Водители фрегатов. Книга о великих мореплавателях - Николай Корнеевич Чуковский

Рутерфорд и Джемс Маури шли по берегу все той же реки, но река здесь была гораздо шире, и издали уже доносился гул морского прибоя. Со времени победоносной битвы прошло больше двух недель, и рана на ноге Рутерфорда уже зажила. Он только слегка прихрамывал.

— Сам Сегюи тоже от нас не уйдет, — продолжал Джемс Маури. — Я уверен, что не сегодня завтра его нам выдадут его же собственные воины. Они не слишком его любят.

Рядом с Рутерфордом шла Эшу. За их спиной шагал Отако, который вел большой отряд воинов. Но Джемс Маури говорил по-английски, и никто, кроме Рутерфорда, его не понимал.

— Наконец-то Новая Зеландия будет под одной властью! — воскликнул Маури. — Все верховные вожди всех племен подчинятся Отако. Они считают себя его союзниками, но, в сущности, они все находятся в его власти. Вернее, в моей власти, потому что без моего совета Отако не сделает ни одного шага. Подумай, может ли какой-нибудь Эмаи сопротивляться мне и Отако, раз больше половины его племени истреблено и все его частоколы сожжены?

Рутерфорд и сам думал об Эмаи, который, не дождавшись даже окончательного уничтожения армии Сегюи, поспешил к пепелищу своей деревни, чтобы как можно скорее заново отстроить ее. Что сделает храбрый Эмаи, когда увидит, что его племя, только что освобожденное из одного рабства, попало в другое? Рутерфорд ясно представил себе длинный ряд истребительных, опустошительных войн, которые еще предстоят этой несчастной стране. Но он привык держать свои мысли при себе и не произнес ни слова. А между тем Джемс Маури продолжал говорить, все больше и больше воодушевляясь.

— Новая Зеландия, став единой, превратится в самую могущественную империю Южного полушария. На первых порах императором будет, конечно, Отако. Но Отако стар, и у него нет сыновей. Я женат на его старшей дочери, и никто, кроме меня, не может ему наследовать. Тебе тогда будет хорошо, Рутерфорд. Ведь я тебя полюбил за эти годы. Ты будешь моим послом. Хочешь? Представитель Новой Зеландии при лондонском дворе. Как тебе это нравится, а? Английский ткач, который работал по двадцать часов в сутки, не разгибая спины из-за нескольких пенсов, — могущественный император. Английский матрос — посол, знатный вельможа, перед которым заискивают придворные дамы и шикарные кавалеры. Вот-то мы посмеемся над ними! Впрочем, я прикажу тебе, как моему послу, объявить Англии войну. Я хочу отомстить всем этим богатым господам. Они будут знать, как отправлять бедных на каторгу.

— На каком же корабле я поеду к английскому двору? — улыбаясь, спросил Рутерфорд. — На пироге, выдолбленной из соснового ствола?

— У нас будут корабли, — ответил Джемс Маури. — Сколько угодно кораблей. С этого дня мы будем забирать себе каждый европейский корабль, который подойдет к берегам Новой Зеландии. Эмаи, захватив вашу «Агнессу», сжег ее. Это было очень глупо. Каждый корабль, который нам удастся захватить, мы будем беречь и холить. Лет через десять у нас наберется целый флот. Хочешь, я сделаю тебя не послом, а адмиралом? Ты моряк, и из тебя выйдет отличный адмирал…

Сосны расступились, и перед путниками открылась широкая морская бухта. Рутерфорд, потрясенный, остановился. Он узнал это место. Вот здесь, в этой самой бухте, пять лет назад воины Эмаи разграбили бриг «Агнессу». Значит, река, по берегу которой они так долго шли, — Темза.

Да, да, он не ошибается, он все ясно помнит. Сюда, в устье этой реки, капитан Коффайн посылал его за пресной водой. Вон мель, на которую вынесло «Агнессу» после того, как воины Эмаи перерубили якорные канаты. Вон к тому берегу привез на пирогах Эмаи своих связанных пленников.

Но что это? Ему, вероятно, мерещится! Не сошел ли он с ума? Рутерфорд протер глаза. Посреди бухты, на том самом месте, где когда-то стояла «Агнесса», он ясно видел трехмачтовый купеческий бриг, на котором суетились матросы, спуская якоря.

— Это первый корабль твоей будущей адмиральской эскадры, Рутерфорд, — сказал Маури, протянув вперед руку. — Завтра днем мы поедем туда под предлогом продажи свиней, а через несколько минут он будет наш.

«Прощай! Прощай!»

Войско Отако ночевало на вершине холма, невдалеке от моря. Это был тот самый холм, где когда-то стояла деревня, в которой Рутерфорд провел первую ночь своего плена. Здесь были убиты и съедены шестеро матросов с «Агнессы». Теперь от деревни не осталось и следа — Сегюи сжег ее дотла и истребил всех жителей до единого. Но Рутерфорд сразу узнал те несколько сосен, к которым он и его товарищи были привязаны пять лет назад.

Утомлённые тяжелым походом, воины, едва стемнело, заснули вокруг костров. Рутерфорд лежал на спине и глядел в черное звездное небо. Мысли не давали ему спать. Время шло, созвездия медленно передвигались среди широких сосновых ветвей, а он все еще не смыкал глаз. Случайно повернув голову, он заметил, что Эшу, лежавшая недалеко от него, возле костра, тоже не спит и внимательно за ним наблюдает.

— Эшу, — прошептал он, — отчего ты не спишь?

— А ты отчего не спишь, Желтоголовый? — спросила она.

— Не знаю, — отвечал он.

— А я знаю, — шепотом сказала Эшу. — Ты думаешь о корабле белых людей, который стоит там, посреди бухты.

Рутерфорд вздрогнул и приложил палец ко рту, чтобы она замолчала. Потом он встал, взял ее за руку и повел прочь из лагеря, осторожно ступая через спящих воинов. Часовые не остановили их, потому что Рутерфорд был вождь и мог ходить куда ему угодно. Рутерфорд и Эшу медленно спустились с холма и в полном молчании пошли по узкой лесной тропинке. Скоро впереди раздался плеск волн, и они вышли на берег скрытого ночною мглою моря. Далеко в темноте мерцали тусклые огни брига.

— Знаешь, Эшу, — произнес наконец Рутерфорд, — если я сейчас не вернусь на родину, мне уж, пожалуй, не вернуться никогда. Такой случай снова не скоро представится.

Эшу молчала, опустив голову.

— Здесь меня удерживаешь только ты, — продолжал он. — Я очень с тобой сдружился, и мне тяжело тебя покидать. Поезжай со мной, ты отлично плаваешь, и мы с тобой без труда доплывем до корабля. Я скажу капитану, их начальнику, что ты моя жена. Он возьмет нас обоих