась на уделы».

Российский историк П. Н. Батюшков писал о «начале Литвы» в конце XIX века:

«До половины XIII века литовское племя не имело городов и не составляло государства. Оно представляло рассыпанную массу небольших волостей, управлявшихся независимыми вождями, без всякой государственной связи друг с другом. Народы литовские объединялись только единством происхождения, языка и быта, тождеством преданий и языческой веры, общими для всего племени святилищами и общим сословием жрецов, состоявших под управлением одного верховного жреца Кривее – Кривейто. Бедность и дикость Литвы побуждала ее иногда предпринимать мелкие набеги на более зажиточных соседей, то есть Русь и Польшу.

По разделении Руси на уделы борьбу с Литвой вели преимущественно князья волынские и полоцкие. Хотя кривские торговцы и поселенцы продолжали проникать в литовские земли, но сама Полоцкая земля, ослабленная недостатком прочной единой власти, раздроблением Полоцкого княжества на мелкие уделы и внутренней борьбой князей и уделов между собой, во второй половине XII века уже много терпела от литовских набегов и разорений. Литовцы, беспрестанно призываемые русскими князьями на помощь среди их взаимных междоусобий, начинают все чаще и чаще появляться в Полоцкой Руси то как союзники, то как враги отдельных князей. Литовцы постепенно втягиваются во внутренние дела Полоцкой земли, знакомятся с ее положением и военным искусством русских, свыкаются с мыслью о ее слабости и внутреннем неустройстве. С конца XII века они уже не ограничиваются участием в полоцких междоусобиях, но предпринимают походы на Русь с целью приобретения военной добычи, а затем и с целью захвата земель».

Российский историк В. Ф. Воеводский писал в начале ХХ века:

«По наблюдениям ученых, трудно найти народ, который мог бы сравниться с литовцами некоторыми присущими им качествами, как например: ничем невозмутимым спокойствием духа, слепым подчинением фатуму и всем вообще превратностям судьбы, чему лучшей иллюстрацией служит общеизвестный факт, что еще во второй половине XVI века, осужденные на смерть отнимали себе жизнь собственными руками. Средневековые писатели изображали литовцев в домашнем быту общительными и гостеприимными, на войне же суровыми и хищными.

До XI века они преимущественно занимались звероловством и рыболовством и только изредка земледелием и скотоводством, указывающими на более культурный их рост.

До XIII века литовцы не имели городов – как объединяющих центров, так и объединяющей политической власти, отсутствие которой сказалось крайне тяжело, когда на границах литовской земли стали появляться славяне и немцы».

Белорусский историк В. М. Игнатовский писал в начале ХХ века:

«Живя в лесах, отгороженные от соседей болотами и озерами, литвины не могли развить такую культуру, которая была в то время у восточных и западных славян. Городов, как торговых центров, у них не было. Изредка можно было встретить города как стратегические центры, которые мало чем отличаются от деревень. Чаще всего литвины жили в деревнях, патриархальными семьями и родами. Во главе таких семей и родов стояли обычные старейшины, родоначальники или князья, которых литвины называли кунигасами. Летописи говорят, что таких князей у литвинов было много. Нам известно, что власть литвинских князей распространялась на незначительные по территории сельские околицы, однако на своей земле они руководили всем независимо один от другого. Они часто объединялись в союзы, но еще чаще шли междоусобные бои по причинам чисто местным, или родовым; иногда они соединялись для какого-нибудь союзного похода на соседей. Можно думать, что некоторые кунигасы были просто потомками родовых старейшин; другие избирались отдельными патриархальными обществами для того, чтобы встать во главе их в тяжелый час борьбы с другими такими же обществами; третьи пришли со стороны и силой установили свою власть, используя или свою экономическую мощь, или тяжелое положение отдельной литовской группы. Из летописей можно видеть, что отдельные литовские князья собирали вокруг себя охотников до наживы, организовывали нечто похожее на славянскую и германскую дружины и совершали нападения на соседние земли. Даже такой богатый и сильный город, как Рига, не мог считать себя в безопасности от нападений литовских князей.