Сергей Степанов - Век психологии: имена и судьбы

В Будапеште Леопольд поступил в гимназию. Учился не блестяще – вероятно, отчасти из-за своего неуживчивого характера (который сегодня назвали бы нонконформистским). Показателен такой эпизод из его школьной жизни. Однажды учитель рассердился на одного из учеников и отвесил ему такую затрещину, от которой у бедняги лопнула барабанная перепонка. Отец пострадавшего подал жалобу в министерство просвещения. Однако приехавшая комиссия столкнулась с непреодолимым препятствием: опасаясь учительской мести, ученики как один словно в рот воды набрали. Свидетелем происшествия отважился выступить один Сонди. Опасения товарищей оказались небезосновательны: в отместку учитель снизил правдолюбцу годовую отметку. Но Леопольд не отступил и отправился к директору, который, просмотрев классный журнал, убедился, что оценка занижена. Справедливость была восстановлена.

По заслугам способности товарища оценивали лишь одноклассники. Добросердечный Леопольд с утра пораньше торопился в гимназию, где его уже поджидали менее способные ученики, чтобы списать домашнее задание. А в старших классах он начал давать частные уроки, помогая семье нести бремя расходов на собственное обучение.

Получив аттестат зрелости, Сонди решил продолжить образование. В те годы законы Австро-Венгии резко ограничивали профессиональный выбор для лиц еврейской национальности. В свое время именно из-за этих ограничений Зигмунд Фрейд избрал медицинское поприще, на которое евреи допускались. Так же поступил и Сонди.

Уже в студенческие годы у него зародились некоторые соображения, которые позднее легли с основу его психологической теории. Так, перечитывая своего любимого Достоевского (чьим творчеством, кстати, живо интересовался и Фрейд), Сонди обратил внимание, что в его романах постоянно фигурируют два ярких типа героев – с одной стороны преступники, с другой – блаженные, почти святые. По мнению Сонди, автор продемонстрировал тонкое понимание поведения тех и других потому, что сам в латентном состоянии носил в себе убийцу и святого. Сонди предположил, что такая предрасположенность могла быть обусловлена наследственно-родовым генофондом. Много лет спустя эта юношеская гипотеза нашла подтверждение благодаря изысканиям французского литературоведа Г. Труайя. В написанной им биографии Достоевского приведены примеры предков писателя, среди которых, действительно, были и убийцы, и ревнители благочестия.

Во время учебы Сонди в университете началась первая мировая война, и он был призван на военную службу. Но, поскольку к тому времени он уже проучился шесть семестров на медицинском факультете, его после нескольких месяцев подготовки направили на работу в госпиталь, а вскоре, в качестве лейтенанта медицинской службы, на русский фронт. На войне юный врач несколько раз побывал на волосок от смерти, и то, что после всех испытаний он остался жив, еще больше укрепило его фаталистскую веру в предначертание судьбы. В 1916 году его часть попала под сильный шрапнельный огонь. Солдаты вжались в землю, так что над ними торчали лишь ранцы на спинах. Когда обстрел закончился, Сонди обнаружил, что «предназначавшийся» ему смертоносный осколок застрял в переплете книги, которую он носил в ранце. Небезынтересно, что этой книгой был экземпляр первого издания «Толкования сновидений» Фрейда. В другой раз жизнь Сонди спасла командировка в соседнее подразделение. По возвращении он обнаружил, что его санчасть снесена снарядом, а все его товарищи погибли.

В 1916 году Сонди тяжело заболел и попал в госпиталь в Вене. Там он влюбился в медсестру, очаровательную блондинку. Она была немкой, христианкой, родом из Саксонии, ранее преподавала в школе иностранный язык. Союз людей столь разного происхождения представлялся очень проблематичным. Более того, подобный опыт уже имелся в роду Сонди. Тринадцать лет назад один из его родственников (старший сводный брат) изучал медицину в Вене и тоже влюбился… в блондинку, христианку, учительницу иностранного языка из Саксонии. Они поженились, но счастья им этот брак не принес. Однажды на больничной койке Леопольду приснился сон, в котором его родители обсуждали печальную судьбу его брата. Благодаря этому сновидению Сонди вдруг осознал, что безотчетно намеревается повторить судьбу своего несчастливого родственника. Все в нем восстало против навязчивого рока. Утром, объявив, что он совершенно здоров, Сонди покинул госпиталь и вернулся в свою часть.

Отслужив в армии четыре года, Сонди в 1919 г. завершил свое медицинское образование и открыл частную практику в Будапеште, а в 1924 г. начал совмещать ее с работой в поликлинике Аппони в качестве ассистента отделения неврологии и психиатрии. С первых же дней работы, помимо своих основных занятий, он увлекся экспериментальной психологией, которой стал заниматься в лаборатории доктора Пауля Раншбурга. Немаловажно, что Раншбург вел исследования в области психодиагностики, благодаря чему свои первые шаги в работе над тестом Сонди сделал под компетентным руководством.

Общение с нервно– и душевнобольными постоянно наводило его на мысль о семейной обусловленности психических болезней. Более того, психопатология, по его наблюдениям, накладывает характерный отпечаток на внешний облик больного. Опытный клиницист из гаммы проходящих перед ним лиц всегда может выявить (порой интуитивно) типичные признаки определенного заболевания.

Лаборатория, в которой работал Сонди, находилась в здании школы для умственно отсталых детей. Располагая столь богатым материалом, Сонди предпринял попытку проследить генеалогию каждого ребенка, дополняя ее данными биохимических и эндокринологических исследований. Ведя эту своеобразную летопись, Сонди открыл, что брачный выбор зачастую безотчетно диктуется тягой к партнеру с аналогичной латентной патологией. Вступающие в брак часто не ведают, что в их семьях встречаются одни и те же болезни. Оба партнера могут казаться вполне здоровыми людьми, однако их потомки обречены на патологию, поскольку родители латентно несут в себе нездоровую наследственность. Сонди назвал такой выбор генотропизмом. Этой проблеме и была посвящена его первая получившая известность книга «Анализ брачных союзов» (1937).

Отношение коллег к изысканиям Сонди было весьма прохладным. Когда он принес в редакцию официального медицинского журнала статью, содержавшую, в частности, его собственный генеалогический анализ, почтенный профессор медицины, редактировавший журнал, отшвырнул рукопись с брезгливой усмешкой: «Ну, Вы тут и насочиняли!» Свои семинары с обсуждением исследований Сонди проводил у себя дома. На этих неформальных собраниях часто присутствовали представители Психоаналитического общества, которые, в отличие от «чистых» медиков, живо интересовались работами Сонди и стремились к сотрудничеству с ним. Сонди принял участие в нескольких международных психоаналитических конференциях и съездах, где, в частности, близко познакомился с Анной Фрейд, а также с видным фрейдистом Августом Айххорном, чьими трудами после II мировой войны было воссоздано Венское психоаналитическое общество.