Игорь Бунич - Корсары Кайзера

Ночью же, когда моряки разжигали костры, на огонь сотнями, а иногда и тысячами, приползали раки-отшельники.

В первые дни матросы подвешивали свои койки между пальмами, но это могло кончиться плохо — кокосовые орехи, падая с высоты пятнадцать-двадцать метров, могли убить или покалечить спящих. Еще счастье, что ни одна из этих «растительных бомб» не упала кому-нибудь на голову. На земле, которая кишела миллиардами насекомых, спать так же было невозможно.

Пришлось строить жилища, вернее говоря, палатки из остатков парусов. Великолепным «строителем» при этом оказался пленный американский капитан Петерсен, соорудивший для себя и своей молодой жены настоящий парусиновый дворец.

Палатки были разбиты вдоль берега, в одну линию, образовав целую улицу, названную набережной «Морского черта». Городок делился на три квартала: немецкий, где жили моряки «Зееадлера», а также французский и американский, где жили пленные соответствующих национальностей. Кроме жилых палаток, были построены палатки-склады для продовольствия, оружия и боеприпасов, для карт и мореходных инструментов. Был также сооружен большой камбуз с печью и развернута радиостанция. Радиостанция вылавливала из эфира новости, заменяя газету.

Кроме того, была построена кают-компания, где был даже настелен деревянный пол. К полу были привинчены вращающиеся кресла, расставленные вокруг большого стола, как на борту корабля.

В жилые палатки была перенесена вся мебель с «Зееадлера». С погибшего парусника были сняты дизель и динамо-машина, снабжавшие лагерь электрическим светом. Посреди лагеря к пальме была подвешена корабельная рында, отбивались склянки. Тут же, на расчищенной площадке, по вечерам играл корабельный оркестр. На одной из самых высоких пальм был поднят немецкий флаг и сооружена наблюдательная площадка, чтобы следить за всеми судами, проходящими в море.

Ежедневно коптили рыбу и засыпали под убаюкивающий шум морского прибоя.

Идиллия была полной, и все было бы хорошо, если бы не одно обстоятельство — война продолжалась, и Люкнеру было совестно вести подобный образ жизни в этом благоухающем раю. Он был уверен, что богатые люди отдали бы целое состояние за двухнедельный отдых в подобных условиях. Но, тем не менее, надо было что-то предпринять.

С «Зееадлера» уцелела одна шлюпка. Был разработан план выйти на ней в море, обнаружить там какое-нибудь судно и захватить его. Некоторым этот план казался немыслимым, но Люкнер считал, что пират подобен карточному игроку — он должен постоянно пытать счастье...

Для шлюпки изготовили мачту, такелаж и паруса, заново проолифили ее и выкрасили. К двадцать третьему августа шлюпка была готова к выходу в море. Но, как сам Люкнер ни рвался в море (сам бы он, не задумываясь, это сделал), ответственность командира подавляла его страсти, не давая легкомысленно рисковать чужими жизнями.

Все отдавали себе отчет, что задуманная авантюра даже при самых благоприятных обстоятельствах имеет очень мало шансов на успех. Главной помехой Люкнер считал низкобортность шлюпки. Даже при небольшом крене суденышко будет черпать воду, а при плохой погоде просто рискует быть захлестнуто волнами.

Собрали военный совет. Прежде всего, необходимо было решить вопрос, выходить ли в море вообще, а если выходить, то куда. Всю команду «Зееадлера» взять в шлюпку было, конечно, невозможно. Большую часть приходилось оставить на острове, заранее условившись о сроке возвращения тех, кто решил попытать счастье на шлюпке. В случае, если оставшиеся на острове покинут его, они должны были сообщить об этом вернувшимся специальным письмом, спрятанным в условленном месте. Следовало помнить и о том, что раз в полгода к Мопелии подходил французский парусник, чтобы забрать кокосовые орехи и черепах, заготовленных туземцами.

Люкнер предполагал сначала добраться до островов Кука и, если по дороге или на островах не удалось бы захватить подходящее судно, то следовать затем к островам Фиджи. Он рассчитывал проходить в сутки по шестьдесят миль, чтобы завершить весь переход за тридцать дней, а приблизительно через три месяца вернуться на Мопелию с захваченным судном. Шлюпка была открытой, длиной шесть метров, с высотой надводного борта всего двадцать восемь сантиметров. Кроме того, ее нужно было загрузить продовольствием и снаряжением на много недель плавания. Решено было взять несколько больших банок консервированного мяса и шпика, но основной запас провизии составляли сухари и вода.

На шлюпке был установлен пулемет, взяты две винтовки, несколько револьверов и ручных гранат.

Люкнер хотел вызвать добровольцев для участия в предстоящем походе, но идти с ним на шлюпке в океан были готовы все. Пришлось ему самому отобрать пять моряков из наиболее физически сильных и выносливых. Над оставшимися на Мопелии Люкнер передал командование лейтенанту Клингу.

Расставание было тяжелым. Ни уходившие, ни остающиеся не тешили себя особыми иллюзиями, что встретятся снова. В этой связи интересно отметить, что Люкнера никто на поставил в известность об операциях в этом же районе немецкого вспомогательного крейсера «Вольф» под командованием капитана второго ранга Нергера. Нергер тоже ничего не знал о действиях и судьбе «Зееадлера». «Вольфу» ничего не стоило подойти к острову и принять на борт всех потерпевших кораблекрушение товарищей.

Любая секретность имеет наряду с положительными и массу отрицательных аспектов!

IX

Шлюпка, на которой Люкнер и его пять матросов бросили вызов Тихому океану, в среднем шла со скоростью четыре узла. Курс был взят на остров Атия, до которого было чуть более трехсот миль.

На лодке имелся трехнедельный запас питьевой воды и двухмесячный запас сухарей.

Шлюпка была до того переполнена, что пробраться с носа на корму можно было только ползком по тюкам и ящикам. Все, что необходимо было уберечь от сырости, — табак, провиант, фотоаппарат и фотопринадлежности, теплая одежда, — хранилось в специальных герметических камерах по бортам шлюпки. От этого остойчивость утлого суденышка была сильно нарушена, и шлюпка часто черпала бортами, несмотря на то, что погода в первые дни плавания была относительно тихая. На дне шлюпки удалось найти место для четырех матрасов, где, скрючившись, могли отдохнуть сразу четыре человека.

Для зашиты от дождя и волн вокруг шлюпки, по планширу, был прикреплен широкий брезент. В случае необходимости, он разматывался и связывался с таким же полотнищем другого борта, создавая некое подобие тента. Железные стойки удерживали этот тент на некоторой высоте, создавая хорошее укрытие для людей и грузов.