Марковцы в боях и походах. 1918–1919 гг. - Коллектив авторов
Вечером подошел 1-й батальон и расположился в западной половине села, за ложбинкой, его разделяющей. Офицерский полк был в сборе.
19 декабря. Ночью мороз стал сильно спадать, но выпал густой туман. Марковцы проснулись рано. Их разбудило услышанное от входящих в дома слово «туман», не предвещавшее ничего хорошего. И, действительно, противник снова повел охват села своими силами.
Около 7 час. утра в сторожевом охранении началась стрельба, по характеру которой можно было судить о наступлении красных. К югу от села бегло стреляло на заставе орудие. Когда батальоны построились, то можно было понять одно: село глубоко охватывается противником. Заставы стали отходить. Орудию, путь которого с заставы не шел прямо в село, а некоторое расстояние проходил по возвышенности вдоль него, ввиду того, что этот путь оказался перерезанным красными, оставалось одно: спускаться без дороги с кручи и под обстрелом. Убиты коренной конь и ездовой, ранены еше два коня. Новое препятствие – забор… Вывести орудие невозможно. Отходящий с восточной окраины батальон помочь ничем не может, и орудие оставляется.
А в это время уже шел бой в западной части села, куда ворвались красные, совершившие по возвышенности глубокий обход его с юга. Но стоявший там 1-й батальон выбил их и отбросил. С севера красные тоже охватывали село, перед которыми отходил Кубанский полк. Марковцы быстро оставили с. Ореховка и, перейдя по мосту через следующую ложбину, вошли в начинавшееся сейчас же с. Высоцкое.
Было около 10 час. Батальоны развернулись на восточной и южной окраинах села и отбросили преследовавших их с бешеным порывом красных. Однако слева безудержно отходили стрелки, оголяя левый фланг их, а справа появилась красная кавалерия, глубоко охватывающая село.
Полку приказано прикрыть отход батарей и обозов, собравшихся в селе. Но что-то медленно отходили они. Марковцы сдерживали красных, все более и более сжимающих их с трех сторон. Их не поддерживала своя артиллерия, т. к. была в движении. Сильно гремела артиллерия красных, но она главную массу своих снарядов слала в тыл, за село Бее, чувствовали что-то недоброе.
А за селом в это время происходило следующее: из села по выгону в полверсты шириной, к двум мостам через ложбину, скакали обозы и батареи. Это по ним и мостам били батареи красных. Один мост был поврежден прямым попаданием снаряда, и на нем застряла подвода. Движение шло по другому мосту с остановками, задержками, но все же сравнительно благополучно.
Офицерский полк отходил во всю ширину села уже сжатым с трех сторон. Село длинное. Схватки на улицах, в садах, огородах. Если красным не удавалось расстроить сопротивление полка, то главным образом благодаря героизму его пулеметчиков.
Но вот село почти пройдено, и полку оставалось проскочить только выгон, а его пулеметам – единственный мост, находящийся уже не только под орудийным, но и пулеметным обстрелом с фланга. Положение тяжелое. Это очевидно и для противника. Он переходит в атаку по селу, удивительно смелую и уверенную и… усеивает улицы, огороды своими убитыми и ранеными.
А в следующий момент из села по выгону к мосту, под обстрелом, уже мчалась полным карьером пулеметная двуколка с ездовым и пулеметным офицером, проскочила мост, и через минуту-другую пулемет уже строчил по красным. За первым пулеметом последовал второй, третий… Огонь пулеметов и остановившихся батарей ослабил огонь красных по выгону и мосту. Полк смог отойти за ложбину.
Он остановился на небольшом гребне с сельским кладбищем на нем. Но задержаться ему на этой удобной позиции не пришлось: слева кубанцы отходили, и на фланг полка выходили красные. Полк продолжал отход через широкую ложбину на следующую возвышенность.
Это был отход бойцов, морально и физически утомленных до предела, безразличных ко всему, что бы ни случилось. Каждый ушел в себя, шел молча, машинально, не оглядываясь назад, не ощущая никакой опасности. Не замечали они, как сильно потеплело и что к их ногам приставала грязь. Не изменилось их состояние даже при появлении в цепи командира корпуса, генерала Казановича, возмущенным голосом кричавшего:
– Марковцы! Позор! Если бы ваш шеф, генерал Марков, увидел ваше отступление! Немедленно вперед!
С усталым безразличием марковцы машинально повернули и так же спокойно пошли вперед и с ними верхом на коне командир корпуса. Но едва цепи поднялись на возвышенность с кладбищем, как попали под сильный огонь с левого фланга и поднимавшихся на нее густых цепей красных и… повернули назад, без того чтобы раздалась для этого команда. Команды не было. Ни слова не сказав, ускакал и генерал Казанович.
Полк поднимался на возвышенность под обстрелом красных и залег на гребне. Никто не заметил, что он лежит в грязи. Все видели, что красные наступают, но у них было полное, безразличное спокойствие. Только пулеметчики вяло устанавливали и нацеливали пулеметы. И только когда красные спустились в ложбину и до них оставалось 500–600 шагов, был открыт огонь. Красные, оставляя своих убитых и раненых, быстро отошли на свою возвышенность. Марковцы не двинулись с места и прекратили огонь.
Темнело. Красные стали подбирать своих раненых. Ни одного выстрела не было произведено по ним. Не изменил состояния марковцев даже этот успешный боевой эпизод.
С наступлением ночи полку было приказано отходить. Все с тем же полнейшим безразличием собирались роты, выходили на дорогу и куда-то шли. Многие пулеметы отстали. Это те, которые были вдали от дороги. Лошади выбились из сил, давно не кормленные и не поенные, и тащить двуколки по черноземной грязи не могли. Не помогало и известное средство – «играть» перед ними пучком сена (сена они получали вообще весьма мало; больше солому). Пулеметчикам приходилось разгружать двуколки, оставив на них только пулеметы, чтобы лошади могли дотянуть их по дороги, а самим раза два-три возвращаться за патронными ящиками.
Полк пулеметы не нагнали, в темноте свернув не по той дороге, но натолкнулись на едущую батарею, бывшую при Кубанском полку. В батарее никто не знал, куда пошел Офицерский полк, и пулеметам оставалось только следовать за батареей. Наконец, приехали в х. Колонтаевский, где оказались еще несколько отбившихся от полка пулеметов. Искать ночью полк нельзя было и думать. Решили заночевать. Попытка найти что-либо в селе не увенчалась успехом, и пулеметчики заснули голодными.
А Офицерский
