Большая гонка. Драма на миллион. Легендарная история о том, как еврейский гонщик, американская наследница и французское авто посрамили гитлеровских асов - Нил Баскомб
Поскольку семейная гостиница также находилась в оккупированной Рейнской области, оставлять Руди дома было бы серьезным риском для всей семьи. На дорогу мать вручила ему 60 000 марок, а сестра Герта – визитку, полученную ею от случайного попутчика по поезду, на которой значилось: «С. Т. Ратман, фабрикант, Дрезден». Дрезден же далеко на востоке и вне зоны оккупации, а фабриканту Ратману, возможно, требуется опытный автомеханик.
Руди отбыл на восток первым же поездом.
Надежды он питал самые радужные, но они развеялись сразу же за порогом тускло-серой съемной квартиры фабриканта. Теодор Ратман не имел ни малейшего отношения к автомобилям; этот средних лет господин владел фабрикой деревянных кукол. Однако, когда Руди поведал герру Ратману о своих амбициозных планах стать автогонщиком, тот проявил неожиданное участие и помог Руди устроиться продавцом в автосалон, а также пообещал разузнать и насчет гонок. Автодилера из Руди не вышло, – за два месяца он продал всего одну машину, – а выданные ему матерью деньги, тем временем, иссякли. Тем не менее, все его помыслы по-прежнему были только о гонках. Ратман со своими дрезденскими друзьями взяли ему вскладчину напрокат маленький шустрый родстер и помогли заявиться на воскресную гонку на местном стадионе. Выкатив ему за победу бочку пива, они представили Руди директору завода Daimler-Motoren-Gesellschaf (DMG) по фамилии Херцинг. А завод DMG как раз и выпускал тогда гоночные «Мерседесы» (дело было еще до слияния DMG с Benz & Cie., произошедшего в 1926 году). Так судьба вручила Руди очередной подарок.
И в том же 1923 году Руди вступил на грязный двор между двумя громоздкими цехами под закопченным сажей остеклением. Моросящий дождь лишь сгущал запахи разогретого машинного масла и свариваемого металла. Руди впечатлили брызги искр по ту сторону широких сдвижных ворот и барабанный бой тяжелых прессов. Итак, он прибыл в Унтертюркхайм, эпицентр заводов Daimler, тянущихся вдоль реки Нек-кар на северо-востоке Штутгарта.
Встретивший Руди юный клерк подвел его к большому деревянному сараю. За воротами стояло оголенное шасси гоночного авто – без кузова, а лишь четыре колеса и пара грубо обтесанных деревянных сидений. У Руди даже сердце екнуло. Сколько же сил он вложил тогда в уговоры в кабинете директора Херцинга, – и вот он, его шанс проявить себя в роли тест-пилота команды Mercedes.
Из сарая вразвалку вышел некто в синем комбинезоне. Оказалось, что это Кристиан Вернер. В свои тридцать два года он считался уже матерым автогонщиком и относился к старой гвардии заводской команды. Он окинул Руди угрюмым, скучающим взглядом и жестом предложил ему занять место за рулем, а сам уселся рядом.
Руди выехал за ворота завода. Вернер отрывисто командовал: «Лево. Право. Прямо. Туда. Сюда». За полчаса Руди показал все свое искусство вождения на склонах холмов, тянущихся вдоль Неккара. Прямые проходил как можно быстрее, повороты впритирку. Припустивший ливень заливал открытую кабину, брызги из-под задних колес тянулись за ними дугообразным шлейфом.
Наконец Вернер указал рукой в сторону въезда на завод. Руди зарулил обратно к сараю.
– Бог в помощь, – сказал Вернер, высадившись, и направился внутрь.
– Ну так как вам? – окликнул его Руди вдогонку.
– Об этом я наверх доложу, – бросил Вернер и растворился в сумрачной глубине.
Прошли, казалось, часы, прежде чем Херцинг вызвал Руди в уже знакомый тому кабинет и предложил ему место в отделе продаж.
– Но мне же хочется быть гонщиком…
– Ты что, дурак?! – отрезал Херцинг. – Гонки – не профессия. Сначала поработай у нас, а потом, возможно, и придет твое время погоняться вволю.
Вернувшись в Дрезден, Руди приступил к работе в шоуруме Mercedes. Расположенное на людной и модной улице заведение служило хорошей приманкой для потенциальных покупателей, но Руди там не продал ни единой машины. Бо́льшую часть времени там он проводил за разглядыванием молодых красоток у гостиницы «Европейская» на противоположном от автосалона углу перекрестка. Особенно ему приглянулась одна красавица – черноглазая, с короткой стрижкой и безупречно гладкой кожей. Она часто останавливалась в этом отеле и всегда в одном и том же номере на втором этаже, где она, бывало, стояла у окна, любуясь на проезжающие автомобили.
Руди несколько раз встречался с нею беглым взглядом, а однажды они даже обменялись улыбками, но красавица эта крайне редко бывала в одиночестве. Руди удалось выведать у консьержа, что зовут постоялицу Шарлотта Лиман, но все зовут ее просто Шарли. Она дочь известного берлинского ресторатора и замужем за его шеф-поваром. Факт ее замужества пыла Руди не остудил. Однажды вечером он отправился в «Европейскую» на танцы, зная, что Шарли в городе и явно там будет. Приглашая ее на танец, он ожидал очередного медленного фокстрота, но оркестр вдруг переключился на танго, и Руди даже затрясло от нежданной тесной близости к ее телу.
– Не слишком-то вы разговорчивы, – заметила она.
– Вам бы лучше на меня как-нибудь в деле, во время гонки, посмотреть, – выдавил из себя Руди пересохшими губами.
– Зачем?
– Тогда бы вы поимели ко мне побольше уважения.
Шарли только поцокала языком, – на том в первый раз и разошлись.
Едва устроившись на работу в салон Mercedes, Руди принялся выпрашивать у начальства хоть какую-нибудь машину для участия в любых, пусть даже самых занюханных гонках. Наконец ему – так и быть – дали возможность выступить на местном соревновании в туристическом классе. Победа открыла ему больше возможностей и перспектив доступа ко все более быстрым авто. В перерывах между маетой в автосалоне в выглаженном костюме и накрахмаленной белой рубашке он стал все чаще выезжать с командой Mercedes на второстепенные гонки, пока ее лидеры – Кристиан Вернер и Отто Мерц – состязались на Гран-при.
По большей части в команде на Руди продолжали смотреть, как на простого наемного шофера-механика, доверяя управлять лишь трейлерами да шасси без кузова. Но зато он как следует присмотрелся к тому, как работают «великие», познакомился с техническим директором компании Фердинандом Порше и был допущен к застольям после гонок. Большую часть времени на выездах он проводил в обществе Альфреда Нойбауэра, австрийского гонщика несколькими годами старше его самого, с которым они теперь делили обязанности и гостиничные номера.
Параллельно Руди все ближе сходился с Шарли. В браке она была несчастлива, а тут с первого же танго просто поняла, что они с Руди – пара. И подала на развод. В следующем сезоне Руди одержал еще несколько побед и вроде бы завоевал доверие руководства Mercedes. Но сам он был недоволен. Ему
