Николай Павленко - Меншиков

Последний раз судьба останков Меншикова рассматривалась в работе М. Путинцева «К празднованию 300-летия г. Березова», опубликованной в 1891 году. Автор разделяет взгляды Абрамова, он излагает содержание статьи и приводит из нее обширные цитаты. Новых доводов М. Путинцев не приводит, но его суждения отличаются большой категоричностью. Если, например, Н. А. Абрамов могилу, раскопанную Андреевым и Бантыш-Каменским, связывает с именем Марии Меншиковой, ссылаясь на предание, то Путинцев считает эту могилу могилой дочери Меншикова без всяких оговорок.[458]

Итак, отбросив налет фольклора и романтики в рассказах о могиле Меншикова, следует признать за достоверное, что городничий и губернатор раскопали не могилу Меншикова – его останки унесла река Сосьва.

Работа Н. А. Абрамова не получила широкой известности, только этим и можно объяснить, что нетленность тела А. Д. Меншикова (в условиях вечной мерзлоты) стала хрестоматийной.[459]

Усилиями краеведа-энтузиаста В. И. Елфимова в 1983 году в Березове был сооружен памятник А. Д. Меншикову работы скульптора А. П. Антонова и приведена в порядок могила М. А. Меншиковой.

ПОСЛЕСЛОВИЕ

Мы проследили основные вехи жизни Александра Даниловича Меншикова. Необычным был путь восхождения его к могуществу, славе и богатству – пирожник стал вторым лицом в государстве. Незаурядными были дарования этого человека, в полной мере раскрывшиеся на военном и административном поприщах. Не оставляет равнодушным падение князя, последние годы жизни, проведенные в полной безвестности в далеком Березове. Среди сподвижников царя Меншиков занимал особое место и по талантам, и по реальному вкладу в преобразования. Интересен он и как личность – личность нового времени, пробужденная к жизни реформами царя-преобразователя.

Петр и Меншиков стояли при самом возникновении нового типа государства – абсолютистской монархии. Симптомы его появлялись в России в более раннее время, но только при Петре Великом оно приобретает зримые очертания. Новую форму государственного устройства создают новые люди.

Подобно тому как Петр не похож по складу своей натуры на царя Алексея Михайловича, так не похожи соратники Петра на бояр, окружавших трон его родителя. Но сподвижники Петра не схожи и с людьми, находившимися у подножия трона, скажем, Екатерины II или Александра I. Главное, что отличало Меншикова и Шафирова, Ягужинского и Нестерова от деятелей XVII века, Голицыных и Долгоруких, Шереметевых и Куракиных, с одной стороны, и от Потемкиных и Новосильцевых, Воронцовых и Строгановых – с другой, состояло в отсутствии традиции.

Отсчет времени, когда началось формирование личности в России, следует вести со знаменитой Табели о рангах 1722 года, хотя идеи, в ней заложенные, начали внедряться Петром задолго до ее обнародования. Петр, нарушая традиции и преодолевая сословную замкнутость, комплектовал ряды своих сподвижников, как мы знаем, не только из людей «породных» (Голицыны, Долгорукие, Шереметевы), но и из бывших холопов (Курбатов, Ершов), посадских (Макаров) и иностранцев (Ягужинский, Брюс).

Когда присматриваешься к деяниям Петра и его сподвижников, обращаешь внимание на то, сколь основательно опережал свое время царь идеей всеобщего блага, которой он служил. Из этого отвлеченного понятия соратникам царя было ближе и роднее благо – личное. Суровые меры Петра оказались бессильны преодолеть казнокрадство прежде всего тех, кто вышел из низов. Шереметев, Голицыны и прочие аристократы не были уличены в этом пороке. Князь Матвей Петрович Гагарин, повешенный за казнокрадство, являл собою исключение.

Заслуживает внимания еще одна особенность в формировании личности петровского времени: отношения между вельможами строились не только на принципах родства, как то было в предшествующем столетии, но и не на принципах идейной или духовной близости, как то можно будет наблюдать в начале следующего столетия. Отношения среди новой знати, выдвинувшейся при Петре, строились на иной основе – на взаимной выгоде, то есть на более преходящих мотивах. Каждый действовал за себя и объединялся для совместных действий только в двух случаях: когда политическая комбинация сулила им взаимные выгоды либо когда над ними нависала общая угроза, как то, например, случилось в часы, решавшие судьбу трона после смерти Петра I. Этим определяется суть соперничества сподвижников царя при Екатерине I и Петре II, когда вельмож разделяли не идейные разногласия, а прозаические заботы о власти. Успех сначала сопутствовал Меншикову: он сурово расправился с бывшими своими союзниками Толстым и Девиером, удалил от двора Ягужинского и Макарова, а затем и сам стал жертвой интриг Остермана. Характерная деталь: никто не сделал попытки подать руку помощи ни Толстому, ни Девиеру, как никто не проявил ни малейших усилий, чтобы выручить из беды светлейшего.

Таков был строительный материал, пользуясь которым Петр создавал политическую систему, именуемую абсолютизмом. Она впитывала черты своих строителей, живых людей, с их достоинствами и пороками, и в то же время сама воздействовала на них.

Когда сопоставляешь Меншикова – сподвижника царя с Меншиковым, фактически державшим в своих руках после смерти Петра бразды правления огромной страной, то создается впечатление, что перед нами два разных по масштабам деятеля. В первом случае Меншиков не только энергичный исполнитель воли царя, сдается, что он был единственным, кто брал на себя смелость действовать инициативно, часто предвосхищая его повеления или давая ему советы.

После смерти царя перед нами Меншиков, которого будто кто-то подменил: и при Екатерине I, и при Петре II он стал безынициативным и, как никогда ранее, скованным. Обретя огромную власть, он не знал, как этой властью распорядиться. Меншиков был более озабочен благополучием собственной семьи и удовлетворением ненасытного честолюбия, чем благополучием государства и сохранением его международного престижа.

Чем объясняется эта метаморфоза и можно ли назвать это метаморфозой? Быть может, суть инициативы Меншикова оставалась неизменной на всем протяжении его умопомрачительной карьеры?

При Петре деятельность князя озарялась идеями, вынашиваемыми царем, и тогда каждый из его сподвижников, в том числе и Меншиков, вносили свой посильный вклад в претворение этих идей в жизнь. После смерти Петра Великого наступила пора безвременья, когда государственная телега в силу инерции продолжала двигаться в раз заданном направлении. Страна, подобно путнику, израсходовав ресурсы во время продолжительного и изнурительного перехода, как бы сделала привал, решила передохнуть, чтобы собраться с новыми силами и вооружиться новыми идеями.