Олег Хлобустов - Феномен Андропова: 30 лет из жизни Генерального секретаря ЦК КПСС.

То за те 15 лет, с 1967 по 1982 г., что КГБ СССР возглавлял Ю.В. Андропов, по статье 70 были осуждены 552 человека, и по статье 190-1 были осуждены еще 1 353 гражданина, то есть почти в три раза меньше, чем за предыдущие 10 лет — 1 905 против 5 806 осужденных![253]

Особо подчеркнем, что в это же число входят и лица, направлявшиеся на принудительное психиатрическое лечение в соответствии со статьями 58–61 УК РСФСР или соответствующих им статьям уголовных кодексов союзных республик СССР.

Я не буду дискутировать по поводу этих цифр. Я их просто довожу до сведения читателя, указывая, что они являются достоверными. А каждый читатель вправе делать самосто ятельные выводы.

Подчеркнем также, что всего за 37 с половиной лет существования КГБ СССР к уголовной ответственности за совершение государственных преступлений было привлечено 25 095 человек. При этом в 1954–1959 гг. по статье 58 УК РСФСР за «контрреволюционные преступления были осуждены 9 406 человек. В 1960–1990 гг. по более чем 18 составам преступлений, отнесенным к подследственности органов КГБ СССР, были осуждены 14 689 человек, 5 483 из них — за особо опасные государственные преступления, в том числе 2 781 человек якобы «за инакомыслие», по статьям 70 и 190-1 УК РСФСР[254].

Однако в действительности эта общая цифра 25 095 человек даже меньше, поскольку уголовно-правовая статистика фиксировала только факт вынесения приговора конкретному обвиняемому, но не учитывает наличия рецидива, то есть повторного осуждения. А некоторые из числа этих лиц, например, С. Затикян, Э. Кузнецов, С. Махаев и другие, осуждались неоднократно[255].

Близко знавший председателя КГБ Федор Бурлацкий отмечал, что «Андропов считал, что нужны превентивные меры, чтобы предотвратить разрушение всего здания российской государственности. Он был решительным противником возврата к сталинским репрессиям и настаивал на ином подходе: «очищать» систему, стимулируя выезд диссидентов за рубеж. Это была жесткая попытка защитить устои государственного социализма»[256].

Следует также отметить и то обстоятельство, что высылка из России, «высшей меры социальной защиты», то есть смертной казни, была предусмотрена Уголовным кодексом РСФСР еще 1922 г.

Если согласиться с тем, что разрешение выезда из СССР являлось «жесткой политикой», то, в то же самое время, она была гораздо «мягче», «либеральнее» по сравнению с возможным осуждением на лишение свободы.

И, думается, тем, кто упрекает Андропова и органы КГБ СССР в годы его руководства ими в «чрезмерной жестокости», следует дать ответ на вопрос о возможных альтернативах в конкретных условиях существовавших норм права.

Известно, что вопросы о применение тех или иных санкций в отношении лиц, совершавших противоправные деяния, особенно «резонансного» характера, то есть широко освещавшиеся зарубежными СМИ, нередко рассматривались и решались Политбюро ЦК КПСС. При этом Ю.В. Андропов нередко выступал инициатором применения наименее «жестких санкций», как это имело место в отношении А.И. Солженицына, А.Д. Сахарова. В этом его неизменно поддерживал Генеральный прокурор СССР.

А сторонниками «жесткой линии» выступали В.В. Гришин, Н.А. Щелоков, М.А. Суслов.

Как отмечали многие мемуаристы, в памяти сотрудников КГБ СССР Андропов остался живым человеком, близким, понятным, подававшим личный пример добросовестнейшего отношения к порученной работе и великим, самоотверженным тружеником.

Генерал В.А. Кирпиченко писал, что «сейчас Андропова мало кто вспоминает. Увы, нам почему-то все хочется забыть, и — как можно скорее. Мы постепенно превращаемся в людей без традиций и без истории. Нам уже никого и ничего не жаль. Впечатление такое, что остается только каяться или предавать все анафеме, или делать то и другое одновременно»[257].

И для того, чтобы наши сограждане знали и помнили историю собственной страны, для этого и надо обращаться к конкретным фактам истории.

Суммируя все сказанное об Андропове здесь и далее, мне кажется возможным согласиться со следующей оценкой личности и деятельности четвертого председателя КГБ: «Андропов сумел вызвать к себе большое доверие и уважение в народе и оставил о себе славу реформатора»[258].

И появление этого объективного социально-психологического феномена, на наш взгляд, в немалой степени связано с деятельностью и выступлениями Ю.В. Андропова как политика, члена Политбюро ЦК КПСС.

В этой связи представляется целесообразным вновь вернуться к «досье Андропова», собиравшимся на него зарубежными спецслужбами на протяжении более чем четверти века.

В одном из публичных выступлений Ю.В. Андропова в декабре 1973 г в Таллине, зарубежные аналитики подчеркивали его слова о том, что целью усиления «идеологического проникновения» в социалистические страны со стороны империалистических государств является стремление «…вызвать проявления национализма, добиться «эрозии социалистического общества. Лицемерно прикрываясь лозунгом «защиты прав человека», кое-кто на Западе пытается получить право на вмешательство в наши дела, на проведение подрывной деятельности в странах социализма…

Но мы решительно отвергаем и будем отвергать всякие попытки использовать такие контакты, если они вступают в противоречие с нашими законами и традициями»[259].

Одной из актуальнейших задач общества Андроповым неоднократно называлась борьба с бюрократизмом, «худшим внутренним врагом нового общества», ограждение людей от проявлений бездушия, грубости, формализма и чиновничьего чванства, равнодушия, так хорошо знакомых нам сегодня!

Таким проявления не должно быть места в обществе, строящем коммунизм! — подчеркивал Андропов.

«Чем шире демократия, считал Андропов, чем полнее участие народа в управлении страной, тем выше и ответственность каждого члена общества за общее дело…» (с.109).

Можно, конечно, сказать, что в этих словах Андропова содержится немного нового по сравнению с констатацией мудрого спартанского правителя Ликурга о том, что «государство существует, охраняемое личным участием каждого!». Но Андропов не стеснялся черпать идеи из многовекового кладезя человеческой мудрости.

Отчасти будучи идеалистом, в том смысле этого слова, что человеческие идеалы, мечты и стремления должны становиться целью и побудительными мотивами деятельности государства, его органов и чиновников, которых в те времена часто называли «слугами народа», будущий генеральный секретарь обращал внимание на искоренение злоупотреблений властью.