Герхард Кегель - В бурях нашего века. Записки разведчика-антифашиста

Планы Советского Верховного Главнокомандования

В Ставке Верховного Главнокомандования в Москве еще до высадки войск западных держав на побережье Франции были утверждены окончательные планы летнего наступления Красной Армии в 1944 году. В соответствии с этими планами в наступление должны были сначала перейти в районах Карельского перешейка войска Ленинградского фронта и Краснознаменного Балтийского флота. На вторую половину июня была намечена операция в Белоруссии. Как пишет в своих «Воспоминаниях и размышлениях» маршал Г.К.Жуков, белорусская операция должна была охватить огромную территорию – более 1200 километров по фронту от озера Нещердо до Припяти и до 600 километров в глубину от Днепра до Вислы и Нарева. На стороне фашистской Германии здесь было сосредоточено 1 миллион 200 тысяч солдат и офицеров, 9,5 тысячи орудий и минометов, 900 танков и штурмовых орудий, 1350 самолетов. Предстояло преодолеть подготовленную оборону глубиной до 250–270 километров.

Красная Армия развернула успешные боевые действия. Их результатом явились окружение и разгром нескольких фашистских армейских и танковых корпусов. К исходу дня 3 июля 1944 года была освобождена столица Белоруссии Минск.

Маршал Жуков пишет далее о том, что 7 июля 1944 года ему было приказано Сталиным немедленно вылететь в Москву. 8 июля на даче Сталина состоялось совещание. Когда Г.К.Жуков и А.И.Антонов приехали на дачу, Сталин, который еще не завтракал, пригласил их к столу. Далее мне хотелось бы процитировать самого Жукова: «За завтраком речь шла о возможностях Германии вести войну на два фронта – против Советского Союза и экспедиционных сил союзников, высадившихся в Нормандии, а также о роли и задачах советских войск на завершающем этапе войны.

По тому, как сжато и четко высказывал И.В.Сталин свои мысли, было видно, что он глубоко продумал все эти вопросы. Хотя Верховный справедливо считал, что у нас хватит сил самим добить фашистскую Германию, он искренне приветствовал открытие второго фронта в Европе. Ведь это ускоряло окончание войны, что было так необходимо для советского народа, крайне измученного войной и лишениями.

В том, что Германия окончательно проиграла войну, ни у кого не было сомнения. Вопрос этот был решен на полях сражений советско-германского фронта еще в 1943 – начале 1944 года. Сейчас речь шла о том, как скоро и с какими военно-политическими результатами она будет завершена.

Приехали В.М.Молотов и другие члены Государственного Комитета Обороны.

Обсуждая возможности Германии продолжать вооруженную борьбу, все мы сошлись на том, что она уже истощена и в людских и в материальных ресурсах, тогда как Советский Союз в связи с освобождением Украины, Белоруссии, Литвы и других районов получит значительное пополнение за счет партизанских частей, за счет людей, оставшихся на оккупированной территории. А открытие второго фронта заставит, наконец, Германию несколько усилить свои силы на Западе.

Возникал вопрос: на что могло надеяться гитлеровское руководство в данной ситуации?

На этот вопрос Верховный ответил так:

– На то же, на что надеется азартный игрок, ставя на карту последнюю монету. Вся надежда гитлеровцев была на англичан и американцев. Гитлер, решаясь на войну с Советским Союзом, считал империалистические круги Великобритании и США своими идейными единомышленниками. И не без основания: они сделали все, чтобы направить военные действия вермахта против Советского Союза.

– Гитлер, вероятно, сделает попытку пойти любой ценой на сепаратное соглашение с американскими и английскими правительственными кругами, – добавил В.М.Молотов.

– Это верно, – сказал И.В.Сталин, – но Рузвельт и Черчилль не пойдут на сделку с Гитлером. Свои политические интересы в Германии они будут стремиться обеспечить, не вступая на путь сговора с гитлеровцами, которые потеряли всякое доверие своего народа, а изыскивая возможности образования в Германии послушного им правительства.

Затем Верховный спросил меня:

– Могут ли наши войска начать освобождение Польши и безостановочно дойти до Вислы и на каком участке можно будет ввести в дело 1-ю Польскую армию, которая уже приобрела все необходимые боевые качества?

– Наши войска не только могут дойти до Вислы, – доложил я, – но и должны захватить хорошие плацдармы за ней, чтобы обеспечить дальнейшие наступательные операции на берлинском стратегическом направлении. Что касается 1-й Польской армии, то ее надо нацелить на Варшаву…

Вечером я был приглашен к И.В.Сталину на дачу, где уже были Берут, Осубко-Моравский и Роля-Жимерский. Польские товарищи рассказывали о тяжелом положении своего народа, пятый год находящегося под оккупацией. Члены Польского комитета национального освобождения и Крайовой Рады Народовой мечтали скорее освободить свою родную землю. В совместном обсуждении было решено, что первым городом, где развернет свою организующую деятельность Крайова Рада Народова, станет Люблин».[16]

Далее маршал Жуков пишет о том, что 24 июля Люблин был освобожден. Продолжая стремительное наступление, передовые части Красной Армии вышли к Висле в районе Демблина. Другие соединения вышли на Вислу 27 июля и начали ее форсирование в районах Магнушева и Пулавы, впоследствии сыгравших историческую роль при освобождении Польши в Висло-Одерской операции. Жуков подчеркивает, что разгром групп армий «Центр» и «Северная Украина» противника, захват трех крупных плацдармов на реке Висле и выход к Варшаве приблизили советские войска к Берлину, до которого теперь оставалось около 600 километров.

Мне особенно хорошо запомнился плацдарм на Висле у Пулавы, и я еще не раз буду говорить о нем в своих записках. Поэтому я так подробно и рассказал здесь о связанных с этим военных планах и операциях.

Покушение 20 июля

20 или 21 июля 1944 года в Кротуа пришло известие о покушении на Гитлера. Оно вызвало величайшие разброд и замешательство. Одни упаковывали свои вещи, считая, что скоро, быть может уже завтра, можно будет двинуться домой. Неисправимые нацисты пребывали в растерянности. Они повсюду присмирели, вымаливая благосклонное к себе отношение, – они-де всегда вели себя достойно, никогда не выдавали своих товарищей. Немецкие офицеры опасались заходить в помещения, где размещались «казаки»; они всячески избегали отдавать им какие-либо приказы.

Убежденные противники Гитлера пока не решались верить в возможность положительных изменений, тем более что оставалось неясным, убит Гитлер или жив. Кроме того, Гиммлер или Геринг в качестве его преемников были бы нисколько не лучше. Стало быть, прежде чем что-либо предпринимать, требовалось точно знать, что же все-таки произошло. Надо было знать, в чьих руках государственная власть в Германии, кончится ли эта ужасная война или, быть может, все еще будет продолжаться.