Виктор Губарев - Фрэнсис Дрейк

СРАЖЕНИЕ В ГАВАНИ САН-ХУАН-ДЕ-УЛУА

Вечером 15 сентября корабли Хокинса подошли к гавани Сан-Хуан-де-Улуа — «морским воротам» Веракруса.

Город Веракрус, основанный завоевателем Мексики Эрнаном Кортесом, в то время находился примерно в 15 милях к северу от этой гавани. Сама гавань прикрыта от преобладающих здесь северных ветров невысоким каменистым островом, расположенным в полумиле от материковой земли. На его обращенной к материку стороне испанцы с помощью негров-рабов соорудили церквушку, здание таможни, несколько деревянных домов для гарнизона (он насчитывал полсотни солдат), складские помещения и набережную, к которой направлялись суда, желавшие стать на якорь в относительно безопасном месте.

Когда Хокинс появился в гавани, там стояли на якоре «двенадцать кораблей, которые, как говорят, имели на борту на 200 000 ф. ст. золота и серебра». Кроме того, в городе ожидали прибытия «серебряного флота» (официально — «флот Новой Испании») — ежегодной флотилии, доставлявшей из метрополии переселенцев и изделия европейских мануфактур, а потом увозившей на родину американские товары и сокровища.

Испанцы ошибочно приняли корабли англичан за суда этого флота. Хокинс прибег к уловке, отправив вперед три испанских судна, захваченных в заливе Кампече. Данное обстоятельство и ввело испанцев в заблуждение. Можно представить их испуг, когда, прибыв утром 16 сентября на борт флагманского галеона Хокинса, они обнаружили свою ошибку! Вся годовая выручка Мексики оказалась под контролем англичан. Однако генерал флотилии поспешил успокоить королевского казначея Франсиско де Бустаманте и заместителя городского головы Мартина де Маркану, заявив, что не собирается захватывать корабли с сокровищами, а лишь намерен отремонтировать свои суда и пополнить запасы продовольствия.

Отсалютовав испанскому гарнизону, находившемуся на острове и все еще не подозревавшему о том, что за гости пожаловали в гавань, английская флотилия стала на якорь недалеко от каменной набережной и подняла флаги с красным крестом Святого Георгия. Когда испанцы поняли свою ошибку, их охватила паника. Не слушая приказов своего молодого командира Антонио Дельгадильо, они бросились к лодкам и пинасам, чтобы перебраться на материк. В итоге с комендантом гарнизона осталось лишь восемь солдат. Поскольку ни о каком сопротивлении англичанам не могло быть и речи, Дельгадильо отправил на переговоры с ними двух своих людей. Последние вернулись назад с переводчиком Антониу Годдардом, который, успокоив коменданта, рассказал ему о мирном характере визита флотилии Хокинса.

Тем временем, вернув испанцам захваченные в заливе Кампече суда и отпустив с миром почти всех пленных (кроме Бустаманте, Вилья-Нуэва и одного или двух других заложников), Хокинс послал сообщение властям в Мехико с просьбой разрешить ему переоснастить свои корабли и купить в Веракрусе необходимое снаряжение и провиант. Он также добавил, что, будучи подданным английской королевы, «любящей сестры короля Филиппа», надеется на покровительство вице-короля в случае прибытия из метрополии флота Новой Испании.

Утром 17 сентября у входа в гавань Сан-Хуан-де-Улуа неожиданно появился галеон «Сан-Педро» — флагманский корабль генерал-капитана дона Франсиско де Лухана, сопровождавший полдюжины тяжело нагруженных торговых судов. На его борту находился новый вице-король Мексики дон Мартин Энрикес де Альманса. Затем на горизонте показался вице-адмиральский галеон «Санта-Клара», командир которого, дон Хуан де Убилья, вел за собой еще пять торговых судов. Хокинс оказался в весьма опасном положении. Он знал, что благодаря реформе дона Педро Менендеса де Авилеса испанские «серебряные флоты» всегда должны сопровождаться хорошо вооруженными капитаной (флагманским кораблем) и альмирантой (вице-адмиральским кораблем). Кроме того, на бискайских верфях были построены галеоны для постоянной сторожевой армады, которая должна была патрулировать атлантические коммуникации. В тот год Менендес де Авилес впервые выслал их на морские пути Атлантики, и Хокинсу это тоже было известно.

Комендант Дельгадильо, заметив на горизонте корабли «серебряного флота», тут же послал к ним Кристобаля Санчеса с предупреждением об опасности. Англичане тоже увидели паруса указанного флота, и Хокинс предпринял ряд мер по укреплению своих позиций в гавани. Он вызвал Дельгадильо на борт «Джизес оф Любека» и заявил ему, что возьмет батарею на острове Сан-Хуан-де-Улуа под свой контроль. Затем попросил коменданта отправиться навстречу испанским кораблям и передать генерал-капитану «серебряного флота» письмо, в котором сообщал, на каких условиях он позволит ему войти в порт.

Позиция англичан, безусловно, была более выгодной, так как под их контролем оставались остров и якорная стоянка, на которую они могли не пустить испанские суда; в таком случае первый же шквал с севера выбросил бы их на скалистый берег.

Флот Новой Испании лег в дрейф в трех лигах мористее, после чего в порт был направлен пинас с белым флагом перемирия. Если верить Хортопу, переговоры начались бурно. Хокинс потребовал, чтобы вице-король разрешил снабдить англичан необходимыми припасами и обеспечил ему возможность свободно выйти из гавани через один из проходов, тогда как сами испанцы могли войти туда через другой проход. На это дон Мартин Энрикес высокомерно ответил, «что он — вице-король и имеет тысячу людей, поэтому он непременно войдет».

«Если он вице-король, — дерзко ответил Хокинс, — то я представляю здесь мою королеву и, значит, такой же вице-король, как и он. И если у него имеется тысяча людей, то мой порох и ядра найдут себе прекрасное применение».

Стороны долго спорили по вопросу о том, кто будет владеть островом Сан-Хуан-де-Улуа. Хокинс настаивал на своем приоритете, и переговоры затянулись на несколько дней, пока то ли страх перед шквалом, то ли дипломатические способности Хокинса не заставили дона Мартина уступить.

Согласно достигнутому соглашению англичанам разрешалось отремонтировать свои суда и закупить в городе провиант. В качестве гарантии их безопасности испанцы позволили им владеть островом и держать на трех береговых батареях 11 пушек. Ни один испанец не мог сойти на берег с оружием в руках. В понедельник 20 сентября указанный договор был ратифицирован и стороны обменялись заложниками — десять англичан против десяти испанцев. После этого Хокинс счел возможным освободить казначея Бустаманте.

Вечером испанцы снялись с якоря и стали на ночь на внешней стороне порта. Во вторник утром, воспользовавшись приливом и попутным ветром, они под звуки труб вошли в гавань, и оба флота салютовали друг другу. Сначала испанские суда попытались стать возле английских, но Хокинсу подобное положение дел не понравилось, и весь вторник и среду испанские и английские моряки трудились над тем, чтобы развести оба флота на разные стоянки. Наконец суда разошлись, развернувшись носом к берегу острова, причем с бушпритов можно было легко соскочить на причал, не прибегая к помощи шлюпок. Ближе всех к испанцам стоял «Миньон», рядом с ним — «Джизес оф Любек»; расстояние между флотами не превышало 20 ярдов.