Виктор Губарев - Фрэнсис Дрейк

Дрейк собрал военный совет. Поскольку прорваться в гавань не удалось, он предложил своим офицерам высадить войска в наиболее незащищенных местах побережья и попытаться взять Сан-Хуан с суши. Против этого проекта решительно возразил Баскервиль, указавший на то, что город выглядит хорошо защищенным и его обороняет не толпа трусливых ополченцев, а хорошо обученные профессиональные солдаты. Некоторые молодые офицеры заявили, что не могут судить о прочности укреплений Сан-Хуана, пока не увидят их вблизи. Мейнард предположил, что в Вест-Индии нет городов, захват которых принес бы им столько славы и богатства, как столица Пуэрто-Рико. На это Дрейк ответил:

— Я приведу тебя к двадцати городам, которые более богаты и которые гораздо легче захватить!

Баскервиль, «очарованный» речами главнокомандующего, тут же пожелал отправиться на поиски этих городов. Но другие участники экспедиции были настроены менее оптимистично. Мейнард позже признался: «Здесь я оставил все свои надежды на успех».

Субботним утром 15 ноября семь или восемь шлюпок англичан прошли вдоль берега на восток до Бокерона, делая промеры глубин, но в десять часов вернулись к месту стоянки флота. В тот же день тела сэра Джона Хокинса и сэра Николаса Клиффорда были торжественно опушены на дно в соответствии с морской традицией.

В два часа пополудни недалеко от входа в гавань была замечена испанская каравелла. Несколько английских пинасов тут же погнались за ней. Предупрежденный об опасности пушечными выстрелами с батареи Сан-Херонимо-дель-Бокерон, капитан-пилот Франсиско Гонсалес выбросил свое судно на отмель в районе пляжа Кангрехос и скрылся вместе со своими людьми в зарослях на берегу.

Окончательно разуверившись в возможности захватить Сан-Хуан, Дрейк решил идти искать удачу в других местах и в ночь на воскресенье приказал своим капитанам сниматься с якоря.

СМЕРТЬ ДРЕЙКА

Через три дня флот Дрейка остановился в живописной бухте Сан-Херман, расположенной на западной стороне Пуэрто-Рико, к северу от мыса Кабо-Рохо. Здесь похоронили умершего от ран Брута Брауна, запаслись апельсинами, бананами и дровами, наполнили бочки пресной водой, а также организовали чистку кораблей и сборку четырех новых пинасов. Капитана Йорка, командовавшего «Хоупом», Дрейк назначил вице-адмиралом флота.

Пока корабли стояли в бухте, «генерал захватил пинас с Эспаньолы с различными письмами, в которых указывалось, что два английских военных корабля нанесли огромный ущерб их острову».

Описывая дальнейшие события, один из участников экспедиции отмечал:

«20-го генерал пошел на веслах к „Фениксу“, „Дилайту“ и каравелле и велел им сняться с якоря и стать правее, напротив устья быстрой речки… к югу от других кораблей, на расстоянии лиги или более. Генерал поднялся вверх по этой реке на три или четыре лиги и захватил в тех местах лошадей; сэр Томас Баскервиль пошел на веслах вверх по реке и простоял там всю ночь, а потом прошел вглубь страны на три или четыре лиги.

23-го мы разгрузили барк, называвшийся „Пулпит“, и сожгли его. В три часа пополудни, когда мы были готовы отплыть, на борт „Дифайенса“, нашего адмиральского судна, прибыл некий испанец с женой, который боялся жестоких мучений за то, что не ушел в город согласно приказу генерала этого острова, который велел всем боеспособным мужчинам из состава флота прибыть в город, чтобы оборонять его от нас. Затем мы отошли к северо-западу, подальше от гряды подводных скал, лежащих в четырех или пяти лигах от южной окраины острова».

К этому времени работы по строительству пинасов завершились и корабли были готовы поднять паруса. Освободив испанских пленников — боцмана Лопе Санчеса и четверых матросов с фрегата «Санта-Магдалена», Дрейк передал им письмо, адресованное губернатору острова. Сохранилась лишь испанская копия этого документа:

«Письмо Фрэнсиса Дрейка полковнику Педро Суаресу, губернатору Пуэрто-Рико.

Зная, что Ваша милость является джентльменом и солдатом, я пишу это письмо, дабы уведомить Вас о том, что всякий раз, когда я общаюсь с представителями испанского народа, я оказываю им честь и уважение, освобождая лиц, принадлежащих к оному, причем не в малом, а в большом количестве. Так, когда наши люди подожгли Ваши фрегаты, некоторые испанцы спаслись от ярости огня, каковые, как побежденные враги, не испытали от нас никакого жестокого обращения, а пользовались правами военнопленных.

От них стало известно, что капитан дон Педро Тельо захватил небольшое судно из состава нашего флота, имевшее на борту двадцать пять англичан или более, обращаясь с ними хорошо, как и положено в честной войне… Поскольку в этом городе имеются солдаты и джентльмены, я не сомневаюсь, что с моими людьми будут обращаться хорошо и предоставят им свободу в соответствии с обычаями честной войны. Я надеюсь на это, и сам буду поступать таким же образом. Готов служить Вашей милости во всех делах, кроме тех, что касаются защиты флага ее священного Величества королевы Англии.

На следующий день флот снялся с якоря и вышел в открытое море.

«25-го мы шли на юго-запад, — сообщает один из участников экспедиции, — и увидели Мону — низкий и плоский остров, расположенный между Эспаньолой и Сан-Хуан-де-Пуэрто-Рико. В этот день „Иксчейндж“ капитана Уинтера потерял свой бушприт, и в начале ночи „Феникс“ был отправлен назад на его поиски; в ту же ночь, с Божьей помощью, он встретился с ним и оставался возле него до утра, когда принял с него малый канат для буксировки. Однако в девять утра на нем были сломаны грот-мачта и фока-рей, так что они были вынуждены забрать с него мелкие вещи и людей, а судно затопить. Затем мы пошли на зюйд-зюйд-ост за флотом, и 26-го утром увидели наш флот снова».

29 ноября на горизонте появился остров Кюрасао. Корабли стали на якорь у его северо-западного побережья, но уже через три или четыре часа, не найдя удобной гавани, Дрейк приказал идти дальше.

«Воскресным утром, в последний день ноября, мы заметили три или четыре небольших острова, называемых Монхес, между Арубой и северной оконечностью материка, — вспоминает участник экспедиции. — В 12 часов мы увидели материк и в это время обнаружили сильное течение, идущее в западном направлении, а также воду, цвет которой стал белым. „Феникс“, каравелла и один из кечей, держась вместе, в полночь прибыли в подветренную сторону мыса Кабо-де-ла-Вела и зажгли огонь, благодаря чему остальной флот пришел на якорную стоянку к мысу, где имеется очень хороший рейд… Утром первого декабря мы посадили всех наших солдат на суда (пинасы и шлюпки. — В. Г.), чтобы идти к Рио-де-ла-Аче — городу, лежащему в двадцати лигах к западу, одному из старейших на всем Мейне, хотя и не очень большому. Наши люди взяли его примерно в десять часов ночи».