Кирилл Москаленко - На Юго-Западном направлении, Воспоминания командарма (Книга I)

Должен еще раз подчеркнуть, что подготовка к наступлению проходила в новых условиях, сложившихся к концу 1942 г. и знаменовавших начало коренного перелома в ходе войны. Поворот этот был подготовлен не только наступлением советских войск в районе Сталинграда и окружением действовавшей там вражеской группировки, ибо и эти грандиозные по своему значению события сами являлись следствием и отражением происходивших в то время глубоких изменений в соотношении сил сторон на советско-германском фронте.

Любознательный читатель найдет немало книг, специально посвященных анализу этих изменений. Здесь же нужно лить напомнить, что наша социалистическая Родина оказалась в состоянии в ходе боевых действий не только восполнять понесенные потери, но и непрерывно, в более широких масштабах, чем гитлеровская Германия, количественно и качественно наращивать свои Вооруженные Силы. В то же время война обогатила нас новым опытом, способствовала дальнейшему развитию советского военного искусства. Этот необратимый процесс вел к окончательной утрате противником таких временных преимуществ, использованных им в первый период войны, как превосходство в силах и технических средствах борьбы, а также опыт ведения боевых действий с массированным примененном современной военной техники.

Общие коренные перемены обусловили в декабре 1942 г. и начале января 1943 г. также характер подготовки 40-й армии к наступлению. Он весьма поучителен, особенно в сравнении с предшествующими наступательными операциями, в которых мне довелось участвовать. Оставляя историку почетную обязанность подробно осветить этот вопрос, коснусь лишь нескольких сторон нашей подготовки. Так, мы хорошо изучили противостоящие войска и были далеки от той недооценки их сил, которая столь пагубно отразилась на действиях войск Юго-Западного фронта под Харьковом в мае 1942 г. Далее, в отличие от условий, в которых действовали, например, 1-я танковая и 1-я гвардейская армии под Сталинградом в июле сентябре, мы имели достаточно времени на подготовку операций.

Наконец, сама подготовка велась нами на совершенно иной основе, которая определялась возросшим боевым опытом Красной Армии, новыми крупными достижениями советского военного искусства. В то время, в конце 1942 г., они нашли отражение в ряде указаний Ставки Верховного Главнокомандования, которыми в соответствии с накопленным опытом были определены принципы организации и ведения наступательного боя.

Мне было хорошо известно, какой дорогой ценой достался нам этот опыт. Задача совершенствования наступательного боя советских войск встала перед нами в самом начале войны. Уже тогда на практике выявились недостатки в управлении войсками, ошибочность равномерного распределения сил по фронту, слабое артиллерийское и авиационное обеспечение наступления. Многое изменилось уже в период контрнаступления под Москвой. Уменьшились полосы наступления, увеличились тактические плотности. Основные усилия теперь были сосредоточены на направлениях главного удара. Это содействовало достижению определенных успехов. Однако мы все еще не могли обеспечить нанесение мощного первоначального удара и осуществление решительных целей наступления.

Когда в октябре, уже на Воронежском фронте, я ознакомился с упомянутыми указаниями Ставки, перед глазами словно ожила картина недавних наступательных боев 1-й танковой и 1-й гвардейской армий. Они сыграли значительную роль в оборонительный период Сталинградской битвы. Но в то же время их действия окончательно подтвердили необходимость дальнейших перемен в построении боевых порядков в наступательных операциях наших войск.

Вспомнилось наступление 1-й гвардейской армии 18 сентября,

В ее составе было восемь стрелковых дивизий. Правда, большинство из них имело неполный состав. Но сейчас речь не о том. В первом эшелоне у нас было пять дивизий, во втором - три, Однако боевые порядки и тех и других в свою очередь густо эшелонировались в глубину. Каждая дивизия имела два полка в первом эшелоне и один - во втором. Это построение повторялось в каждом стрелковом полку и далее - в батальоне, роте, взводе. В результате дивизия в целом из 27 рот имела в первой линии всего лишь восемь, т. е. около трети. Остальные ее стрелковые части и подразделения эшелонировались в глубину примерно до 2 км, покрывая поле сплошными боевыми порядками. Таким образом, в первоначальном ударе дивизии большая часть огневых средств стрелковых подразделений участия не принимала.

Это было бы оправдано в том случае, если бы наступающие советские войска обладали тогда большей огневой мощью и подвижностью. Но ведь в то время у нас не хватало артиллерии, танков, авиации. В результате при показанном выше боевом порядке частей и соединений Красной Армии атаки часто захлебывались, так как мы не использовали даже той огневой мощи (всего стрелкового оружия), какой располагали. Кроме того, многочисленные подразделения вторых эшелонов при таких условиях еще до вступления в бой несли большие и, главное, неоправданные потери от огня артиллерии, минометов и самолетов противника.

Такое построение боевых порядков, сохранившееся у нас еще с довоенных времен, и было отменено приказом наркома обороны в октябре 1942 г. С целью максимального и одновременного участия пехоты и ее огневых средств в бою стрелковая рота, батальон, полк, дивизии должны были строиться в один эшелон и иметь в резерве соответственно отделение, взвод, роту, батальон. Атакующим стрелковым отделениям и взводам надлежало развертываться в цепь, которая в дальнейшем стала основой построения боевых порядков стрелковых подразделений.

Важным нововведением было и определение места командира взвода и роты. Он должен был находиться за боевым порядком своего подразделения. Это позволило ему лучше видеть ход боя и руководить им.

Огромное влияние на организацию и ведение наступательных действий советских войск оказал приказ наркома обороны относительно боевого использования танковых и механизированных частей и соединений, разработанный на основе опыта проведенных ранее операций. Основные требования приказа сводились к следующему. Отдельные танковые бригады и полки в наступлении предназначались для усиления пехоты. Их боевые машины действовали как танки непосредственной поддержки пехоты (НПП). Отдельные механизированные бригады являлись средством армейского командования. Они должны были использоваться им как подвижный резерв. Танковым и механизированным корпусам надлежало действовать в полном составе на главном направлении фронта и армии в качестве эшелонов развития успеха. Приказ подробно касался вопросов организации и проведения танковых атак, использования танковых и механизированных соединений в различных условиях обстановки, их взаимодействия с пехотой, артиллерией и авиацией.