Скотт Паттерсон - Кванты. Как волшебники от математики заработали миллиарды и чуть не обрушили фондовый рынок
В ту ночь Меламед лихорадочно звонил в финансовые учреждения по всей стране в надежде покрыть задолженности. К утру были проведены 2,1 миллиарда, но остался клиент, который все еще был должен 400 миллионов долларов Continental Illinois, финансовому агенту Merc.
Меламед не был уверен, что Merc справится. Около 7 утра он решил позвонить Уилме Смелсер, CFO[34] Continental, которая отвечала за счет банка в Merc. Если она не поможет, то придется звонить Гринспену… с весьма неутешительными новостями.
Смелсер не была уверена, что сможет закрыть глаза на недостающие 400 миллионов. Дело пахло керосином.
— Уилма, я уверен, клиент того стоит, — взмолился Меламед. — Ты же не позволишь Merc пойти под откос из-за какой-то пары миллионов долларов?
— Лео, у меня связаны руки.
— Пожалуйста, послушай меня, Уилма. Тебе придется обеспечить баланс, потому что в противном случае я буду вынужден позвонить Алану Гринспену и мы устроим новую депрессию.
На несколько секунд на том конце провода повисла напряженная тишина. Потом Смелсер сказала: «Минутку, Лео. Только что пришел Том Теобальд». Теобальд был председателем правления Continental.
Прошло несколько минут, и в трубке снова раздался голос Смелсер. «Лео, мы согласны. Том дал добро. Ты получишь свои деньги».
На часах было 7:17, до открытия валютных торгов на бирже Merc оставалось 3 минуты. Мир не имел ни малейшего представления о том, как близок был крах финансовой системы.
Истоки катастрофического Черного понедельника 19 октября 1987 года можно проследить, если вернуться к бессонной ночи одного неуемного профессора-финансиста десятью годами ранее. Ее результатом стало чудо финансовой инженерной мысли под названием «страхование портфеля». Эта основанная на формуле Блэка-Шоулза практика спутает все внутренние механизмы рынка ценных бумаг и подготовит почву для одного из самых мощных и стремительных обрушений рынка в истории человечества.
Поздним вечером 11 сентября 1976 года[35] Хэйн Лиленд, 35-летний профессор Калифорнийского университета в Беркли, никак не мог уснуть. На днях он вернулся из поездки во Францию. Из-за снижения курса доллара она обошлась ему слишком дорого. Царила стагфляция — уродливый гибрид высокой инфляции и слабого экономического роста. Экономика и рынок ценных бумаг рушились. Калифорнийский губернатор Рональд Рейган грозился урезать зарплаты в сфере высшего образования, и Лиленд опасался, что безоблачной жизни поколения его родителей пришел конец.
Размышляя об унылой действительности, Лиленд вспомнил разговор со своим братом Джоном, работавшим в Сан-Франциско в одной инвестиционной компании. В 1973 году акции резко упали, а пенсионные фонды массово вышли из игры, решив не рисковать и упуская прибыль, которую можно было бы получить на последующем скачке. «Вот если бы можно было застраховаться, — сказал Джон, — то удалось бы снова привлечь эти фонды на рынок».
Лиленд знал о формуле Блэка-Шоулза и понимал, что опционы во многом схожи со страховкой. Опцион пут, который становится прибыльным, когда акции падают в цене, — что-то вроде страхового полиса для акций. Он основательно продумал все шаг за шагом. «Предположим, у меня есть акции IBM по 50 долларов и я боюсь, что они начнут терять в цене. Я могу купить за 3 доллара опцион пут, который окупит себя, если акции IBM упадут до 45 долларов (опцион позволит мне продать их по 50 долларов). Таким образом я за 3 доллара эффективно страхую себя от падения».
Лиленд понял, что брат описывал опцион пут на целый портфель ценных бумаг. Он немедленно уселся за стол и судорожно принялся записывать все возможные следствия этого открытия. Если риск падения целого портфеля акций может быть измерен, а страховка способна его покрыть, то риск станет контролируемым и управляемым, даже если не удастся его полностью свести на нет. Так появилось страхование портфеля акций. Теперь нервные профессора могли спать спокойно.
За следующие несколько лет Лиленд и его команда финансовых инженеров, в которую входили Марк Рубинштейн и Джон О’Брайен, создали продукт, который обеспечивал страховку для крупных портфелей акций, опираясь на формулу Блэка-Шоулза. В 1981 году они создали компанию Leland O’Brien Rubinstein Associates, которая впоследствии прославилась под аббревиатурой LOR. К 1984 году бизнес процветал. Страховка стала еще популярнее после того, как Чикагская товарная биржа в апреле 1982 года стала торговать фьючерсами, привязанными к индексу S&P 500. Маги-финансисты LOR увеличивали свои продажи, играя на понижение фьючерсов индекса S&P. Если акции падали, можно было быстро продать больше фьючерсных контрактов. Так мило и легко! И невероятно прибыльно.
К осени 1987 года страховые полисы компании защищали более 50 миллиардов долларов активов, принадлежащих различным организациям (в основном пенсионным фондам). Добавьте сюда все те компании, которые начали подражать LOR, и получите в общей сложности около 100 миллиардов долларов, сделанных на портфельной страховке.
Индексы Доу-Джонса в первую половину 1987 года взмыли вверх и к концу августа поднялись более чем на 40 %. Так называемая Рейгановская революция вернула Америке уверенность в завтрашнем дне. Инфляция отступила. Японские инвесторы наводнили США йенами. По всей стране сторонники движения нью-эйдж открыли для себя целебные свойства кристаллов. У Федеральной резервной системы появился новый молодой председатель. New York Mets нежданно-негаданно стали чемпионами мира по бейсболу, выиграв в 1986 году за семь игр чемпионат США. К успеху команду привели Дэррил Строберри, молодой игрок с прекрасным ударом, и великолепный подающий Дуайт Гуден. Что же могло пойти не так?
Что угодно. В середине октября рынок пошел под откос, потеряв 15 % буквально за пару месяцев. На стойке блоковой торговли в Shearson Lehman Brothers установили металлический указатель «К спасательным шлюпкам».
Царили мрачные настроения. Трейдеры поговаривали о цепной реакции, спаде, вызванном загадочными компьютерными трейдинговыми стратегиями на рынках акций и фьючерсов. Перед закрытием торгов на Американской фондовой бирже 16 октября кто-то из трейдеров, торговавших опционами на фондовый индекс, воскликнул: «Это конец света!»
Ранним утром в понедельник 19 октября нью-йоркские инвесторы собрались на битву задолго до открытия торгов. В Городе ветров[36] в той части зала Чикагской товарной биржи, где шла торговля индексными фьючерсами, повисло напряженное молчание: трейдеры ждали начала торгов. Все взгляды были устремлены на «теневые рынки», фьючерсы которых предвосхищали поведение реальных цен. За считаные секунды после открытия Merc — на 15 минут раньше начала торгов в Нью-Йорке — индекс S&P 500 упал на 14 пунктов, вслед за падением Доу-Джонса на 70 пунктов.
За следующие 15 минут, до начала торгов на Нью-Йоркской фондовой бирже, возникло огромное давление из-за индексных фьючерсов, в большинстве своем принадлежавших страхователям портфельных активов. Их стремительное падение привело к возникновению новой породы трейдеров: индексных арбитражеров, инвесторов, извлекающих выгоду из мизерных расхождений между индексами и базовыми акциями.
Когда в Нью-Йорке открылись торги, рынок снесла волна коротких продаж. По мере падения акций увеличивалось давление на страховщиков портфелей ценных бумаг, вынуждавшее их продавать фьючерсы. Они пытались успеть за все увеличивающимся разрывом на рынке, который находился в замкнутом кругу. Арбитражеры тщетно пытались поднять торговлю, но их буквально смыло волной: фьючерсы и акции падали в унисон. Царил хаос.
Фишер Блэк не без любопытства наблюдал за стихией из своего уютного кабинета в банке Goldman Sachs в Нью-Йорке. Он недавно устроился туда и управлял трейдинговыми стратегиями, основанными на методах количественного анализа. В кабинет ворвался Роберт Джонс, один из трейдеров. У него были свежие новости с поля боя. «Я подал заявку на продажу, но ничего не вышло», — описывал он пугающую картину, при которой цены падают так быстро, что нет контрольных точек, в которые можно было бы торговать. «Что, правда? — спросил Блэк, потирая руки от удовольствия. — История вершится на наших глазах!»
За последние 75 минут торгов 19 октября падение достигло апогея, когда продавцы портфельных страховок начали избавляться от фьючерсов, и заявки на продажу потекли рекой с брокерских счетов по всей стране. Доу-Джонс трещал по швам, обрушившись на 300 пунктов (в три раза больше, чем когда бы то ни было). В наших сегодняшних реалиях это можно сравнить с падением на 1500 пунктов за день. Голубые фишки в тот день в среднем остановились на отметке 1738,74, потеряв 508 пунктов.
В новых условиях всемирной электронной торговли катастрофа опутала земной шар, как ядовитый змей, ударив вечером в понедельник по Токио, Гонконгу, Парижу, Цюриху и Лондону, а потом вернувшись обратно в Нью-Йорк.
