Наум Синдаловский - Очерки Петербургской мифологии, или Мы и городской фольклор

Иногда реакция фольклора была не такой резкой и непримиримой. Фольклор просто предлагал новые мнемонические правила, хотя сами по себе и не отличающиеся изысканным лингвистическим совершенством, но зато позволяющие запомнить названия и порядок расположения улиц друг за другом. «БЕЛка БУДет БУханку ПРосто Сушить» для улиц: Белградская, Будапештская, Бухарестская, Пражская, Софийская. «Да И Баранки Там Соленые» – для проспектов: Дальневосточного, Искровского, Большевиков, Товарищеского, Солидарности. «Партия Идейный НАСТАВНИК КОММУНистов» – для проспектов: Передовиков, Индустриального, Наставников, Коммуны. «ИРИНа УДАРила ЭНТУЗИАСТа КОСЫГИНА, ЛЕНу и ХАСАНа» – для улиц и проспектов: Ириновский, Ударников, Энтузиастов, Косыгина, Ленская, Хасанская. «На Нашу Теплую Кашу Шла Добыча Аж Полными Корзинами» – для улиц: Народной, Новоселов, Тельмана, Крыленко, Шотмана, Дыбенко, Антонова-Овсеенко, Подвойского, Коллонтай. «НА СЕВЕРе ЛУНА ПРОСто СУЗилась» – для проспектов: Науки, Северного, Луначарского, Просвещения, Суздальского. Процесс продолжается. В Интернете можно встретить все новые и новые попытки облегчить процесс запоминания краеведческой информации.

3

Вряд ли кому-то в начале XX века даже в страшном сне могло привидеться, что произойдет с петербургской топонимикой всего лишь за два десятилетия после большевистского переворота. Начиная с 1918 года, волна за волной прокатился по Петербургу мощный каток переименований. Первая была приурочена к Первой годовщине революции. Большевики, перевернувшие в октябре 1917 года Россию с ног на голову, старались закрепить в сознании своих оболваненных революционной демагогией сограждан новые идеологические ценности. Дворянская улица превратилась в улицу Деревенской Бедноты, Кавалергардская стала улицей Красной Конницы, Мещанская – Гражданской, Ружейная – улицей Мира и так далее. Как мы видим, все переименования носили ярко выраженный классовый характер, и если, например, в 1923 году принималось решение об увековечивании памяти деятелей литературы, то в основном эти деятели были либо искусственно причислены к лагерю революционных демократов, либо в своем творчестве сочувственно относились к рабочим и крестьянским массам Российской империи.

При переименованиях посягнули на святая святых питерского свода топонимических символов, на его топонимические памятники. В 1918 году переименовали Невский проспект. Он стал проспектом 25-го Октября. Городской фольклор мгновенно ответил анекдотом. «Кондуктор! Мне нужно сойти на Невском!» – «На Невском? Это вам надо было сойти в конце семнадцатого года». Расхристанные, перевязанные пулеметными лентами и обвешанные маузерами революционные матросики горланили частушки:

Вправде стало ожиданье:Нету более царя.Встречу милку на свиданьеНа проспекте Октября.

В октябре 1923 года Садовую улицу переименовали в улицу 3-го Июля, в память о демонстрации, устроенной в этот день 1917 года большевиками во главе с Лениным против Временного правительства. Демонстрация закончилась трагически. На углу Садовой улицы и Невского проспекта она была разогнана правительственными войсками. По демонстрантам был открыт ружейный и пулеметный огонь. Было много убитых и раненых. Ленин, как организатор демонстрации, был объявлен в розыск, с тем чтобы быть арестованным и преданным суду. Понимая свою непосредственную вину за случившееся, он вынужден был уйти в подполье.

В городском фольклоре, как в зеркале, отразилось искреннее удивление и откровенное непонимание факта переименования. Один из анекдотов был опубликован в безобидном сатирическом журнале «Бегемот».

«Где поморозился-то?» – «И не говорите. На улице Третьего Июля, и в самой горячей сутолоке – на углу Сенной». Другой анекдот рассказывает о старушке, которая спрашивает у милиционера, как пройти в «Пассаж». «Пойдете с 3-го Июля до 25-го Октября…» – «Милый, – прервала его старушка, – это мне три месяца топать?!»

В 1924 году была переименована и старинная Большая Морская улица. Ей присвоили имя революционного демократа А.И. Герцена. Помните, как Владимир Набоков, живший в детстве на Большой Морской, был так поражен, что вспомнил об этом, когда писал повесть «Другие берега»: «Удивленный Герцен вливается в проспект какого-то Октября». Возможно, Октябрь в этом контексте представлялся будущему писателю тоже чьей-то фамилией.

Утратили свои исторические имена Литейный и Владимирский проспекты, Дворцовая, Исаакиевская и Казанская площади, площадь Искусств и многие другие топонимические объекты города. Был переименован в проспект Карла Маркса и Большой Сампсониевский проспект. Оставить такой факт без внимания фольклор не мог. Среди ленинградских таксистов маршрут с проспекта Карла Маркса на площадь Ленина назывался «С бороды на лысину». Появился и анекдот о бабушке, обратившейся к юному тенэйджеру.

«Милый, как пройти с проспекта Карла Маркса на площадь Ленина?» – «Во-первых, бабка, не пройти, а кинуть кости, во-вторых, не с Карла Маркса на площадь Ленина, а с бороды на лысину, а в-третьих, спроси у мента».

Опасность переименований нависла даже над такими топонимическими реликвиями Петербурга, как линии Васильевского острова. В 1918 году Кадетскую линию переименовали в Съездовскую, 15-ю линию – в улицу Веры Слуцкой. Другие линии не трогали. Однако беспокойство за их судьбу оставалось. Ленинградцы хорошо понимали, к чему могла привести избыточная ретивость кабинетных чиновников из идеологических отделов партии. Появился анекдот, в котором отразилась глубокая озабоченность за судьбу исторической топонимики. Согласно анекдоту, Ленгорисполком принял однажды решение о переименовании линий Васильевского острова. Впредь они должны называться: 1-я – Ленинской, 2-я – Сталинской, 3-я – Маленковской, 4-я – Булганинской, 5-я – Хрущевской, Косая… – Генеральной. В другом варианте того же анекдота каждой линии был присвоен порядковый номер одного из съездов партии: 1-го, 2-го, 3-го, 4-го и так далее. При этом Косая линия должна была называться Линией имени Генеральной линии КПСС.

4

Особенно яростное сопротивление городского фольклора вызывали идеологические символы советской власти, зафиксированные в топонимике, как бы они ни выглядели – в виде обезличенных собирательных названий или в персонифицированном образе конкретных лиц с собственными именами и фамилиями. В 1981 году в Польше огромным влиянием среди населения пользовалось всепольское профсоюзное движение «Солидарность», возглавившее борьбу польского народа за построение нового демократического государства. Последний президент социалистической Польши Войцех Ярузельский, напуганный освободительным движением «Солидарности», боровшимся в том числе за выход Польши из коммунистического лагеря, объявил в стране военное положение, распустил все профсоюзы и тем самым загнал Польшу в экономический, социальный и политический тупик, выход из которого грозил революционным взрывом.