Яков Айзенберг - Ракеты. Жизнь. Судьба

Определенные основания у них были, так как ракета с людьми в космосе требует особых мер, которыми практически владеет только РКК «Энергия». Поэтому (тем более после отставки Н. С. Хрущева) вопрос о челомеевском ВА был снят с повестки дня, космонавты продолжают летать на модификациях «Союзов», а орбитальный корабль (ОПС) комплекса «Алмаз», где находятся космонавты, поступил в распоряжение ОКБ-1, которое и занималось его оснащением и использованием. Принятыми оказались только ТКСы, получившие после необходимых переработок названия «Квант», «Кристалл», «Спектр», «Салют» и пр. Ими продолжали заниматься сотрудники челомеевского филиала №1 на территории завода имени Хруничева (бывшее авиационное КБ Мясищева, входящее сейчас под названием КБ «Салют», в состав космического центра имени Хруничева). Один из таких кораблей — функционально-грузовой блок «Заря» явился первым модулем международной станции «Альфа». Системы управления всех этих блоков создала наша фирма.

Ну, и самое главное. Челомей предложил сразу две новые МБР УР-200 и УР-100. Даже в названиях Владимир Николаевич решил соригинальничать, даваясвоим ракетам название УР (универсальная ракета) вместо используемого до этого «Р». Он, правда, объявил, что буква «У» в названии означает, что ракета может использоваться не только как межконтинентальная, но и как противоракета. Эта идея, конечно, критики не выдерживает, уж очень разные требования предъявляются к этим двум видам оружия, и их нельзя объединить в одном изделии. Ракета УР-200 по массово-габаритным характеристикам была очень близка к янгелевской 8К67 и явно с ней конкурировала. А вот УР-100 была совершенно оригинальным предложением. По массе и габаритам она была вдвое меньше и 8К67 и УР-200, но была очень технологичной (наконец, в РКТ стали использоваться промышленные достижения авиации), относительно дешевой, позволяла наладить массовое производство и имела ряд других достоинств. Военные за нее ухватились, она была быстро разработана, испытана и в большом количестве поставлена на вооружение. Таким образом, В. Н. Челомей предложил целую программу развития боевой ракетной техники. Конечно, для ее реализации нужны были смежные организации и, в первую очередь, разработчики СУ. Само ОКБ-52 такого опыта не имело, и в Минавиапроме таких организаций также не было. Разработчиков СУ надо было приглашать из Минобщемаша.

Таким разработчиком СУ для ОКБ-52 стал НИИ-885. Более того, НИИ-885, как и наша фирма, не имела специалистов и производства для разработки комплекса командных гироскопических приборов. В. Н. Челомей сделал следующий шаг, надо было принять постановление ЦК КПСС и Совета Министров СССР об объединении в один институт под началом Н. А. Пилюгина НИИ-885 и НИИ-944. Таким образом, под эгидой В. Н. Челомея создавался ракетный монополист, который мог сделать весь ракетный комплекс, кроме двигателей. Но их все равно делало ОКБ-456 В. П. Глушко, который не влазил во все эти перипетии, так как позиции его ОКБ оставались незыблемыми, у него конкурентов по мощным двигателям не было.

Конечно, реализация идей В. Н. Челомея в решающей мере повлияла бы на ракетные кооперации, заменив все одной. Это был бы длительный процесс, но наша фирма при принятом решении об объединении фирм Пилюгина и Кузнецова практически сразу выбрасывалась из разработок. Нам гироскопию создавал НИИ-944 В. И. Кузнецова, которому Пилюгин этого бы не позволил, так как мы в кооперации с НИИ-944 представляли конкуренцию НИИ-885, а без гироскопистов наше ОКБ просто ничего сделать не могло.

Я полагал, что наше будущее плачевно. Но появились и более благоприятные для нас факторы. Мы к их возникновению не имели никакого отношения, но воспользоваться могли.

Первый фактор был чисто личностный. Используя свое положение В. Н. Челомей через ВПК и ЦК начал командовать Пилюгиным, заставляя его принимать на себя невыполнимые сроки, причем, по рассказам мне самого Н. А. Пилюгина, это принимало для него недопустимые формы. С самого утра раздается звонок от зам. Министра или начальника Главка «почему такой-то прибор до сих пор не поставлен Челомею?». Пилюгин даже не следил за поставкой каждого прибора. Он отвечает, что разберется и позже позвонит.

Через пару часов звонок с аналогичным вопросом следует из ВПК, а еще спустя некоторое время из ЦК КПСС. Пилюгин вообще не привык к такому обращению, поставками приборов занимался кто-нибудь из его замов, причем далеко не первый. Более того, он просто не привык, что его дергают клерки из Минобщемаша, ВПК и ЦК по таким мелким делам.

Кончилось это тем, что Пилюгин не захотел иметь вообще никаких дел с В. Н. Челомеем, но это он мог позволить только себе самому, а остальные сотрудники все время бегали, докладывали и суетились, тем более что большинство точно знало, что пока этот прибор на челомеевском заводе еще не нужен, их просто подгоняют, чтобы иметь возможность прикрыть собственное отставание отсутствием аппаратуры смежников. В результате, при первой же возможности (ею оказалось снятие Хрущева) Н. А. Пилюгин заявил, что с фирмой В. Н. Челомея он работать не будет. Ведь Н.А. — не рядовой главный конструктор, а родоначальник автономных СУ в СССР, о чем все (и он в том числе) хорошо знали и требует соответствующего к себе отношения. Ни в каких вопросах он не признавал права Челомея им руководить, считая, что и сделал неизмеримо больше в ракетной технике, а уж разбирается, что именно и в какие сроки должен делать НИИ-885, просто несравненно лучше всех начальников и подгонять его не стоит.

Он, конечно, был прав, но пока Хрущев стоял во главе СССР, сделать Пилюгин ничего не мог. Крайне негативным было отношение к работам В. Н. Челомея и у М. К. Янгеля, и у С. П. Королева, считавшим, что, используя близость к Хрущеву, Челомей вытесняет их из ракетно-космической техники. Единственными, кто поддерживал В. Н. Челомея, полагая, и справедливо, что его предложения очень полезны, были военные во главе с Минобороны и членом Политбюро ЦК КПСС (напоминаю, что это был самый важный орган власти в СССР, именно его решения оформлялись потом как Постановления ЦК КПСС и Совмина СССР) Маршалом Советского Союза А. А. Гречко.

Но Н. С. Хрущева, главного опекуна В. Н. Челомея, сняли. Немедленно была создана комиссия из самых видных ракетных специалистов, перед которыми поставили задачу — найти причины, по которым работы Челомея надо прикрыть, сохранив весь космос за королевским ОКБ-1, а боевую тематику за янгелевским ОКБ-586.

Не знаю, по какой причине меня наряду с академиком Б. Н. Петровым сделали членом этой комиссии. Представители фирмы Н. А. Пилюгина в работе комиссии не участвовали, так как поддерживать предложения о закрытии комплексов РКТ, СУ которых они сами делали, было бы совершенно неприлично.