Наталья Тендора - Георгий Юматов

«В те годы вечно голодным был не только Юматов, а многие наши знаменитые актеры, – вспоминает Вера Линдт, ассистент режиссера по подбору актеров (по кастингу, как сейчас говорят), работавшая на десятках картин, большая подруга Музы и Жоры. – Что они ели во время экспедиций, в захолустных городках? Помню, как в одном из них, в единственном ресторане нам принесли меню: салат из мойвы, суп из мойвы, биточки из мойвы, мойва жареная… И больше ничего, кроме мойвы! «А у вас компота из мойвы нет?» – не выдержала я, прочитав весь список. Официантка даже не улыбнулась. Так что я все время варила актерам супы, каши, картошку, чтобы хоть наелись. «Верка, ты что готовишь? Мясо? – звонил мне Жора. – Срочно приезжай!» И я мчалась к ним. Все по блату, хорошие продукты – по знакомству. И даже если у тебя есть деньги, купить все равно ничего нельзя».

– Жорж, зайди в Елисеевский, к Соколову – попроси к празднику икры и колбаски, – обычно просила супруга. И, скрепя сердце, Юматов ехал на улицу Горького. «Ну почему я должен заискивать перед директорами каких-то гастрономов!» – бесился он, возвращаясь с «заказом».

Казалось, они совершенно не подходят друг другу. Друзья и знакомые разводили руками: «Наверно, это любовь…». Он – широкоплечий красавец: военная выправка, большие голубые глаза и врожденная артистичность. А она, хотя никогда и не отличавшаяся изысканной красотой, приковывала внимание всех своим остроумием, общительностью и образованностью. Не совпадали их вкусы, у них были разные взгляды на жизнь, разные увлечения и пристрастия. Юматов любил охоту, рыбалку, лесные зори и костер....

К середине 50-х, когда Юматов стал кинозвездой, Крепкогорская не выделялась из общего числа белокурых «кудряшек», снималась немного, а со временем и вовсе перешла на эпизоды. Нередко, принимая очередное предложение. Юматов ставил условие, чтобы Муза снималась вместе с ним.

В погоне за ролями Муза не обращала внимания и на разговоры Жоры о детях – слишком была занята бесконечными приемами и ожиданием новых предложений, которые ей если и делали, то часто с единственной целью – присматривать за крепко увлекающимся спиртным мужем. Так, в «Офицерах» Крепкогорская получила роль матери Маши, возлюбленной Егора Трофимова, только потому, что съемочная группа боялась очередного срыва у исполнителя главной роли. Впрочем, и Музе не всегда удавалось остановить супруга – так Юматов лишился знаковой роли – красноармейца Сухова в культовой картине «Белое солнце пустыни», о чем всегда сильно жалел, но об этом позже.

В середине 60-х на знаменитом одесском привозе, на всеобщем обозрении красовалась потрясающая по несуразности реклама местного консервного завода: «Если хочешь сил моральных и физических сберечь, пейте соков натуральных – укрепляет грудь и плеч!» Рядом с этим «бодрым» призывом, на фоне консервных банок – воспроизведенное с какой-то фотооткрытки, улыбающееся лицо Музы Крепкогорской, со столь узнаваемыми пухлыми щечками и ярко выраженными «аппетитными» ямочками…

Бриллианты, золото, красивая редкая посуда…Муза не ограничивала себя ни в чем и никогда не считала семейный бюджет. «Жорж заработает!» – не мудрствуя лукаво, твердила она подругам, покупая себе очередное колечко, а мужу – дешевые котлеты в соседней кулинарии. И Жорж зарабатывал, чтобы лишний раз порадовать свою Музочку, даже после замужества позволяя ей оставаться «взбалмошным ребенком».

Популярных артистов частенько приглашали на партийные «междусобойчики». На закрытых правительственных дачах столы ломились от закусок, водка и коньяк лились рекой… Муза любила подобные мероприятия – там она блистала и была как рыба в воде, с удовольствием демонстрируя роскошные заграничные наряды, присланные ей из Америки или Швейцарии младшим братом – дипломатом Валерием.

Жора, наоборот, в подобных компаниях, в которые он попадал помимо своей воли в угоду жене, сразу замыкался в себе. Иногда он приходил в ужас, видя, как какая-нибудь нерадивая хозяйка спускает в помойное ведро подветрившиеся деликатесы. «Сколько бездомных собак можно накормить, да и многие бы люди не отказались от такого пиршества», – в раздражении думал он.

Во время роскошного застолья предполагалось, что приглашенные кинозвезды «отработают» гостеприимство хозяев. И им приходилось развлекать высокопоставленных гостей. Только Юматов молча, в сторонке подливал и подливал себе водочки… На это закрывали глаза – само присутствие звезды льстило собравшимся. «Столько дерьма развелось. Вот идешь и боишься, как бы не наступить», – возвращаясь с очередной подобной «попойки», цитировал он великую Раневскую. И еще больше бесился: «Кто эти люди, почему они так живут?!»

Когда на Юматова обрушилась оглушительная слава, о которой лишь мечтали его многие, даже состоявшиеся в профессии коллеги, по стране поползли слухи, со временем перерождавшиеся в легенды о его романах с самыми неприступными красавицами Советского Союза. «Жоре нравились хрупкие интеллигентные девушки, которых бы он мог защищать, а в него влюблялись крупные, властные, красивые женщины. Так что это еще большой вопрос – кто кого соблазнял, – смеется режиссер Георгий Юнгвальд-Хилькевич. – Он никогда не красовался, что свойственно многим актерам, и при этом в нем было столько обаяния и настоящей мужской красоты, что женщины чувствовали это за версту и не давали ему прохода. А мужчин восхищало его поведение в экстремальных ситуациях. Если он начинал что-то рассказывать – о войне или просто травить анекдот, – все забывали о водке и слушали его, открыв рот.

Он «крутил» романы с замужними дамами и нередко дрался с их мужьями, а потом, после съемок, быстро остывал». С ним теперь вовсю кокетничали хорошенькие актрисы, его приглашали на ужины и вечеринки, и он уже не так, как раньше, торопился после съемок домой. На его гонорары на съемках порой гуляло полгостиницы…

И все же, главной женщиной в его жизни по-прежнему оставалась жена. Муза, до которой, конечно, доходили слухи о похождениях мужа, никогда особенно не терзалась ревностью. Она была уверена – Жорик ее любит и в ней нуждается. Известно ведь, что жизнь каждой популярной личности овеяна слухами. В конце концов, все имеют право на личную жизнь, и семейные узы здесь ни при чем.

Однажды и у Музы завязался серьезный роман – с Сергеем Столяровым. Она даже ушла от мужа. Они не жили вместе несколько месяцев. Жора глубоко переживал уход жены, тем более что со Столяровым они дружили. Он понимал – ни силой, ни уговорами, ни угрозами ее не вернуть. Оставалось только ждать. И Жора ждал, ждал и ни минуты не сомневался в том, что Музок вернется. Они всегда возвращались друг к другу. И на этот раз все было именно так. Когда Муза вошла в дом, он ни словом ее не упрекнул, хотя это ему стоило немалых усилий. Все знали, что Жора человек горячий и бескомпромиссный.