Илья Вергасов - Крымские тетради

Пришел к наркому с рапортом: "Я вырос в степи, люблю сеять, собирать урожай, гонять табуны, пропадать на фермах. Доверьте совхоз - не подведу!" Так или по-иному писал - Михаил Ильич не помнит, но чувствовал так.

Доверили не совхоз, а техникум в Крыму.

Крым - не родное Заволжье, а все же небо над головой. И степи вокруг пахнут травами, и ночное небо диковинно звездно.

И снова появилось галифе, усы стали гуще, а шапка - круче набекрень.

У него завелись друзья, в горах - чабаны, в лесах - объездчики. Научился Чуб варить овечий сыр, его тузлук из молодого барашка обрел районную славу.

Война принята им была с готовностью, всю жизнь считал себя на военной службе. Сдал техникум заместителю, сел на коня - и в райком партии. Но там ему сказали: "Работать там, где и работал, и ждать партийного решения".

Партизанство Чуб начал с полной уверенностью в том, что жизнь готовила его именно к этому.

О Михаиле Чубе лес узнал сразу.

Немецкий батальон держал марш на Судак, но сбился с пути и попал в лес. Недалеко находился Ичкинский партизанский отряд под командованием Михаила Чуба. Появление немцев для Чуба было совершенно неожиданным, по логике вещей он должен пропустить врага. И батальон не был обстрелян.

Но Чуб молниеносно смекнул: враг идет на ощупь, растерян, его пугает лесная тишина.

Михаил Ильич поднял отряд; не медля ни минуты, повел его на так называемую "подкову" - дорога там делает глубокий загиб, - разбил на три части, занял боевые позиции: в центре "подковы" и на ее концах.

Разгром был потрясающим, а собственные потери исчислялись единицами: одних автоматов с десятка три взяли, а пулеметов...

За "подковой" прогремела операция по выручке советского десанта полковника Селихова, высадившегося под Судаком. Селихов взял город, но дальше начались неудачи. Десант прижали к берегу, помощи не было штормовое море исключало ее. Чуб пробился к десанту и вывел его в горы.

Много выдающихся операций совершил наш друг Чуб. Он умел, как и Македонский, не только держать большой отряд в отчаянно опасном месте, но и лихо воевать. Он из тех, кто живет и действует за своей "Басман-горой". (Кстати, слово "басман", "басма" переводится так: "басма"-"не наступи", в смысле она, гора, недоступна.)

...Я, кажется, начал с того, что лежу в госпитале и чуть свет просыпаюсь, чтобы встретить раненых из восточных лесов Крыма, и что часто слышу: "Чуб дал прикурить!"

Девятнадцатого июля закончился "генеральный прочес" заповедника. Но Манштейн дивизии из гор не убрал. Он направил их в феодосийские и судакские леса.

В то время Михаил Чуб был в должности командира Первого партизанского района. Он недавно простился с родным отрядом, сдал его под начало капитана Юрьева.

Когда Михаил Ильич принял Первый партизанский район, отряды были сильно потрепаны в предыдущих боях, дисциплина ослабла. Особенно неблагополучно было в отряде Исаева, скомплектованном из остатков Судакского десанта. Пережита трудная зима, в основном на подножных харчах. Люди надеялись на Керченскую группировку наших войск. Пока гремел на востоке фронт, солдаты держались.

Пала Керчь, надежда на снабжение с воздуха слабела с каждым часом. Фашисты катились по равнинам Кубани и Ставрополыцины, их танки нацеливались на Грозный, на Главный Кавказский хребет.

Исаевский отряд устал, как устал весь партизанский район, что действовал в судакских лесах. Он был ближе к гуще немецких войск, на него сыпались удар за ударом.

Чуб прибыл в район с собственным комендантским взводом. Восемнадцать партизан. Но каких! Тех, кто в буквальном смысле слова с Орлиной скалы налетал на Ени-Сала, кто мог и лихо сплясать "яблочко", и ужом проползти степь до самого железнодорожного полотна Джанкой - Керчь, бабахнуть в воздух эшелон, в Грушевке - по пути - выкрасть коменданта, а прибыв в партизанский лагерь, "травить" до утра...

Колоритные фигуры!

Октябрь Козин. Рассказать анекдот, подковырнуть кого - хлебом не корми. В бою хитер, весел и безотказен. Октябрь Козин закончил свое партизанство с партийным билетом в кармане. Он командовал боевым отрядом, и о нем знают крымские мальчишки. Правда, не знают, что Октябрь уже в тринадцать лет имел больное сердце и много-много дней провел на больничной койке.

Или Эмма Грабовецкий. Художник, человек интеллигентный. На выставке, где он демонстрировал свои полотна, волновался, как первоклассник, и никто не догадывался, что на груди этого человека, бывшего комиссара партизанского отряда, горит боевой орден Красного Знамени.

А Виктор Воронин, а инженер Малкин!

Чубовцы, одним словом!

...Сразу же заработала разведка. Чубу скоро стало ясно: и здесь каратели остаются верными своей тактике - ставка на десятикратное превосходство сил. Наметился точный день фашистской операции - 1 августа.

Михаил Ильич присмотрелся к отрядам и понял: они не выдержат натиска карателей. Но увести партизан в безопасное место он не имел права. Ибо получится: пришел Чуб, организовал хорошую разведку - молодец! - и показал спину. Что дальше?

Уйдут те, кто не сможет выдержать чубовского режима боя, Но отряд Исаева, например, имеет отличную боевую закалку, он и люди этого отряда показали себя и за Таракташем, и в зимних боях. Надо вернуть ему боевой дух. А это возможно только на позиции.

Тридцать первого июля партизанские отряды района, были переброшены в зуйские леса, где "прочес" был закончен.

Август - жаркий, изнурительный, безводный; не сладко и немцам с горной выкладкой шагать по этим чертовым тропам.

Где будет им труднее всего, где им захочется убавить шаг, сделать парочку глотков рома или рейнвейна из фляги? Вот это сейчас важно.

Чуб наблюдает, прикидывает. Вон впереди гора с очень крутым наклоном, похожая на утюг. И называют ее "Утюжком".

Пойдут по ней каратели? Наверняка. Дорога, вернее - тропа с "Утюжка" идет в штаб района. Возможно, и главные силы двинутся туда. Было бы хорошо!

Отряд Исаева вызван на "Утюжок".

- Тихо! - Чуб по былой привычке собрал партизан не в строй, а вокруг себя. - Кто видел фашиста в глаза?

- Приходилось.

- Под чьей мушкой стоял фашист в десяти шагах, признавайся.

- В сорока шагах бывало.

- Далековато. Вы поняли? Завтра он будет стоять в десяти метрах от меня и комендантского взвода, в сорока от вашего отряда. У кого кишка тонка? Ну, напрямую!

- Ты, командир, балясы не точи, а уводи нас в зуйские леса, - пробасил кто-то.

- Не слышу. Подойди ближе!

К Чубу устало приплелся красноармеец с бесцветными, сонными глазами.

- Повтори.

- Могу, мне все одно. Не хрена тут нам делать, смысла нет игру тянуть. Немец за Краснодар пошел.

Лицо Чуба покрылось желтизной, но он еще сдерживал себя.