Петр Фролов - Откровения палача с Лубянки. Кровавые тайны 1937 года

– Интересно, – Берия внимательно поглядел на меня. – А ведь ты не так прост. Хотя у вас у всех пограничников мозги специфично работают. Почему в Красной Армии, а не в НКВД, на Дальнем Востоке, а не в Средней Азии?

– Если НКВД, то он может случайно встретить «сослуживца» из того же управления. И тут он проколется. Поэтому лучше армейский офицер. Дальний Восток – маловероятно, что в Москве он встретит сослуживцев по армейской службе. С другой стороны, он знает специфику региона и если встретит кого-то, кто родился и вырос там, то сможет поговорить о погоде. Еще одна причина – когда служишь в медвежьем углу, не важно – пограничником или кавалеристом, ты оторван от культурной жизни и всех новшеств. – И, осмелев, я добавил: – Вот, например, окажись я сейчас один на улице, так я буду стоять как столб и растерянно крутить головой. Не знаю, как жить в городе. На заставе или в казарме в отдаленном гарнизоне – там все по-другому. Там и денег не нужно – нечего покупать: до ближайшего магазина десятки километров, а еда и одежда – казенные. – Я умолк, пытаясь понять, не сказал ли я чего лишнего, и на всякий случай поспешил добавить: – Нам об этом еще в училище говорили. Что нарушитель обычно прокалывается на незнании реалий современной жизни. Если он еще в Гражданскую войну из Советской России сбежал, а спустя пятнадцать лет решил вернуться в качестве диверсанта. Там местные жители нам помогали чужаков отлавливать. Тех, кто из Маньчжурии к нам проник.

– Интересно, – задумчиво произнес нарком и после нескольких минут размышлений сообщил мне свое решение: – Будешь ты офицером Красной Армии с Дальнего Востока. Где служил – это попозже определишь. Неделю назад тебя перевели в Москву, в распоряжение наркомата. Теперь жилье. Оформим тебе комнату в коммуналке. Сосед – наш негласный сотрудник, он тебе поможет в городе освоиться и «легенду» отточить. В ближайшие дни тебя переаттестуют – у нас другие звания. А через неделю начнешь служить у Блохина. Все остальные вопросы решишь в рабочем порядке. Все, свободен.

Дела московские

Через час после встречи с наркомом я сидел в кабинете у «соседа по коммуналке» – офицера военной контрразведки Волкова Михаила и внимательно слушал его инструктаж.

– Часть, где ты служил до перевода в Москву, я к завтрашнему дню тебе подберу. Служить будешь в пехоте. У кавалеристов своя специфика, можешь на мелочах проколоться…

– Так на заставе… – возразил я.

– На лошади ездил, – прервал собеседник. – Все равно этого мало, чтобы на равных общаться с бывшими кавалеристами. Лучше подумай, какое военное училище в Саратове окончил. Понятно, что твое пограничное не подходит. После окончания училища тебя сразу на Дальний Восток отправили. Специфику службы ты лучше меня знаешь. В смысле зимой холодно, летом жарко. Много китайцев и мало женщин, – пошутил он и добавил серьезно: – Вот поэтому и не женился.

– А там их действительно мало? – искренне удивился я. – У нас-то на погранзаставах понятно. А по соседству раньше корейцы жили, русских почти не было.

– Да, край малонаселенный. Гражданского населения очень мало. Когда там начали части и соединения Отдельной Краснознаменной Дальневосточной армии размещать, то возникла серьезная проблема. Холостые офицеры не могли семьи создать. Так что этот пункт твоей биографии вопросов не вызывает. Осталось только решить жилищную проблему.

– Так мне комнату… – начал я.

– Не в том смысле. Жилье есть, правда, казенное. Стол, стул, кровать – все с инвентарными номерами. Когда будут выселять, все это нужно будет сдать. Этот порядок одинаков для обоих наркоматов – внутренних дел и обороны. С посудой и продуктами помогу. Клава – это моя супруга, покажет, что в каких магазинах можно будет купить. Бытовые вопросы обсудили. Теперь о задании. Для начала тебе нужно Москву изучить. Научиться пользоваться метро и наземным транспортом. В городе не теряться. Ведь тебе нужно будет с подозреваемыми общаться не только на рабочем месте, но и во время отдыха. Это у вас на заставе все круглые сутки как на ладони. А в Москве человек после окончания работы может пойти в ресторан, где будет пьянствовать с иностранцами, или на конспиративную квартиру, где с другими троцкистами будет обсуждать планы свержения советской власти. И если будет необходимо, то самому пить вместе с ними или поддакивать врагам народа. Тебе нужно втереться к ним в доверие. Ты должен стать для них своим человеком, которому можно доверять. Без этого мы не сможем узнать об их коварных планах и ликвидировать противников советской власти.

Неделя пролетела быстро. Днем я гулял по столице, а по вечерам изучал подготовленные Волковым материалы и слушал его рассказы об особенностях армейской службы. Разумеется, этого было мало для «превращения» меня в настоящего офицера Красной Армии – я бы прокололся во время беседы с военным чекистом, но мои будущие сослуживцы в последние лет десять не служили в РККА, и поэтому вероятность моего провала была минимальной. Единственное, что смущало меня, – Блохин знал о моем прошлом и поэтому мог догадаться, что меня прислали следить за ним. И как он среагирует на появление «стукача» – предсказать невозможно.

Знакомство с Блохиным

Кадровик сначала отвел меня в 1-й спецотдел (оперативный учет, регистрация и статистика. – Прим. ред.), где я был представлен своему официальному начальнику и сотрудникам подразделения, а потом – к Блохину. Обычно рядовые сотрудники самостоятельно знакомились с руководством и коллегами по службе, но, учитывая непосредственное участие в моем назначении самого наркома, традиция была нарушена. Другая причина уважения со стороны кадрового отдела – молниеносно проведенная переаттестация. Из лейтенанта пограничника за несколько дней я превратился в лейтенанта госбезопасности. На складе я получил новую форму, а в отделе кадров мне вручили служебное удостоверение сотрудника центрального аппарата НКВД СССР.

Следуя рекомендации Берии, я «забыл» о своей службе на границе и придерживался вымышленной биографии о службе в пехотных частях Красной Армии, которые дислоцировались на Дальнем Востоке, но в непосредственных боях с японцами не участвовали. Не знаю, верили или нет коллеги в мою «легенду», но никто не пытался меня «разоблачить». Слухи о том, что прислан в отдел самим Берией, заставляли их относиться ко мне настороженно.

Блохин встретил меня настороженно. Через много лет я узнал, что недели за две до моего назначения Берия хотел арестовать коменданта, подготовил необходимые документы и пошел на доклад к товарищу Сталину. Последний внимательно изучил бумаги и вызвал к себе начальника отдела охраны руководства партии и правительства Власика.