Аркадий Белинков - Юрий Тынянов

** Там же, стр. 172.

*** Предполагавшаяся Б. В. Томашевским дата (ноябрь - декабрь 1817 года) опровергнута Ю. Г. Оксманом.

Это были стихи, о которых М. П. Бестужев-Рюмин показывал на следствии: "Рукописных экземпляров вольнодумческих сочинений Пушкина и прочих столько по полкам, что это нас самих удивляло"*. "Нас самих" - это декабристов.

* "Восстание декабристов". Материалы. Дела Верховного уголовного суда и следственной комиссии, т. IX. Государственное издательство политической литературы, 1950. Главное архивное управление МВД СССР, стр. 118.

Ни одно из этих стихотворений в "Пушкине" не упоминается. Упомянуты и процитированы только эпиграммы. "Вольность" утрачивает значение лишь литературного факта и становится состоянием поэта.

"Вольность" была не единственным поводом высылки. Пушкин со своими поступками, усмешками, разговорами, Эпиграммами, "Вольностью" был неприятен, нежелателен, он раздражал, от него надо было избавиться. Так как за Эпиграммы и усмешки высылать было не совсем удобно даже в России, то решили выслать за "Вольность".

В своем последнем романе Тынянов не спешит с декабризмом. Тынянов декабризм Пушкина явно обходит, и для этого у него есть серьезные причины.

В "Кюхле" все обстоит иначе. Здесь Пушкин задолго до высылки изображен человеком, декабристские настроения которого не подлежат сомнению.

Декабристская тема в первом романе начинается сразу после сообщения о высылке Пушкина и связывается с Пушкиным тем, что из двух отрывков стихотворения Кюхельбекера "Поэты", цитируемых Тыняновым, один обращен прямо к Пушкину, а другой очень похож на его стихотворение:

И ты, наш юный Корифей,

Певец любви, певец Руслана!

Что для тебя шипенье змей,

И крик и филина и врана!

Не много проницательности требовалось, чтобы догадаться, кто "юный Корифей" и кто "филин и вран".

Другой отрывок связан с "Вольностью" темой, образностью, интонацией, лексикой, фонетическим строем, эмфатичностью и героями. Кюхельбекер:

................................

В руке суровой Ювенала

Злодеям грозный бич свистит

И краску гонит с их ланит,

И власть тиранов задрожала.

.....................................

Пушкин:

..................................

Тираны мира! трепещите!

А вы, мужайтесь и внемлите,

Восстаньте, падшие рабы!

..................................

.......................бичи ......

...........неправедная власть.

Самовластительный злодей...

....................................

Стихи "В руке суровой Ювенала..." повторены дважды. Второй раз императором. Повторенные (только одна, самая вызывающая строфа), они приобретают особую выразительность.

Стихотворение Кюхельбекера было написано в то время, когда пушкинская "Вольность" обратила на себя внимание правительства.

Сходство между строфой из "Поэтов" и "Вольностью" очевидно. Автор "Поэтов" этой поры показан Тыняновым в "Кюхле" как будущий декабрист, и эти стихи процитированы для того, чтобы начать декабристскую тему в романе. В "Пушкине" декабристских стихов нет. В последнем романе Тынянов Пушкина с декабризмом не связывает.

Но это только в последнем романе. А в 1939 году, уже после того, как были изданы две первые части "Пушкина" (1935-1937 гг.), во вступительной статье, открывающей "Лирику и поэмы" В. К. Кюхельбекера, через четырнадцать лет после первого своего романа Тынянов повторяет с абсолютной точностью композицию и ход мысли того куска "Кюхли", в котором идет речь о начале декабристских настроений Кюхельбекера, и так же связывает их с Пушкиным, как и в первом романе.

"Годы 1819-1820 были в Европе, а затем в России годами бурных революционных событий: таковы были - революция в Испании (а позднее в Португалии), война за независимость в Греции, убийство шпиона Священного союза Коцебу студентом Карлом Зондом и т. д. Усиливались революционные настроения молодого литературного поколения.

6 мая 1820 года высылается из Петербурга на юг Пушкин.

Непосредственно за этим Кюхельбекер читает в Вольном обществе стихотворение "Поэты", которое вскоре появляется в печатном органе общества. Стихотворение является прямым политическим вызовом и влечет за собой 4 июня донос на Кюхельбекера министру внутренних дел Кочубею со стороны В. Каразина"*.

Далее в статье, как и в романе, отъезд Кюхельбекера за границу тоже связан с пушкинской ссылкой: "Всех разбросало, - говорит Дельвиг, - Пушкин в ссылке, ты уезжаешь". Но политическая мотивировка отъезда в романе ослаблена: "Жизнь выметала Вильгельма, выталкивала его со всех мест". В статье вместо жизни вообще, выметавшей его, сказано совершенно определенно - сразу за цитатами из "Поэтов" и доноса Каразина Тынянов пишет: "Кюхельбекер чувствует надвигающуюся опасность", он собирается в Дерпт, но передумывает и уезжает за границу**.

* В. К. Кюхельбекер. Лирика и поэмы. Тома I-II, т. 1. Л., "Советский писатель", 1939, стр. XVIII.

** В. К. Кюхельбекер. Лирика и поэмы. Тома I-II, т. 1. Л., "Советский писатель", 1939, стр. XIX.

В статье и "календарь землетрясений европейских", и высылка Пушкина, и стихотворение "Поэты", и донос Каразина, и отъезд за границу. Композиционное тождество нарушается только тем, что в романе перед отъездом вводится любовный мотив, а донос перенесен в следующую главу.

Статья, написанная во время работы над последним романом, подтверждает предположение, что Тынянов не изменил своего взгляда на связь Пушкина с декабризмом. Но в роман о Пушкине Тынянов эту тему не вводит. В "Кюхле" он высылает Пушкина за декабризм, а в "Пушкине" за вольность и с декабризмом не связывает.

Тынянов опускает декабристскую тему не потому, что ему хочется исказить историю, и не потому, что переменил свой взгляд на Пушкина или стал считать второстепенным отношение Пушкина к декабризму, а потому, что хотел снять декабристскую тему как решающую во взаимоотношениях Пушкина с государством. И это стало необходимым, потому что его третий роман был не о том, о чем были два первых романа, а должен был он стать другим, потому что сам Тынянов стал другим и другими стали проблемы, решающие судьбу интеллигенции.

Роман о Пушкине Тынянов начал писать, когда выяснения взаимоотношений интеллигенции с революцией завершились. Эти выяснения были возможны, когда имелся выбор: интеллигенция выбирала - работать ей с советской властью, быть лояльной, уйти в эмиграцию?

К началу 30-х годов лояльность и эмиграция были исключены, и, таким образом, был исключен выбор. Это создавало новую ситуацию: если бы интеллигенция не пожелала работать с советской властью, то она вынуждена была бы вступить в уже не дискуссионные отношения с государством, значение которого в жизни людей все решительнее усиливалось.