Святослав Рыбас - Столыпин

Как же воспользовалась польская интеллигенция этой возможностью? Да так же, как и в первые два раза: сильным поднятием враждебного настроения по отношению ко всему русскому. (Голоса слева: неверно; голоса справа: верно; шум справа.) Случилось то, господа, что должно было случиться: каждый раз, когда слабеет в крае русская творческая сила, выдвигается и крепнет польская. Я не буду приводить вам особенно резких эпизодов из истории тех дней, резкие эпизоды ведь случались по всей России. Если я говорю на эту тему, то потому лишь, что она затронута была предыдущим оратором.

Повторяю, я никого не обвиняю, я рассказываю. В 1906 году и в последующие годы в Северо-Западном и Юго-Западном крае произошло приблизительно одно и то же: и духовенство, и интеллигенция старались то смутное брожение, которое проникло в народ, направить в национальное русло. В то время, как вы знаете, были попытки насильственно сменять всех православных сельских и волостных должностных лиц, изгоняли православных учителей из школ, предъявлялись повсеместно требования. Но особенно успешно поднять народные массы не удалось – движение, как и в прежние времена, сосредоточилось в интеллигенции и духовенстве.

В Северо-Западном крае в эту эпоху особенно заметную роль сыграл римско-католический епископ, барон Рооп. Деятельность его примечательна потому, что он – полунемец, полуполяк, человек по взглядам своим, по убеждениям спокойный, проживший долгое время в центре России, не может считаться прирожденным агитатором, он просто в силу обстоятельств, в силу необходимости и, я думаю в смягченной форме, вследствие своих качеств явился олицетворением тех польских течений, которые господствовали в это время на Литве. Он должен был в угоду этим течениям даже смягчить свою аграрную политику, придать ей другие контуры, он должен был особенно сурово относиться к ксендзам литовской и белорусской национальности и заменять в литовских приходах этих ксендзов ксендзами-поляками.

Из неоднократных моих бесед с епископом я вынес впечатление, что он находится под гнетом тех идей, которые господствовали над умами освободительной эпохи Императоров Александра Первого и Александра Второго. Ему казалось, он даже был уверен, что русское государственное начало в крае рушилось, что его уже нет, что осталось пустое место, которое нужно спешить заполнить польским содержимым. Он открыто, совершенно сознательно, bona fide говорил о том, что необходимо формирование полков из местных обывателей, если возможно, одного и того же исповедания, он говорил об автономии не только Царства Польского, но и об автономии других областей; он проповедовал – я скажу его собственными словами – «необходимость передачи в опытные, честные руки управления краем в случае дальнейшей дезорганизации существующего управления и окончательной потери авторитета органами последнего». (Слева голоса: браво!)

И польская интеллигенция поддержала своего епископа. Ведь поездки епископа по своей епархии – это было торжественное шествие по польской земле; везде триумфальные арки с польскими флагами и гербами, встречи с оркестрами музыки, с зажженными факелами, проводы всадниками в национальных костюмах, так называемыми бандериями. Гипноз был полный! Чтобы разрушить его, необходим был шок, который и воспоследовал в виде Высочайшего указа от 4 сентября об увольнении епископа барона Роопа от должности.

Но то, что наиболее ярко создал барон Рооп на Литве, существовало повсюду. Польское общество стало спешно, наскоро перекрашивать Западный край в польскую краску. Сельскохозяйственные общества превратились в общества польские. Я помню хорошо Минскую сельскохозяйственную выставку 1901 года. Везде были русские флаги, русские надписи, совершенно корректное отношение к русским экспонентам. Поговорите с теми лицами, которые посетили в 1908 году и в 1909 г. сельскохозяйственные выставки в Проскурове, Виннице, Слуцке; ведь они вынесли впечатление польского края, полного игнорирования всего русского.

В Юго-Западном крае в 1906 году образовалось общество русских землевладельцев, которые хотели идти вместе с поляками, идти рука об руку вместе с ними. Я помню депутацию от русских землевладельцев Юго-Западного края, которая явилась в Петербург просить о том, чтобы были уничтожены все ограничения для поляков; но ведь русские землевладельцы ошиблись. Ведь этот союз скоро рушился; в Киеве и Житомире в 1906 г. на польских съездах было провозглашено, что польская культура выше русской и что поляки имеют в Юго-Западном крае особое положение. Прочтите «Дневник Киевский» за октябрь месяц 1906 года; там помещено письмо от польских землевладельцев, заявляющих, что они достаточно сильны, что им не нужно союзничества, не нужно помощи со стороны русских.

И немудрено, господа, что взгляды русских землевладельцев, являвшихся просить за поляков в Петербург, что взгляды эти изменились. Думая об этом, я часто вспоминал о том, что мне приходилось говорить польским депутатам, которые являлись ко мне перед роспуском Второй думы, перед 3 июня 1907 года. Я говорил им, я повторял им, что в политике нет мести, но есть последствия. Но поляки были не в силах изменить свое политическое направление; они не могли этого сделать и при выборах в Государственную думу и Совет; везде, где русские им предлагали соглашение, почти везде они это отвергали.

Я возьму как пример Минскую губернию, где наиболее уважаемые поляки из умеренного стана во время последних выборов в Государственный совет не могли оказать никакого влияния на своих соотечественников. Все это, конечно, повлияло и на правительство, которое в 1906 году готовило законопроект о введении земства в Западном крае на началах пропорционального представительства, но намерение это оставило.

Все, что я сказал, все эти исторические данные, все эти факты являются посылками, которые облегчат мне мои выводы и заключения. Вам понятно, что все историческое прошлое Западного края говорит за необходимость оградить его от племенной борьбы во время выборов в земства, оградить его от преобладающего влияния польского элемента в экономической, хозяйственной жизни, которою, главным образом, и живет местное население. Да, необходимо ввести земство, необходимо дать простор местной самодеятельности, необходимо развить силу тех племен, которые населяют Западный край, но исторические причины заставляют поставить государственные грани для защиты русского элемента, который иначе неминуемо будет оттеснен, будет отброшен.

Из всего этого, господа, вытекает для меня необходимость национальных курий. И курии эти должны быть только избирательные. Превращение этих курий в собрания политические, разжигающие страсти, сеймики, решающие вопрос о том, настала или нет пора совместной выборной кампании поляков с русскими, и решающие этот вопрос мозаично, случайно, создающие действительно враждебную атмосферу для совместной деятельности польских и русских классов, – это, по мнению правительства, недопустимо, и предложение комиссии Государственной думы о факультативном соединении национальных курий неприемлемо.