Алексей Карпов - Княгиня Ольга
По легенде, птиц во время войны использовал еще Александр Македонский. Этот же сюжет присутствует и в скандинавских сагах. Так, очень похоже действовал при осаде одного из городов в Сицилии в 30-е — начале 40-х годов XI века будущий правитель Норвегии Харальд Суровый, о чем подробно рассказывается в посвященной ему саге: «…Харальд пошел на хитрость: он велел своим птицеловам ловить птичек, которые вьют гнезда в городе и вылетают днем в лес в поисках пищи. Харальд приказал привязать к птичьим спинкам сосновые стружки, смазанные воском и серой, и поджечь их. Когда птиц отпустили, они все полетели в город к своим птенцам в гнезда, которые были у них в крышах, крытых соломой или тростником. Огонь распространился с птиц на крыши. И хотя каждая птица приносила немного огня, вскоре вспыхнул большой пожар… и запылал весь город» (Снорри Стурлусон. Круг земной. М., 1980. С. 405 — Сага о Харальде Суровом; перев. А.Я. Гуревича)..
Харальд воевал на Сицилии в составе византийской армии в качестве наемника. Но прибыл он в Константинополь из Руси, где провел несколько лет и куда вернулся обратно из Византии. А потому историки допускают, что сюжет с птицами мог попасть в скандинавскую сагу из русского предания. См. об этом: Рыдзевская Е.А. Древняя Русь и Скандинавия…
102
Любопытно, что в одном из преданий, записанных в XIX веке, киевская княгиня Ольга приходит воевать в Древлянскую землю со «своими москалями» (Коробка Н.И. Сказания об урочищах Овручского уезда… С. 296.).
103
В позднем Житии преп. Ефрема Новоторжского имеется указание на то, что Новый Торжок, находившийся на юге Деревской пятины, также назывался в древности Коростенем (ср.: Шахматов А.А. Разыскания… С. 128); отсюда предположение о том, что он-то и был сожжен Ольгой, чем иногда объясняют наличие на гербе города голубей — трех золотых и трех серебряных.
104
Прямо о гибели Мала (единственного известного нам по имени древлянского князя) сообщают лишь некоторые летописи XV—XVI вв. и более позднего времени — Ермолинский список Ермолинской летописи (ПСРЛ. Т. 23. С. 6), Новый Владимирский летописец и Большаковская летопись (Тихомиров М.Н. Малоизвестные летописные памятники. С. 209; Конявская К.Л. Новгородская летопись XVI в. С. 347) и др. Трудно допустить, чтобы Ольга сохранила жизнь главному убийце ее мужа. Тем не менее в литературе получила широкое распространение гипотеза, согласно которой Мал не был убит Ольгой, но был схвачен ею и переведен в принадлежавший ей город Любеч, где и жил в дальнейшем, и именно он упомянут в «Повести временных лет» под именем Малька Любечанина как отец Малуши, матери князя Владимира Святославича, и Добрыни, «дядьки»-воспитателя того же Владимира. Впервые эта гипотеза была выдвинута Д.И. Прозоровским (О родстве святого Владимира по матери // Записки Имп. Академии наук. Т. 5. М., 1864), а затем развита А.А. Шахматовым (Разыскания… С. 340—378). По моему мнению, эта гипотеза не имеет под собой оснований, о чем я уже писал; см.: Владимир Святой. 2-е изд. С. 14—15, 366—367, прим. 6.
105
В Новгородской Первой летописи младшего извода указание на дани и оброки по Луге опущено (НПЛ. С. 113). (О других существенных отличиях в тексте Новгородской, а также Троицкой летописей см. ниже.) В «Истории» В.Н. Татищева в числе рек, по которым Ольга устраивала «погосты», назвавна еще и Пола (в южной части Новгородской земли) (Татищев. Т. 2. С. 47). В Пискаревском летописце вместо Луги значится Ладога (ПСРЛ. Т. 34. С. 42), но это явная описка.
По мнению А.А. Шахматова, принятому рядом других исследователей, сведения летописца о поездке Ольги в Новгородскую землю представляют собой вставку, основанную на ошибочном отождествлении «Деревской земли» с «Деревской пятиной» древнего Новгорода (см. выше, в главе 3), и таким образом не соответствуют действительности (Шахматов А.А. Разыскания… С. 171; и др.). Однако считать слова летописца «…и по Днепру перевесища и по Десне…» и т. д. продолжением читающейся под предшествующим, 946 г. фразы: «И иде Вольга по Дерьвьстей земли…» (см.: Повесть временных лет. 2-е изд. С. 440; коммент. Д.С. Лихачева) едва ли возможно даже исходя из чисто формальных признаков: в статье 946 г. сообщается о поездке Ольги по Древлянской земле вместе с сыном, а в статье под 947 г. — о ее возвращении в Киев к сыну.
106
См., напр., в «Поучении детям» Владимира Мономаха: «А се вы поведаю, дети моя, труд свои, оже ся есмь тружал, пути дея и ловы… А се тружахъся ловы дея…» и т. д. (ПСРЛ. Т. 1. Стб. 247, 251).
107
Правда, в позднейшем Житии Ольги XVI века особо отмечено, что княгиня решительно отличалась от тех неразумных, «иже любяху игра-ниа, позоры и всякия глумныя утехи в ловитвах животных» (Соболевский А.И. Поп Сильвестр и Домострой. С. 198: Пространная редакция Жития, включенная в Степенную книгу, но в полном виде; данный фрагмент в самой Степенной книге опущен.). Однако эта сентенция с резким осуждением охотничьих забав русских государей в большей степени характеризует автора Жития (священника Сильвестра?), нежели саму Ольгу.
108
Здесь предусмотрены суровые наказания тем, например, кто «борть разнаменаеть», то есть уничтожит на ней знак собственности, или подрубит «дуб знаменный», то есть несущий на себе особую владельческую отметку. См.: БЛД Р.Т. 4. С. 508 (статьи 71, 73 Пространной редакции).
109
«…И по Днепру перевесища и села, и по Десне есть село ея и доселе» (НПЛ. С. 113).
110
«И есть село ея у Кыева близь на Десне Ольжищи и до сего дни» (Троицкая летопись. С. 82; см. также: ПСРЛ. Т. 9. С. 29).
111
Где именно находилась Будутина весь, неизвестно: одни полагают, что на юге, недалеко от Киева; другие — что в Псковской земле, близ Выбут — легендарной родины княгини Ольги (или же что Будутина весь и есть Выбуты).
112
Иногда полагают, что слово «сани» здесь — ошибка позднейшего переписчика, и в первоначальном тексте читалось: «и сени ее…». Однако слово «сани» (или даже «санки», как в Новгородской Первой летописи) присутствует во всех без исключения ранних летописях. Насколько мне известно, слово «сени» (вместо «сани») читается только в т. н. Румянцевской летописи конца XV в. (Востоков А. X. Описание русских и словенских рукописей Румянцевского музеума. СПб., 1842. С. 510).
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});