Рефат Аппазов - Следы в сердце и в памяти

Мы сделали несколько шагов навстречу, поздоровались с нею, и в это время девочка тоже сказала: "Добрый день" и чуть присела в позе "книксен". Мать погладила ей головку и обратилась к нам:

- Я слушаю вас, господа.

Когда немцы говорят "господа", это в дословном переводе часто звучит, как "мои господа". К таким обращениям никто из нас не привык, и каждый раз такие слова невольно смущают. В начале разговора главную роль на себя опять взял Николай, так как он значительно лучше меня говорил на немецком, однако с произношением у него обстояло хуже. Он говорил, примерно так, как мы читали в школе немецкий текст, то есть нисколько не воспринимая настоящую немецкую речь, однако это не очень мешало общению. Выслушав его, женщина спросила, ищем ли мы жилье для двоих или для одного, на что Николай, указав на меня, ответил, что ищем только для одного. Я тоже двумя-тремя словами подтвердил, что жильё нужно только мне.

- Гут, - сказала женщина и пригласила нас войти в дом.

Пока мы шли, она объяснила, что может предложить жильё из двух комнат, которые нельзя разделить - войти в спальню можно только через кабинет. Мы поднялись на второй этаж, прошли мимо ванной, дверь в которую была открыта, повернули влево и вошли в комнату, очень уютно обставленную тяжелой дубовой мебелью, с несколькими картинами на стенах, множеством книг в книжном шкафу. В общем, это было что-то вроде кабинета-библиотеки, но вместе с тем большой овальный стол посередине комнаты делал её похожей и на столовую. Через эту комнату мы вошли в очень светлую спальню, без всяких излишеств, чистую, пахнущую то ли цветущим садом, то ли срезанными цветами. Ощущение было такое, будто я попал в райский домик. Окно в спальне было распахнуто, и хозяйка показала, что оно выходит в их небольшой сад. Отсюда можно было разглядеть несколько фруктовых деревьев, красивую серебристую ёлку, детскую площадку с качелями, тележками и игрушками, аккуратно подстриженный газончик и несколько грядок. Мне просто не верилось такому счастью, такому везению и, не задумываясь ни на одну секунду, я тут же выпалил, что мне всё очень нравится и, если можно, я сегодня же здесь поселюсь.

- Пожалуйста, - ответила хозяйка, - я надеюсь, что дети вам не будут мешать, их у меня трое, но они послушные, - и тут же спросила: - Вы будете работать дома или по месту службы? Не понадобятся ли вам какие-либо письменные принадлежности?

- Нет, не понадобятся, не беспокойтесь, - сказал я и в свою очередь спросил, чтобы окончательно закрепить нашу договоренность: - Сколько я вам должен платить, фрау...

- Фрау Кляйнхоф, Эрика Кляйнхоф, - подсказала она.

- Фрау Эрика?- закончил я свой вопрос.

- Так же, как и все - сто марок за комнату.

- Хорошо, фрау Эрика, значит я плачу вам двести марок, договорились?

- Нет, ещё не договорились, - ответила она с улыбкой, - так как я ещё не знаю ни вашего имени, ни имени вашего друга.

- Извините нас, фрау Эрика, разрешите представиться: мой друг Николай, а меня зовут Рефат.

- Герр Ри'фат? - переспросила она, поставив ударение, как и Рената, на первом слоге.

- Яволь, так точно, - подтвердил я.

Тут вмешался Николай, до сих пор молчавший:

- Фрау Эрика, и мне, и моему другу очень понравились и вы сами, и ваша квартира. Вы не будете возражать, если я буду посещать моего друга?

- Пожалуйста, герр Николя приходите, когда вам будет угодно.

Мы попрощались и, уходя, я на всякий случай предупредил её:

- Если я не появлюсь сегодня до конца дня, то непременно приду завтра утром, - и тут же попросил её принять деньги за предстоящий месяц.

- Спасибо, но это можно было бы сделать и позже, - сказала фрау Эрика, принимая деньги.

Так неожиданно я стал "хозяином" почти двухкомнатной квартиры, о чем даже не мог мечтать в сновидениях.

- Надо эту удачную сделку обмыть, как ты думаешь? - предложил Николай, как только мы остались одни.

- Подожди, Николай, я ещё не совсем в своей тарелке. Это дело за мной, без тебя бы я ничего не смог сделать. Вот поселюсь здесь - тогда и отметим, - отвечал я, находясь все ещё под впечатлением такого неожиданного поворота судьбы, и вдруг, что-то вспомнив, спросил у него: - А где же её муж? Мы даже этим не поинтересовались. Вдруг он не согласится?

- Вечером все узнаешь, - ответил Николай, - а сейчас пойдем-ка пообедаем у господина Йона, - предложил он, и мы так и сделали.

Вернувшись домой, я поделился своими успехами с фрау Эльзой и Ренатой. Мне показалось, что они, с одной стороны, порадовались такому удачному стечению обстоятельств, с другой - огорчились. Огорчились потому, что за эти два месяца мы привыкли друг к другу, устраивали друг друга, а тут придут жить совсем другие люди, по первому впечатлению об одном из них - не самые приятные. А как с ними уживётся женщина, если она окажется такой же самодовольной и наглой особой, как и её муж?

Я видел, что Рената гораздо больше огорчена, чем фрау Эльза, и в течение этого разговора она не проронила ни слова.

- Поверьте, герр Ри'фат, нам очень будет не хватать вас, - говорила фрау Эльза.

- И мне тоже, - отвечал я, - но я буду время от времени навещать вас.

- Нет, Ри'фат, - вступила в разговор Рената, вам нельзя больше здесь появляться, это вызовет такой же скандал, как сегодня утром. Кроме того, это может меня скомпрометировать. Мне очень жаль, но мы с вами больше не увидимся, - и очень тихо добавила, - возможно, никогда.

- Да что вы, Рената, как это может быть - жить в таком маленьком городке и не видеться? Вы можете прийти ко мне в гости с фрау Эльзой или мы можем куда-нибудь съездить, как в прошлое воскресенье.

- Мы не можем видеться именно потому, что городок такой маленький, разве вы сами этого не понимаете, Ри'фат? - совершенно логично возражала Рената и, посчитав разговор на эту тему законченным, спросила:

- Вы когда переселитесь на новую квартиру - сегодня или завтра?

- Все свои вещи я не смогу унести за один раз, поэтому сегодня я отнесу часть вещей и вернусь. А завтра утром заберу остальное.

- Вот и хорошо, - обрадовалась фрау Эльза, - у нас целый вечер впереди, устроим прощальный ужин, если вы не возражаете, герр Ри'фат.

У нас с Николаем была договоренность относительно сегодняшнего вечера, но я решился нарушить её, считая, что он правильно поймет меня.

Так оказался я уже в третьей, последней квартире.

Особенности немецкого быта, или В "плену" у немцев

Первые дни в новой квартире ушли на привыкание к заведённым здесь порядкам и на более близкое знакомство с её обитателями. Муж фрау Эрики оказался человеком лет на 12-15 старше неё, с очень спокойным, рассудительным характером. Герр Отто был немногословен, но и не замкнут, разговаривал медленно, чуть в растяжку, словно получая удовольствие от каждого сказанного слова. Почти седой и с некоторой желтизной, покрывавшей его лицо, он производил впечатление болезненного человека. Тем не менее, я его постоянно видел что-то делающим по хозяйству: то он работал в саду, то занимался ремонтом домашней мебели и детских игрушек, то возился с приёмником или помогал жене. Он мне рассказал, что на войну его не призвали из-за инвалидности. Работая с детства в калийных шахтах, сначала простым рабочим, а затем мастером, он повредил себе дыхательные пути и был уволен с хорошей пенсией. Некоторое время не работал, изучая бухгалтерское дело, а затем его опять приняли на шахту, но уже в должности бухгалтера. Дом купил ещё задолго до войны в рассрочку и полностью за него расплатился. Видно было, что он очень любит свою жену, детей и дорожит семейным уютом. Старшая дочь Катрин увлекается музыкой, ей уже 12 лет, в будущем году заканчивает музыкальную школу. Сельме 10 лет, очень спортивная девочка, хорошо бегает, плавает, любит акробатику и гимнастику. А самый младший, семилетний любимец отца Юрген, не по-детски серьёзен, уже два года, как хорошо читает и рисует, играет в шахматы, помогает маме ухаживать за цветами. Герр Отто жалеет, что поздно женился и опасается за судьбу детей из-за своей болезни. Что касается фрау Эрики, то её образ сохранился в моей памяти как эталон немецкой женщины, жены, матери и хозяйки дома. Она любит мужа и относится к нему с большим уважением - это чувствуется в каждом движении, в каждом слове или жесте. Дети всегда одеты очень опрятно и просто, от них веет какой-то необыкновенной чистотой. Они удивительно послушны и предупредительны, родители никогда не ведут с ними резких разговоров на повышенных тонах. Как это удается - для меня так и осталось загадкой. Фрау Эрика содержит дом в образцовом порядке - нигде не видно ни соринки, ни пылинки. Стёкла на окнах такой прозрачности, что их просто не видно. Всё на кухне, в ванной, в туалете блестит, точно только что купленное в магазине. Она придерживалась такого же культа постели, который я отмечал в квартире фрау Шарлотты в Берлине. Такая же высоченная пуховая постель с ароматом свежего воздуха. Когда бы я ни заходил домой в середине дня - окно в спальне открыто, вся постель перекинута через оконный проём и дышит воздухом, набирается свежести. К вечеру всё постелено, приготовлены таз с водой и полотенце.