Владимир Дайнес - Василевский

С разгромом Квантунской армии и потерей военно-экономической базы на материке — Северо-Восточного Китая и Северной Кореи — Япония лишилась реальных сил и возможностей для продолжения войны. 2 сентября на борту американского линкора «Миссури», вошедшего в Токийский залив, состоялась церемония подписания акта о безоговорочной капитуляции Японии. От имени Советского Союза его подписал генерал К. Н. Деревянко.

3 сентября Василевский доложил Сталину: «Советские войска на Дальнем Востоке в составе Забайкальского фронта, 1-го и 2-го Дальневосточных фронтов и Тихоокеанского флота, начав наступление 9 августа 1945 г., к 1 сентября 1945 г. выполнили поставленные Вами боевые задачи и заняли: полностью Маньчжурию, Ляодунский и Кванту некий п-ова, Сев. Корею до 38-го градуса сев. широты, южную часть о. Сахалин и все Курильские о-ва. В основном уже закончено разоружение и сдача в плен Квантунской армии. На 1.09.45 г. сложило оружие 573 984 солдата и офицера японской армии, в том числе 110 генералов, захвачено 861 самолет, 372 танка, 1434 орудия, 379 паровозов, 9129 вагонов, много складов с продовольствием, военным снаряжением и обмундированием… По последним данным, в ходе Маньчжурской стратегической наступательной операции японская армия потеряла свыше 700 тыс. человек, в том числе более 640 тыс. пленными. В качестве трофеев было захвачено 4300 орудий и минометов (гранатометов), 686 танков и 861 самолет.[434] Потери советских войск составили: безвозвратные — 12 031, санитарные — 24 425 человек.[435]

После завершения военных действий маршал Василевский с разрешения Сталина совершил поездку по освобожденной Маньчжурии. 4 сентября Александр Михайлович принял участие в митинге, который проходил в Харбине по просьбе его жителей русского происхождения. На следующий день Василевский и сопровождающие его лица улетели в Чанчунь, в штаб Забайкальского фронта. После осмотра войск Василевский и Малиновский выехали в г. Дальний (Дайрен, Далянь). Их встретил маршал Мерецков. Утром 8 сентября они на машине приехали в Порт-Артур, где посетили русское военное кладбище.

22 сентября генерал армии Антонов по поручению Сталина передал Василевскому, чтобы он прибыл в Москву. Итак, миссия Александра Михайловича на Дальнем Востоке завершилась.

Глава 11

В ПОСЛЕВОЕННЫЕ ГОДЫ

В своих мемуарах А. М. Василевский подробно остановился на том, что означает понятие «полководец». «Полагаю, что точка зрения нашей исторической литературы, согласно которой понятие "полководец” связывается с военачальниками оперативно-стратегического уровня, правильна, — пишет Александр Михайлович. — Верно и то, что к категории полководцев следует относить тех военачальников, которые наиболее ярко проявили на полях сражений свое военное искусство и талант, мужество и волю к победе. Существует точка зрения, что полководец — это не должность и не чин. Я не сторонник столь категорического обособления этих понятий, хотя, несомненно, и то, что военачальник удостаивается звания полководца не по служебному приказу или какому-либо постановлению. Звание полководца имеет специфику, но неоправданно отделять его от должности военачальника. Если военачальник не командует крупными оперативными формированиями, он не может рассчитывать на признание как советский полководец. Звание полководца — это своего рода общенациональное признание военных заслуг военачальника, его умения руководить войсками в битвах и сражениях, его выдающихся побед на войне. Тот, кто не исполнял командную должность крупного масштаба, тот не имеет никаких перспектив на честь называться полководцем. В годы войны такие командующие, как Г. К. Жуков, И. С. Конев, К. К. Рокоссовский, уже считались полководцами, находясь при определенных должностях. Для них и должность, и звание полководца представляли одно признание их высоких заслуг перед Родиной, Вооруженными Силами. Но всему есть логическое развитие. Военачальник, удостоенный признания как полководец, допустим в должности командующего фронтом или армии, будет признаваться общественным мнением как полководец и тогда, когда кончится война и когда он будет даже на заслуженном отдыхе. Раз военачальник снискал признание за военное искусство, за боевые заслуги в руководстве войсками крупных масштабов, звание полководца ему будет сопутствовать всю жизнь. Но оно будет являться уже производным от его служебной деятельности в прошлом, его высокого авторитета как опытнейшего командующего войсками фронта, армии в годы войны. Но и в этом случае, когда звание полководца приобретает своего рода относительную самостоятельность, оно лишь будет отражать прошлые должностные успехи военачальника.

Несомненно, что к числу выдающихся полководцев принадлежит и А. М. Василевский. Но в отличие от них он счастливо сочетал в себе высокий талант полководца и не менее высокий талант мастера штабной службы. Эти качества были своевременно подмечены Сталиным, который, наряду с Жуковым, питал особое доверие к Александру Михайловичу.

По подсчетам Ю. М. Горькова, за время службы в Генеральном штабе А. М. Василевский 200 раз был в Кремле у И. В. Сталина с докладами по обстановке, по планированию боевых действий и другим вопросам, не считая встреч на пункте управления (станция метро «Кировская»), в особняке на улице Кирова (дом 33) или на даче, где журналы посещений не велись. В период с 5 июля 1942 г. по 18 февраля 1945 г. Александр Михайлович 12 раз выполнял обязанности постоянного представителя Ставки ВГК с правом координации, а затем и руководства действиями группы фронтов. Это требовало от него колоссального напряжения ума и воли, величайшей ответственности, практически круглосуточной работы, нередко сопряженной с опасностью для жизни.

Генерал армии С. М. Штеменко, характеризуя А. М. Василевского, отмечал: «Глубокое знание природы войны и способность предвидеть ход и исход самых сложных сражений очень скоро выдвинули А. М. Василевского в первый ряд советских военных руководителей. Отличительной чертой Александра Михайловича всегда было доверие к подчиненным, глубокое уважение к людям, бережное отношение к их достоинству. Он тонко понимал, как трудно сохранять организованность и четкость в критической обстановке неблагоприятно развивавшегося для нас начала войны, и старался сплотить коллектив, создать такую рабочую обстановку, когда совсем не чувствовалось бы давления власти, а лишь ощущалось крепкое плечо старшего, более опытного товарища, на которое в случае необходимости можно опереться. За его теплоту, душевность, искренность мы все платили ему тем же. Василевский пользовался в Генштабе не только высочайшим авторитетом, но и всеобщей любовью».[436]