Криштиану Роналду - Родригу Карлуш Феррас
Два месяца, два невероятно долгих месяца, которые показались мне двумя веками, я находился в подвешенном состоянии. Ну когда же, когда же они договорятся между собой? И договорятся ли? Я уже не думал о других клубах, например о «Бенфике» или «Порту». Я был покорен «Спортингом», я успел за несколько дней привязаться к этому клубу, я хотел носить бело-зеленую футболку… Если бы мне тогда предложили бы вместо «Спортинга» «Реал Мадрид» или «Манчестер Юнайтед», то я бы отказался. «Спортинг» и только «Спортинг»! Все мои мысли были о нем.
Дома меня подбадривали. Приятели тоже подбадривали, но некоторые вдруг стали вести себя так, что я понял, почему говорят: «Слова как пчелы, они имеют и мед, и жало». Я впервые в жизни всерьез столкнулся с завистью. С настоящей завистью, а не с детским чувством, которое испытываешь, когда видишь у приятеля дорогой новенький мяч. Среди тех, кого я считал друзьями, нашлись такие, кто говорил мне гадости, маскируя их под видом сочувствия. Смысл был примерно такой: «Если тебя хотели бы брать, то взяли бы сразу. Проволочки это только предлог. Но ты не переживай, ведь ничего страшного не произошло». Было очень неприятно слышать такие слова, особенно если они сопровождались дружеским похлопыванием по плечу. Что можно было ответить на это? Проявить недовольство означало поставить себя в глупое положение и обрадовать тех, кто хотел меня уязвить. Продолжать общаться после такого тоже не хотелось. Я разворачивался и молча уходил. Из-за этого пошли слухи о том, что, съездив раз в Лиссабон, я зазнался и теперь уже не хочу общаться со старыми приятелями. Приятели бывают разные. Я не знаю, кто написал на моей статуе «Месси»[38], но подозреваю, что это сделал кто-то из таких вот «приятелей». А после того, как это произошло, мне на почту пришло несколько сотен анонимных писем со ссылками на эту новость. Я давно привык к тому, что мне завидуют, и рассматриваю зависть как обратную сторону популярности, но тогда я сильно расстраивался. Очень тяжело разочаровываться в людях, которых ты считал своими друзьями. Особенно тяжело переносится разочарование в детстве.
Узнав, что клубы наконец-то договорились, я чуть не сошел с ума от радости. Эмоции требовали выхода. Выслушав радостную новость (ее мне сообщила мама, которой позвонил Фернан), я схватил мяч и выбежал из дома. Мне нужно было срочно поиграть в футбол. Это меня успокаивает. «А мы думали, что ты уже в Лиссабоне», – пошутила мама, когда я вернулся домой. В честь радостного события дома устроили торжественный ужин, во время которого моя радость омрачилась печалью по поводу предстоящей разлуки с семьей. Я смотрел на родителей, брата и сестер и думал о том, что совсем скоро меня будут окружать другие, совершенно чужие мне люди. Мама думала о том же самом, о моем отъезде. Она улыбалась, но глаза ее были печальными. Я пообещал себе, что буду стараться как можно лучше, чтобы поскорее начать зарабатывать как следует и купить дом в Лиссабоне для моей семьи. Не выдержав, я спросил у Фернана, сколько стоит хороший двухэтажный дом в Лиссабоне, чем сильно его насмешил. «Какой практичный парень! – сказал Фернан. – Он не хочет тратить деньги на пустяки, он собирается приобретать недвижимость!» Все сразу же заговорили о том, какое будущее меня ждет. Я от этого смутился окончательно и хотел тихонько ускользнуть, но мама не дала мне этого сделать. Она схватила меня за руку и сказала, что ужин устроен в мою честь и я должен быть за столом, а не на улице. Пришлось досидеть до конца.
Уезжал я с тяжелым сердцем. Расставание было сплошным потоком слез. Мама и сестры рыдали так, будто это были не проводы, а похороны. Я сначала крепился, но глядя на них тоже расплакался. Мне хотелось, чтобы проводы поскорее закончились, уж больно тягостными они были, но, когда самолет взлетел, мне стало еще хуже. Я почувствовал, как рвутся нити, связывающие меня с домом. Я представил, как мама смотрит на летящий по небу самолет и рыдает. Я снова заплакал. Я раздирался надвое – одна половина стремилась в Лиссабон, а другая хотела остаться в Фуншале. Я плакал так громко, что переполошил весь салон. Сразу две стюардессы пытались меня успокоить, но я продолжал плакать. Моя одежда в прямом смысле слова промокла от слез. В тот день я выплакал целое ведро слез. Пассажиры шутили, что от моего плача над океаном льет ливень. Мне было стыдно, что я так себя веду, но я ничего не смог собой поделать.
8. Sporting Clube de Portugal[39]
«Спортинг» – один из самых известных и титулованных клубов Португалии. «Спортинг» восемнадцатикратный чемпион Португалии, шестнадцатикратный обладатель Кубка Португалии, восьмикратный обладатель Суперкубка и восемнадцатикратный чемпиона Лиссабона. У игроков клуба несколько прозвищ. Помимо «Бело-зеленых», по цветам формы, их также называют «Львами» или «Аристократами». Лев изображен на гербе клуба, основой для которого стал фамильный герб члена правления «Спортинга» Фернанду де Каштелу Бранку. За аристократический герб, у которого был изменен только фон щита, игроков стали звать «Аристократами», и это прозвище в некотором роде оказалось пророческим, потому что «Спортинг» всегда находился в «высшем свете», среди первых клубов Высшего дивизиона. Тон в португальском футболе задает «Большая тройка» аристократов – «Порту», «Бенфика» и «Спортинг».
Выбирая клуб из Большой тройки для своего крестника, Фернан Соза решил начать со «Спортинга». Вряд ли на этот выборе повлияла любовь, которую питала к «Спортингу» Мария Долореш. Клубы выбираются не по материнским симпатиям, а по иным, более прозаическим причинам. Фернан был знаком с Жуаном Маркешем де Фрейташем, заместителем прокурора Мадейры и президентом отделения «Спортинг» в Фуншале. Фернан пригласил доктора Маркеша де Фрейташа посмотреть на то, как играет Роналду. Талант Роналду произвел на доктора Маркеша де Фрейташа столь сильное впечатление, что тот сразу же позвонил в Лиссабон и рассказал о своей находке. Маховик завертелся. В Фуншал приехал представитель администрации клуба, которому
