Ник Мейсон - Inside Out личная история Pink Floyd

Хотя этот цикл выступлений собирал постоянную аудиторию и нас начинали идентифицировать с тем, что уже можно было определить как «андеграунд», мне кажется, что никто из членов группы не сознавал важность самого движения. Мы симпатизировали его целям, но совершенно определенно не были активными участниками. Мы наслаждались общением со многими вовлеченными в это движение личностями — Хоппи, Ронни Лазлеттом и черным активистом Майклом Эксом, — однако наш реальный интерес заключался в том, как бы встроить все это дело в музыкальный бизнес и купить новый аппарат, а никак не в идеалах свободной прессы.

Деньги из зала церкви Всех Святых помогли Свободной школе основать свою газету. «Интернэшнл таймс» была создана как регулярное издание, чтобы обеспечивать слаженность всех хеппенингов и прочих событий, происходящих в Лондоне. За образец здесь была взята нью-йоркская газета «Вилледж войс» с ее характерной смесью художественных обозрений, журналистских расследований и рупора для изложения либеральных и радикальных взглядов. Для презентации первого номера (он поступил в широкую продажу во всех альтернативных точках торговли ценой в один шиллинг, издание «Лавбукс лимитед», тираж пятнадцать тысяч экземпляров) «Интернэшнл таймс» холодным октябрьским деньком организовала выпускную вечеринку в «Раундхаусе» при Чалк-Фармз, что в Камдене.

«Раундхаус» был построен в 1840-х годах как мастерская для ремонта паровых машин, однако и само помещение, и его поворотная платформа были уже пятнадцать лет как заброшены, ибо размеры паровых машин попросту стали для них слишком большими. Гилби, винокуры, какое-то время использовали его как склад, но к началу 1960-х годов здание слишком уж износилось. Документально зафиксировано, что перед концертом наша дорожная бригада — которая по сути была нашим менеджментом, поскольку никакой дорожной бригады у нас как таковой не имелось, — въехала на транзитном фургоне в гигантский пудинг, сварганенный каким-то художником для выпускной вечеринки. Эта вселенская кулинарная катастрофа вряд ли добавила хоть какого-то порядка в предстоящее действо.

В «Раундхаусе» не было никакой сцены, использовалась старая платформа. Все наше многообразие инструментов, усилителей и аппаратуры для светового шоу питал энергией один-единственный 13-амперный подводящий провод, которого едва ли хватило бы для обычной кухни. Соответственно уровень освещения был предельно низким, и большую часть света давали свечи и факелы. Периодическое издыхание электропитания означало либо длительный перерыв в концерте, либо его конец.

Световые эффекты в «Раундхаусе» также были самыми минимальными. Они производились при помощи самодельной установки Эндрю и Питера, а также нескольких слабеньких 35-миллиметровых проекторов «Oldies» — вроде тех, на которых в семейном кругу просматривают слайды, снятые за время летних каникул. На наших слайдах была смесь нефти, чернил и химикатов, которую затем подогревали маленькими бутановыми паяльными лампами. Требовалось великое искусство, чтобы не перегреть это хитроумное устройство — иначе стекло трескалось, расплескивая чернила, что влекло за собой возможность небольшого пожара и неизбежность жуткой грязищи. Наших техников-осветителей можно было мгновенно опознать по ярким пятнам на пальцах и волдырям на ладонях.

Презентация газеты прошла с необычайным успехом. Выступление «Floyd» было описано в журнале «Таун» как «рвущее барабанные перепонки и глазные яблоки», а в самой «Интернэшнл таймс» — как «добавляющее сюрреализма к ощущению значительности события, особенно благодаря пугающим звукам фидбэка». Все получилось совсем как в Поуис-Гарденз, только с добавкой гламура. Поползли слухи, и в зал потянулись разные личности, в том числе и знаменитости. Число зрителей доходило до двух тысяч человек, среди которых были Пол Маккартни, Питер Брук, Микеланджело Антониони и Моника Витти. Был вручен политически некорректный приз за «самую-самую обнаженку», выигранный, как утверждают, Мэриан Фэйтфул. Помимо нас также выступала группа «Soft Machine», поразившая аудиторию появлением ревущего мотоцикла в качестве «специального гостя» посреди концерта. Там были раскрашенные в стиле поп-арт американские автомобили, кабинка для предсказания судеб, ночной показ альтернативных фильмов. И самая большая аудитория, с какой мы когда-либо сталкивались.

Мы провели много времени среди публики, общаясь с ней на равных, однако это был один из последних случаев такого свободного общения. Близилось то время, когда мы начнем прятаться от поклонников в гримерных. Я прекрасно помню, что большинство из нас наносило массу грима и тратило кучу времени, завивая или зачесывая волосы, чтобы они (по нашему мнению) лежали как у поп-звезд. Наш гардероб был еще одной дырой в бюджете. Лишь несколько лет спустя нормой стала обычная футболка, а также экономия на аксессуарах. А в 1966 году мы считали обязательными атласную рубашку, безумные бархатные брюки, шарфы и ковбойские сапоги на высоком каблуке.

В конце октября мы формализовали наши отношения с Питером и Эндрю, став их партнерами в «Blackhill Enterprises». Теперь каждый из нас четверых, не говоря уж о Питере и Эндрю, владел одной шестой частью компании, а это означало, что все мы могли делить успех «Floyd» вкупе с любыми другими доходами от предприятий «Blackhill», связанными с другими группами и развлекательной империей, которую Эндрю и Питер себе воображали в будущем. Сделка оказалась очень в духе того времени и наших партнеров: «организованная в соответствующей хипповой манере» (по выражению Питера) «суперская идея» (по выражению Эндрю).

«Blackhill» в буквальном смысле «открыл лавочку» (наверху там располагалась квартира, а внизу — магазин) в доме номер 32 по Александер-стрит в Бейсуотере. Эта собственность, взятая в аренду подружкой Эндрю Венди, гораздо позднее стала первым офисом компании «Stiff Records». Эндрю постоянно жил в квартире наверху; Роджер, Рик и Сид тоже в разное время там пожили, как и Джо Гэннон, наш первый осветитель, который позднее стал успешным американским директором, продюсером и режиссером, особо отметившись работой с Элисом Купером. Вскоре в этом месте воцарился настоящий хаос. Частично гостиная и склад для группы, частично контора, оно было приведено в порядок только с прибытием туда Джун Чайлд, нашей секретарши, помощницы путевого менеджера, шофера и личной ассистентки. Джун стала бесценным членом команды, придавая нашей рабочей жизни отчаянно недостающий элемент организации. Позднее она вышла замуж за Марка Болана, еще одного из артистов «Blackhill».

Роберт Уайатт из «Soft Machine» вспоминает «Blackhill» как «компанию прекрасных людей. Они были приятным исключением из общей массы менеджеров и действительно заботились о тех, для кого работали. Думаю, большинству из нас в этом плане повезло куда меньше». «Soft Machine» была одной из немногих групп среди тех, с кем мы работали, пока не обнаружили, что вышли далеко за пределы обычной поп-музыки. Впрочем, и хеппенинги в Поуис-Гарденз и «Раундхаусе» не слишком укладывались в общепринятый формат.