Жизнь и приключения Сергея Сельянова и его киностудии «СТВ», рассказанные им самим (с иллюстрациями) - Алена Солнцева
Получив диплом с отличием, Сельянов оказался на свободе, без работы и без средств к существованию. Вернулся в Тулу, пошел работать к Жукову методистом, хотя кинолюбительство уже не привлекало, а главное – надо было закончить «День ангела». Тогда Сельянову и в голову не приходило, что эта работа продлится семь лет.
«Отчаяние – это не про нас»
На вопрос, зачем фильм вообще было снимать, если его нельзя было не то что показать, но даже и говорить о нем не рекомендовалось, Сельянов отвечает, что «Сережа Астахов был знаком с актером Афанасием Тришкиным (который у нас в финале читал один из монологов), а тот, в свою очередь, был знаком и даже дружил с Элемом Климовым, и это была единственная связь с миром большого кино – за пять лет ВГИКа никаких знакомств не приобрели, кому мы были нужны, сценаристы, не написавшие ни одного сценария…
Родился такой план: мы кино доделаем и через Афанасия покажем Климову. И на этом все. Мы понимали, что обнародовать этот фильм мы не сможем, но, конечно, мы хотели услышать подтверждение от больших кинематографистов, что да, это кино, и мы чего-то стоим».
Что будет, если фильм Климову не понравится, не обсуждалось. Как не обсуждалось, что будет, если информация о подпольных съемках дойдет куда не надо: «Мы не боялись, хотя знали, что могут запрессовать по полной. По ВГИКу ходили слухи, что кто-то делает кино про Ленина и Сталина, мы это слушали и улыбались. Все молчали: и те, кто нам помогал, и те, кто делал что-то за деньги. Юре Арабову в какой-то момент показали черновой монтаж как человеку с большим вкусом и товарищу, чтобы он что-то сказал как свежая голова. А так в глубокой тайне хранили, государство полностью контролировало идеологическую сферу, монополия на профессиональное кино была у государства».
Сначала вся компания предполагала, что когда фильм посмотрят и оценят, можно будет и дальше так снимать. Сельянов к тому времени уже написал сценарий по повести Гоголя «Вий», чего порожняком сидеть.
«Но, – вспоминает он, – мы недооценили, что услуги в подпольной экономике покупать оказалось сложно. Люди боялись. Одно дело пленку проявить, это одноразовое дело, а совсем иное – ночами сидеть в студии ВГИКа и смена за сменой звук писать.
Мы монтировали фильм как немой, в Туле даже не было монтажного стола: в лаборатории две бобины на столе стоят, перемоточные, два таких блина, мы тут же поместили проектор «КН-17» без звуковой дорожки, делаем склейку, заряжаем проектор, запускаем и смотрим, склеилось или нет. Просмотрового окошка не было, посмотрели – на экране – и подклеиваем еще два кадрика, или вырезаем. Опыт монтажа у нас был, рука набита, но вообще это странный способ. Хотя был и плюс – мы фильм все время на экране смотрели, как Алексей Герман, кстати, который в последнее время так и работал: сделает склейку, спускается с пятого этажа на четвертый на «Ленфильме», заряжает аппаратную и смотрит.
Чтобы делать звуковой монтаж, подкладывать магнитную пленку к изображению, пришлось идти в монтажную ВГИКа. В этих студиях были занятия у первого-второго курса режиссеров, им давали материал, чтобы они что-то склеили, все сидели вперемешку, и это давало надежду, что тебя в этой куче не вычислят. Я-то уже закончил, а Коля, кажется еще не поступил, – мы вообще никто, а среди монтажных столов ходит начальница звукоцеха, крупная, строгая женщина, спина холодеет, мы что-то изображаем, перестаем мотать, чтобы изображения было не видно, и начинаем громко обсуждать какие-то якобы творческие вопросы. Прошла – мы опять за свое».
Или мы привозим из Тулы актеров на озвучание, а Саша Закржевский, который нам очень помогал, говорит, что ничего не выйдет, начальник дал срочное задание, – актеры уезжали обратно. И хотя они были друзья, энтузиасты, но все равно у каждого свои дела, своя жизнь.
Оптическую фонограмму не могли год сделать, добывали звукотехническую пленку, в ней много серебра, она учетная, но достали, наконец, восемь банок. Нам на «Военфильме» тайно напечатали, проявили – брак! И ничего никому не предъявишь. Еще полгода новую добывали».
Процесс все затягивался, готового результата нет, т. е. до технического качества профессионального кино доводить еще долго, Климову показать невозможно, и в общем, можно было опустить руки. Но, как говорит Сельянов: «Отчаяние – это не про нас».
Все эти сложности требовали не только терпения и настойчивости, но еще и денег. Первые финансовые затраты оплачивала студия «Сад» – к тому времени она получила статус народной, поэтому к ставке руководителя добавилась еще одна – звукорежиссера, и обе эти зарплаты шли на производство фильма, это был основной источник. Потом, воспользовавшись связями Сельянова в областном студенческом стройотряде, сняли для них документальный фильм и получили неплохой по тем временам гонорар – и он тоже пошел в бюджет кино. В конце концов пришлось Сельянову расстаться с частью своих книг и пластинок.
«Мы не рассчитывали, что это продлится столько времени. А не закончить не могли. Доводили фильм с Колей, нас хватало, Гарик нам помогал, особенно на первых порах, после окончания съемок».
Сельянов говорит, что подсчитал, в создании этого фильма принимало участие 17 киностудий страны, хотя они и не подозревали об этом: и студия Дальневосточной кинохроники, куда распределился друг Сергея Астахова Толик Петров, учебная студия ВГИКа, «Мосфильм», ЦСДФ и ЛСДФ, была даже студия Института тракторостроения, «Ленфильм», Восточно-Сибирская кинохроника. «Где-то делали одну технологическую операцию, для следующей надо было искать другое место, искали, где возьмут, где дешевле».
Ну а потом Сельянов ушел в армию.
Михаил Андреевич Сельянов. 1944
Мария Георгиевна Сельянова. Начало 1950-х
Сергей Сельянов. Конец 1950-х
Сергей Сельянов. Начало 1960-х
На съемках любительского фильма про Джона Ланкастера Пека. 1969
Тула. 1972–1975
Тула. 1972–1975
Тула. 1972–1975
С Николаем Макаровым. Фестиваль в пансионате «Алексин бор». Конец 1970-х
Во время службы в армии. 1982–1983
Глава третья. 1982–1985: Солдат и редактор
Служба в армии
С армией у Сельянова случилась такая неожиданно счастливая история:
«Уходя из Политеха, я был уверен: если поступлю во ВГИК, отсрочка от армии у меня сохранится. Не знал, что она дается только один раз. Когда пришла повестка из Бабушкинского районного военкомата, где расположено общежитие ВГИКа, спокойно пошел и объясняю военкому, что у меня отсрочка, я был настолько уверен в своей правоте, что считал – меня разводят, просто пугают, как любили делать в советское время. Стал спорить, что-то говорить про кино. Военком посмотрел на меня, послушал, видно, добрый был человек: ладно, будет тебе отсрочка. Я вышел в полной уверенности,
