"Sex Pistols": подлинная история - Верморел Джуди

1 февраля 1977 года

Я ищу офисы, Саймон — квартиры. После нескольких неудачных попыток (по трущобам Грик-стрит) нашла один подходящий на Рид-жент-стрит, пятый этаж, мансарда. У Саймона ничего хорошего. Уже слишком поздно. Вернулся М., потом Джон. Сидели, беседовали о проблемах. В основном о Глене, который сегодня купил «санбим-альпин» (дерьмо машина), о контрактах, записях. Роджер Бейн, продюсировавший «Black Sabbath», пришел поговорить о записи. Работы ни на полпенни. Пошли поели, встретили Джейми и Грея. Ужас. Грей, похоже, в страшной депрессии. Музыкальный проигрыватель изрыгал сопливые ирландские мелодии, Джон веселился и был очень мил, М. чувствовал, что надо уходить, и говорил с Саймоном, Джейми был молчалив, а я раздражительна и просто хотела, чтобы кто-нибудь что-нибудь придумал, да побыстрее. В конце концов ушла в офис, немного попечатала в пьяном виде, но все вышло ОК.

3 февраля 1977 года

Медленный день, думаю, многого уже не вспомнить. Уоббл и Джон зашли днем и устроили бардак — кто бы ни звонил, брали трубку и орали туда «отъебись». Пол со Стивом наконец выбрали себе время для каникул. Они уезжают в субботу. Глен разбирается со страховкой своего перламутрового «санбим-альпина» перед отъездом на уикенд с X. Малькольма днем не было, он встречался со Стивеном: Саймон был в студии, ждал водопроводчика. Я сижу в офисе и думаю над счетами. Позвонил Эл поговорить о майках, но тут я как раз заметила: над Централ-пойнт взошла прекрасная радуга — яркая, хватит даже на целых две радуги. Потрясающе. Она меня отвлекала и мешала разговаривать.

4 февраля 1977 года

…Пришел Берни, дал немного денег для турне. не очень охотно. Но деньги есть, и мы вручили их Корки. Остаток дня провела в мыслях об этой чепухе, пытаясь сообразить, правильно ли поступила. Я думаю, денег я дала им чересчур много. Я вспомнила, как вчера набросилась на Стива с Полом, которые истратили «черную кассу» безо всякой расписки — они увернулись от разговора, перешли на шуточки, сказали, что я дура, потому что не люблю телевидение.

Малькольм вернулся около 17.30 — повидать группу и поговорить о Глене. Я встретила их в Централе около 18.30. Серьезно обсуждалась кандидатура Сида.

ГЛЕН ПОКИДАЕТ ГРУППУ, СИД ВСТУПАЕТ В НЕЕ

В: Когда Глен и Джон стали нападать друг на друга? С самого начала?

ПОЛ КУК: М-м-м (пауза), нет. Вначале с ними было все в порядке. Но затем — не знаю точно когда — Глен начал отрываться от группы. Он же совсем из другой среды. Знаешь, его родители и наши — большая разница… да и ходил он сначала в среднюю школу, потом в художественную, в общем он был не таким, как мы трое, с самого начала. И разрыв только увеличивался. И он начал расти, становился все больше и больше, пока все не обломалось.

В: Ты говоришь, вы с Джоном не поладили. Ты можешь вспомнить какой-нибудь инцидент?

ГЛЕН МЭТЛОК: Это было что-то вроде постоянной битвы. Я терпеть не мог, как он с людьми разговаривал. Как он говорил, например: «По фигу». Он это не говорил прямо, но каждая его фраза подразумевала: «По фигу». И это надоедает, когда репетируешь с человеком, но все, что он может сказать, это «по фигу», а как он поет, его мало беспокоит. На репетициях он вел себя как на сцене. Он мог прийти со своими приятелями, приятелями не из группы, это чистая правда. Мог прийти пьяным, и с ним нужно было ладить. А в остальное время он постоянно откалывал номера. Это было как игра какая-то, и он набирал очки таким образом. Вел войну против нас, чтобы доказать, что он лучше всех. А я не люблю такие соревнования. Это нонсенс какой-то, я считаю. Просто трата времени. Поэтому я и знать обо всем не хотел. Но он постоянно этим занимался, и мне это просто надоело.

Зачем все это было нужно — я не понимаю. Думаю, по большому счету на него нельзя положиться. И вечно он кому-то что-то доказывал. Не знаю почему. Знаешь, говорят, из-за своего происхождения, ему и правда тяжело было. Возможно, материальные причины. Может, из-за своих родителей — он же был маменькин любимчик на самом деле. Она чистила ему каждое перышко: «Посмотрите, какой он славный», и все такое. И он на самом деле был немного «тряпкой». Он очень избалованный парень. Всегда хотел все по-своему очень эгоистично вел себя, а если это кому-то не нравилось… Знаешь, если я с чем-то не согласен, я скажу: «Отлично, у каждой медали есть две стороны». Он же всегда хотел только побеждать, а если нет, то по настоящему обижался, приходил в ярость.

В: Я знаю, что вы с Гленом не особенно ладили, он сам говорил мне об этом, и, раз уж он мне разъяснил свою позицию, я хотела бы спросить тебя — в чем ты с ним не согласен? Потому что, мне кажется, он не подходил группе в целом…

ДЖОННИ РОТТЕН: Он никогда не вписывался, с самого начала. Потому что Пол и Стив спокойные люди, которые никуда не лезли. Просто двигались рука об руку. А если что им не нравилось, они стояли на своем. А Глен был такой само влюбленный наблюдатель, очень неприятный. Всегда во все совался. Плюс еще Малькольм слишком его любил. Когда нужно было привести нормальный довод, он всегда говорил: «Нет-нет. это его стиль. Ты должен понять». (Пауза.) Глену по-настоящему я никогда не нравился. Из-за песен, которые я писал, из-за моих мыслей… Его идея группы была — такой попсовый бэнд с невинными песенками, которые везде были и до нас. Я же всегда хотел делать что-то принципиально другое. То, что я реально думаю. И что думают Пол и Стив. Ему не нравилось все это. «Анархию», к примеру, он презирал, слова ненавидел. Говорил, что они ужасны. Не хотел с ними работать. «Боже, храни королеву» он вообще бы вживую никогда не стал играть.

ПРИЯТЕЛЬ: И помнишь еще на телевидении, на интервью с Биллом Гранди. Сидел просто там, на этом интервью, сам не свой и морщился от того, что происходит: качал головой все время…

ДР: С Гленом тут классовая штука. Все очень понятно. Из-за мамочки его. Оборвала мне телефон — мол, я совращаю ее дорогого мальчика. Спаси-помилуй, это же настоящие штучки среднего класса. Что бы мы ни устраивали, вечно он стонал, потому что не мог пройти по улице без того, чтобы не стыдиться своих соседей.

В: Скажи, а твоя мать, например, она не испытывает никакой неловкости?

ДР: Никогда в жизни. Ей насрать на всех соседей вместе взятых.

В: Почему ты решил покинуть «Pistols»?

ГЛЕН МЭТЛОК: Я с шестнадцати лет работал с Малькольмом и продолжаю с ним работать, и ничего кроме этого. С Джоном я совсем не могу ужиться. А Стив и Пол просто стали похожи на таких трудяг, они будто на работе. Просто пришло время что-то менять. Я почувствовал, что все установилось, идея отработана. С ней больше нечего делать. Все куда-то двигалось, но для меня это уже было неинтересно. Интерес был в том, чтобы поставить все на ноги, создать все целиком. Мне больше интересны сами идеи, чем их продажа. А я думаю — сейчас идет именно продажа. Чисто коммерческие вещи пошли.

В: А были конкретно какие-то события, заставившие тебя покинуть группу?

ГМ: Не знаю. Просто так все вышло. Думаю, Джон уйдет из группы еще раз. Я уже уходил из группы. Пол уходил. Где-то раз в три месяца такое случалось. И довольно много раз. Когда мы были в Голландии, я совсем не мог поладить с Джоном. Понимаешь, если горчишь в номере гостиницы в чужой стране, и единственные люди, с кем гы общаешься, — это люди из группы, и ты с ними еще и не ладишь, становится очень хреново. Да, так оно и есть. Просто подумал: хватит так хватит. Пoтерял всякий интерес.

Все оказалось немного не в наших руках. Даже Малькольм понимал лучше нас, что происходит. Пресса возводила все в такую степень, что дальше держать ситуацию под контролем с тало невозможно. Идея устоялась, и, что ни скажи сверх того, ее это никак не могло изменить. Я думаю, после шоу с Гранди уже не важно было, что ты там говорил в газетах на следующий день, ты уже превратился в матерного грубияна, который что-то там изрыгает, и все в этом духе. И все равно, говоришь ты что-то интересное, по существу или нет, — все уже схвачено и изменить что-то невозможно. Думаю, идея была вот в чем: мы — это нечто дикое. Все, образ устоялся, и зачем тогда тянуть эту канитель. Делай что-то другое.