Фриц Шахермайр - Александр Македонский

Глава X

УПРАВЛЕНИЕ ИМПЕРИЕЙ

Двенадцать лет прошло с того дня, когда пурпурная мантия облекла юные плечи Александра, и за все это время правление Александра не принесло македонянам ничего, кроме продолжительных маршей, неустанных походов и почти бесконечной цепи завоеваний. Казалось весьма сомнительным, что царь когда-нибудь направит свои силы на мирные дела. И все же это чудо свершилось: после многих лет военных походов наступило затишье. Правда, иногда слышалось бряцание оружия, но это относилось скорее уже к делам внутриполитическим. Если не считать Аравийскую экспедицию, никто не объявлял ни новых противников, ни новых военных целей. Деятельность царя определялась в основном мирными намерениями.

Как это часто бывало и раньше, новый курс вызвали как доводы разума, так и иррациональные настроения властителя. Для государства оказалось полезным переключение внимания царя на коррупцию и распад, которые стали проявляться во время его отсутствия; в интересах государства было и то, что своим длительным пребыванием в Персии он пытался стабилизировать центры империи и хотел пробудить у жителей чувство принадлежности к ней. В интересах государства были и поставленные им две главные цели — объединение македонской и иранской аристократии и освоение морских путей. Мысль об уравнивании Запада и Востока возникла у Александра еще после смерти Дария. Теперь он ставил вопрос об их полном слиянии. Что же касается берегов океана, то Александр хотел создать новые опорные пункты для флота и основать новые торговые центры, чтобы они достигли такого же процветания, как и прибрежные города Средиземного моря. Ко всему этому следует добавить и другие задачи, прежде всего выяснение отношений с Элладой и Македонией. Эти проблемы занимали его сейчас больше, чем дальнейшие завоевания, и требовали решительных действий, после чего можно было считать законченным — хотя бы вчерне — упорядочение завоеванной империи и приступить к завоеванию Запада.

Все это относилось к области рационального. Иррациональным было решение властителя выждать, пока в нем не проснется стремление к новым завоеваниям, пока его не охватит вновь потос к покорению мира. Кроме того, этому человеку, бывшему до сих пор только полководцем, захотелось насладиться благами мирной жизни, не спешить, предаться роскошным пирам. До сих пор примером для него был Геракл; когда же в Индии он захотел жить по примеру Диониса, ему это не удалось. Теперь дионисийское начало снова потребовало, чтобы властитель наконец заплатил ему дань.

Но и в мирное время Александр не знал ни покоя, ни устали. Вместе со своим войском он направился из Суз к устью Тигра, затем летом через Опис двинулся к Экбатанам. Весной 323 г. до н. э., после того как Александр разбил и наказал разбойничьи горные племена коссейцев, он перенес свой лагерь в Вавилон[316]. У персидских царей столицей в зависимости от времени года считались то Сузы, то Экбатаны, то Вавилон. Александр тоже двигался из города в город, но вел за собой и все свое войско, сначала старое — македонско-греческое, а затем и новое — западно-восточное. Все это по-прежнему напоминало походы, только вели они уже не от победы к победе, а от пира к пиру; пиры, правда, перемежались с большими строительными работами. Сам же царь правил или наслаждался, не зная меры ни в том, ни в другом.

Результаты этого по преимуществу мирного периода мы рассмотрим позже, речь пойдет и о последних планах царя, свершить которые ему уже не было дано.

Некогда Геракл очищал авгиевы конюшни от грязи и навоза водами Алфея. Вспомнил ли царь о своем предке, когда по возвращении из похода он нашел управление страной запущенным до последней степени.

Слишком необычным был для македонян новый образ жизни, в который их вверг Александр. Они оказались в роли властителей в чужой стране, с населением которой их ничто не связывало, они не в состоянии были его понять и не считали нужным проявлять какую бы то ни было сдержанность по отношению к нему. Неудивительно поэтому, что в их правлении отсутствовала справедливость, а власть кружила им головы, портила характер и приводила к различным злоупотреблениям. К этому следует добавить плохие традиции правления в Персии, да и влияние климата, который разлагающе действовал на тело и душу. Не следует забывать и тоску по дому, по родным, по отцовскому наделу, по всему, что считалось правильным и добропорядочным и теперь было так далеко. Все это требовало возмещения хотя бы в виде легкой, праздной и роскошной жизни. Таким образом, получалось, что многие македонские чиновники вели себя беззаботно, выполняли свои обязанности недобросовестно, наподобие пашей, заботились только о личном обогащении, были склонны к разврату, грабили святыни и гробницы.

И всем этим искушениям могло противостоять только одно сдерживающее начало — Александр с его волей, с его требованием послушания, с тем страхом, который он внушал. Царь повелел, чтобы не делалось различия между победителями и побежденными и права у всех были равны. Александр требовал от своих подчиненных неукоснительного выполнения долга и полного отказа от злоупотреблений властью. Следовало выполнять беспрекословно все его — часто невыполнимые — приказания и при этом — что было необыкновенно трудно — избегать любого произвола и превышения власти.

Таким образом, право, охраняющее подданных, покоилось только на том, что царь считал справедливость основой всякого правления, которое зависело, конечно, от его присутствия и действовало там, куда проникал его взор. Но тут-то и начали сказываться огромные размеры его империи. С 327 г. до н. э. Александр был в Индии и почти полностью исчез из поля зрения жителей Передней Азии.

В его возвращении начали сомневаться, а слухи о его смерти проникли даже в Согдиану; потом в течение нескольких месяцев его считали пропавшим без вести в пустыне Гедросии. В эти годы, когда царь превратился в некий далекий фантом, когда даже самые осторожные перестали думать о его возвращении, весь страх, который раньше сдерживал чиновников, пропал. Подобно тому как, по представлениям греков, небосвод покоился на плечах Атланта, так и все бремя государственного авторитета лежало теперь на плечах Александра. Когда же создатель этого нового мира отсутствовал, мир начинал разваливаться. Чрезвычайно характерным примером этого было восстание греческих поселенцев, бывших наемников, в Бактрии и Согдиане. Нечто подобное произошло и с греческими наемниками во время похода через пустыню Гедросии. В том и в другом случаях македонские сатрапы как представители власти империи поплатились жизнью.