Записки психиатра. История моей болезни - Виктор Хрисанфович Кандинский
62
Псевдогаллюцинировать зрением можно не только при закрытых глазах, но и при открытых; разумеется, в последнем случае должно преапперципировать субъективный образ, а не реальный предмет, находящийся на продолжении зрительных осей. Резкое освещение комнаты поэтому мешает псевдогаллюцинированию при открытых глазах. – Прим. авт.
63
Согласно с Кантом, я думаю, что и «реальное» пространство есть не что иное, как форма нашего представления. Тем не менее зрительные представления бывают двоякого рода: во-первых, первичные зрительные восприятия со специфическим характером действительности и объективности, и, во-вторых, вторичные или воспроизведенные представления, упомянутого специфического характера не имеющие; как те, так и другие зрительные представления пространственны, но пространственность первых не тождественна с пространственностью вторых. – Прим. авт.
64
При обыкновенном зрительном воспоминании у меня отношение зрительных образов к пространственности моего тела бывает двояко. Если дело идет не о привычных образах воспоминания или если я вообще хочу вспомнить что-либо, раз виденное, не заботясь о том, как себе это представить, – то перед моим внутренним видением свободно развертывается более или менее сложная картина воспоминания, в точности воспроизводящая все то, что в известный момент вспоминаемого времени действительно было мной воспринято в одном акте зрительного восприятия. При этом я совершенно непроизвольно отрешаюсь вниманием от моей действительной обстановки и переношусь воображением именно в то положение, которое я занимал в момент вспоминаемого зрительного восприятия; тут всегда воспроизводится и весь чувственный тон этого прежнего восприятия. Например, пожелав вызвать в своем воспоминании лицо человека, вчера впервые мной виденного, я представляю себе этого человека совершенно так, как вчера действительно видел его в одну из тех минут, которые были проведены мной с ним в одной комнате, т. е. я внутренно вижу его лицо на фоне вчерашней комнаты, в том же удалении и относительном положении от окружавших его предметов, других людей и меня самого, в каком я действительно видел его вчера, причем сам себя невольно представляю на том же самом месте, на котором я вчера находился в эту минуту. Этот способ воспоминания (простое воспроизведение) требует от меня наименьшего умственного напряжения; при этом я чувствую, что «вижу» не глазами, а, так сказать, головой и соответственно этому имею чувство слабого напряжения, неопределенно локализирующееся где-то внутри головы, но уже никак не в глазах. Если бы я захотел выделить этого вчера впервые виденного человека из окружавшей его обстановки и представить его отдельно, в произвольном удалении, перед собой (по отношению к тому положению, которое я действительно занимаю в настоящую минуту), то я должен прибегнуть к значительно большему умственному усилию; при этом я имею некоторое чувство деятельности в глазах и, кроме того, чувство стягивания, резко локализирующееся во лбу. Что касается до воспроизведения лиц и предметов, множество раз мной виденных, то с этими образами я могу, в своем воспоминании, распоряжаться совершенно произвольно: я могу их воспроизводить в отдельности, на любом расстоянии от меня, могу заставлять эти образы принимать различнейшие положения, приходить в движение, поворачиваться ногами кверху и т. д.; не ощущая ни малейшего напряжения в голове, я, однако, имею при этом чувство слабой деятельности в глазах. Но чтобы привести эти столь легко подчиняющиеся мне образы в соотношения с реальными предметами, напр., чтобы представить знакомого мне, но теперь отсутствующего человека сидящим в кресле, действительно находящемся против меня в настоящую минуту, я должен употребить весьма значительное умственное усилие. – Прим. авт.
65
При этом я оставляю в стороне простые субъективные ощущения, по всей вероятности, чисто периферического происхождения (вследствие раздражения ретины или слухового нерва), вроде звона в ушах, неопределенных, слегка светящихся туманных фигур или неопределенного светового волнения в поле зрения и т. п. явлений, которые, разумеется, не составляют редкости. – Прим. авт.
66
Выше я сказал, что описание Бэлларже относится больше к простым насильственным представлениям, чем собственно к псевдогаллюцинациям слуха, так как этот автор особенно настаивает, что «le sens de l’ouie n’y est pour rien». Тем не менее в числе случаев, наблюдавшихся Бэлларже, несомненно были и такие, в которых имели место настоящие псевдогаллюцинации слуха. – Прим. авт.
67
В силу чего совершается эта трансформация, будет указано после: здесь достаточно повторить, что это происходит вовсе не путем увеличения интенсивности явления. – Прим. авт.
68
И в здоровом состоянии человек не обходится без истин, усмотренных непосредственно; эти истины суть коренные посылки, из которых выводятся, путем умозаключения, все остальные. Примером истин, познаваемых нами непосредственно или интуитивно, могут служить наши собственные телесные ощущения и душевные чувства. Этого рода истины и представляют для человека наибольшую достоверность, в сравнении с истинами производными, выведенными путем умозаключения. Наилучшее доказательство мы получаем тогда, когда доказываемое предложение оказывается выводом, причем в качестве исходной посылки находится истина, познаваемая непосредственно. – Прим. авт.
69
Что касается до настоящих галлюцинаций зрения, то они, в зависимости от лихорадочных болезней, получаются различным путем: а) если при лихорадочном псевдогаллюцинировании сознание больного помрачается до такой степени, что восприятие впечатлений из реального внешнего мира становится невозможным, то псевдогаллюцинации неизбежно превращаются в кортикальные галлюцинации: больной впадает как бы в тяжелый сон, с непомерно живыми и яркими сновидениями, которые иногда на всю жизнь крепко запечатлеваются в памяти; b) галлюцинации зрения и слуха вне состояния полной обнубиляции сознания, т. е. одновременные с восприятиями из реального внешнего мира и равнозначащие с ними, разумеется, тоже возможны в зависимости от лихорадочных болезней, однако они бывают далеко не так часто, как обыкновенно думают; лишь временами, в качестве эпизодических явлений, вмешиваются они в сплошное течение псевдогаллюцинаций и, конечно, в сознании больных резко отделяются от этих последних. Вообще, галлюцинации вне состояния отрешенности сознания от реального мира чаще наблюдаются не во время лихорадочного бреда, а после, когда лихорадочное состояние с псевдогаллюцинаторным бредом уже прошло, оставив после себя глубокое истощение головномозговых центров. – Прим. авт.
70
Бэлларже сам говорит, что выражения «внутренние, интеллектуальные голоса» здесь, собственно, непригодны: «нельзя говорить о голосах, если явление совершенно чуждо чувству слуха, а совершается в глубинах души»; «больные пользуются подобного рода неверными выражениями только за неимением лучших» (l. с. р. 385). – Прим. авт.
71
Извлечено из единственного в этом роде наблюдения Бэлларже (Des hallucinations, Memoires de l’Academie royale
