Владимир Дайнес - Жуков

Обсудив в штабе Воронежского фронта, где находился и командующий Степным фронтом генерал И. С. Конев, сложившуюся обстановку, Жуков пришел к выводу о необходимости энергичнее продолжать начатый контрудар, чтобы на плечах отходящего противника захватить оборонительные рубежи в районе Белгорода. И лишь после этого, произведя перегруппировку, войска Воронежского и Степного фронтов должны были перейти в решительное контрнаступление.

Но контрудар Воронежского фронта не достиг своей цели и группировку врага, вклинившуюся в расположение наших войск на 30–35 километров, разбить не удалось. В пылу сражения удар был нанесен в лоб, а выгодная конфигурация фронта, позволявшая подрезать основание немецкой группировки и окружить ее, не использовалась. 15–16 июля всем армиям фронта было приказано прекратить наступление и упорной обороной истощать силы наступавшего противника.

Существенное влияние на ход событий на белгородско-харьковском направлении оказало начавшееся 17 июля наступление войск Юго-Западного и Южного фронтов. Командующий группой армий „Юг“ генерал-фельдмаршал фон Манштейн по требованию штаба Сухопутных войск был вынужден отдать приказ о выводе из боя на участке Воронежского фронта 2-го и 3-го танковых корпусов и переброске их на юг, на усиление 6-й полевой армии, действовавшей против Южного фронта. А в ночь на 19 июля начался общий отход немецких войск, действовавших против Воронежского фронта.

Замысел операции „Цитадель“ был окончательно похоронен. Это еще в апреле предвидел маршал Жуков, не только разгадав планы врага, но и достаточно точно определив место и время нанесения его ударов. Не поддавшись искушению перейти в наступление раньше противника, он убедил Ставку и Сталина придерживаться в районе Курска плана военных действий, суть которого заключалась в преднамеренной обороне с одновременной подготовкой контрнаступления. Такова примерно точка зрения большинства отечественных историков.

По вполне понятным причинам выводы, сделанные противоположной стороной, носят несколько иной характер. Вот что писал по этому поводу Манштейн: „Операция „Цитадель“ была прекращена немецким Главным командованием еще до исхода сражения по следующим причинам: во-первых, в связи со стратегическим влиянием других театров военных действий (Средиземное море) или других фронтов (2 танковая армия на Орловской дуге), и лишь, во-вторых — в связи с тактической неудачей, а именно, остановкой наступления 9 армии, которая поставила под вопрос по меньшей мере быстрое достижение исхода сражения“.[365]

Тем временем войска Воронежского и Степного фронтов 23 июля вышли к переднему краю обороны противника. Но для перехода в контрнаступление требовалось произвести перегруппировку войск, тщательную разведку противника, вновь организовать взаимодействие всех родов войск, особенно пехоты и танков. На все это могло уйти около восьми суток, о чем Жуков и доложил Сталину. „Скрепя сердце, после многократных переговоров, — свидетельствует Георгий Константинович, — Верховный утвердил наше решение, так как иного выхода тогда не было“.[366]

В процессе подготовки к операции войск Воронежского и Степного фронтов (кодовое название „Полководец Румянцев“) по разгрому белгородско-харьковской группировки противника Жуков по заданию Сталина с 28 июля находился на Брянском фронте, в 4-й танковой и 11-й армиях, затем прорабатывал взаимодействие войск Воронежского и Степного фронтов, побывав в 5-й гвардейской, 53-й, 5-й гвардейской танковой и 1-й танковой армиях. Именно им предстояло нанести главный удар.

Замысел советского командования состоял в том, чтобы мощным фронтальным ударом смежных крыльев Воронежского и Степного фронтов прорвать оборону противника на 22-километровом участке северо-западнее Белгорода, затем рассечь вражескую группировку с последующим охватом и разгромом ее в районе Харькова. Одновременно предусматривалось нанести вспомогательный удар из района Готни на Ахтырку, чтобы обеспечить действия главных сил Воронежского фронта с запада, а наступлением правого крыла (57-я армия) Юго-Западного фронта из района Мартовой на Мерефу содействовать Степному фронту в освобождении Харькова.

Привлеченные к операции войска Воронежского и Степного фронтов насчитывали свыше 1,1 миллиона человек, более 12 тысяч орудий и минометов, 2,4 тысячи танков и САУ, 1300 боевых самолетов. Для поддержки войск фронтов были выделены 200 самолетов авиации дальнего действия, часть сил 17-й воздушной армии Юго-Западного фронта и авиации Войск ПВО страны. Советским войскам противостояли немецкие 4-я танковая армия, оперативная группа „Кемпф“ (с 16 августа — 8-я армия) группы армий „Юг“ (генерал-фельдмаршал Э. фон Манштейн) и авиация 4-го воздушного флота, насчитывавшие в общей сложности около 300 тысяч человек, более 3 тысяч орудий и минометов, до 600 танков и штурмовых орудий и свыше 1000 самолетов. Как мы видим, и в этой операции советские войска имели абсолютное превосходство над противником.

Перед началом операции „Полководец Румянцев“ были проведены мероприятия по дезинформации, что позволило привлечь внимание противника к сумскому направлению и обеспечить внезапность ударов советских войск в районе Белгорода. 3 августа после мошной артиллерийской и авиационной подготовки ударные группировки фронтов перешли в наступление. Одновременно партизаны приступили к проведению в тылу врага операции „Рельсовая война“. В тот же день Георгий Константинович докладывал Сталину:

„Сегодня, 3.8.43 войска Чистякова, Жадова, Манагарова, Крюченкина в 5.00 начали контрнаступление, которое проводилось с полным учетом опыта Западного и Брянского фронтов и было построено так: 5 минут огневой налет артиллерии, минометов, „катюш“ и огня пехоты по переднему краю и всей глубине обороны противника. 35 минут контроль прицела и пристрелки орудий тяжелого калибра. 1 час 20 минут методическое подавление, разрушение целей и залпы „катюш“. 20 минут нарастающий до предельного режима артиллерийский и минометный огонь. 45 минут заранее спланированный артогонь по узлам сопротивления в глубине обороны противника. Пехота с танками прорыва и орудиями самоходной артиллерии в атаку была поднята в 7.55, то есть в момент открытия артиллерией нарастающего до предельного режима огня, и, прижимаясь к огневому валу, пехота с танками и орудиями самоходной артиллерии через 20 минут прорвалась на передний край обороны противника. Авиация в течение дня действовала по следующему плану. Первый бомбовый удар был произведен по штабам, узлам и линиям связи для нарушения управления. Второй, третий и четвертый бомбардировочные удары последовательно производились по артиллерийским позициям в глубине обороны, по скоплениям противника и резервам противника. Первый удар штурмовиков произведен в 7.55, то есть в момент подъема пехоты в атаку, и продолжался беспрерывно в течение двух с половиной часов с огневой задачей подавления артиллерии, минометов противника и огневых точек на обратных скатах.