Валентина Мирошникова - 100 знаменитых судебных процессов
Исходя из этого, следователь начал поиск убийцы, к тому же все указывало на то, что преступник скорее всего уроженец Витебской области, хорошо знает местность и имеет в своем распоряжении автомобиль. Впоследствии эта версия подтвердилась. На основе свидетельских показаний был составлен и предполагаемый портрет убийцы: возраст от 32 до 42 лет, рост 175–185 см, вызывающая доверие внешность.
Возможно, витебский монстр еще много лет продолжал бы свои зверства, а в тюрьмы сажали бы невиновных, если бы не чутье, настойчивость и профессионализм Н. И. Игнатовича (впоследствии он стал депутатом Верховного Совета СССР и Генеральным прокурором БССР). Проанализировав все имевшиеся в его руках данные, следователь начал действовать.
Как внештатный сотрудник милиции Михасевич имел возможность беспрепятственно следить за ходом поисков маньяка-убийцы. И неудивительно, что когда кольцо следствия стало сужаться вокруг его места проживания, он в числе первых узнал об этом. Преступник запаниковал и, решив сбить следствие с верного пути, допустил ошибку — отправил в редакцию газеты «Витебский рабочий» анонимное письмо, в котором объяснял убийства женщин местью мужей, возмущенных их неверностью. Письмо подписал: «Патриоты Витебска». Чтобы подтвердить изложенную в письме версию, Михасевич после его отправки поехал в Витебск и убил девятнадцатилетнюю девушку, оставив возле ее тела записку, подписанную теми же словами. Эти письмо и записка и ускорили поимку убийцы. Они дали следствию серьезную улику — почерк преступника, хотя тот и пытался его изменить. Идентифицировать почерк взялись эксперты-графологи управления КГБ. Исследовав почерки более 153 тыс. человек, экспертиза дала заключение об идентичности почерков на записке, обнаруженной рядом с погибшей, и в письме, адресованном в редакцию газеты, с почерком Михасевича. Когда столь неоспоримое доказательство было получено, преступника решили немедленно арестовать.
На задержание серийного убийцы выехали три группы захвата. Нашли преступника в соседней деревне, у родственников. Упакованные чемоданы и билет на самолет до Одессы не оставляли сомнений в намерениях Михасевича. И уже на следующий день в помещении Витебского УВД подозреваемый в серии убийств стал давать показания.
11 декабря 1985 года Михасевич сознался в убийстве своей последней жертвы — Вали Пироговой, затем рассказал еще о четырех убийствах. О первой своей жертве — девятнадцатилетней Люде Андараловой — он вспомнил все до мельчайших подробностей. Когда его привезли в деревню Экимань, он безошибочно показал место, где 16 мая 1971 года совершил «самое первое удушение». Он сознался и в тех убийствах, за которые 14 человек уже были осуждены. Пройдет немного времени, и станет известно, какой ценой выбивались из этих людей признательные показания; как Витебский областной суд штамповал обвинительные приговоры, ни один из которых так и не был отменен Верховным судом ни БССР, ни СССР.
После завершения следствия Михасевича из Витебского СИЗО этапировали в Минск, в СИЗО КГБ. Оттуда маньяка направили на судебно-медицинскую экспертизу в Московский НИИ им. Сербского. Психиатры признали убийцу абсолютно вменяемым, т. е. человеком, способным контролировать свои поступки и отдавать себе отчет в совершаемых действиях. В их заключении говорилось: «Михасевич психическим заболеванием не страдает, у него имеются психопатические черты характера и склонность к сексуальным перверсиям (извращениям). Эти особенности личности сопровождаются наличием половых извращений в виде проявления садизма.»
19 мая 1987 года Судебная коллегия по уголовным делам Верховного суда СССР признала Михасевича виновным в умышленных убийствах 36 женщин с целью удовлетворения своих извращенных половых влечений. По совокупности совершенных преступлений подсудимый был приговорен к высшей мере наказания — расстрелу.
Свою вину Михасевич не признал и, глядя бесцветным взглядом в зал судебного заседания, равнодушно изрек: «Я все равно бы это делал». Смертный приговор обжаловать он не пытался. Апелляцию в президиум Верховного Совета БССР подала его мать. Но 19 января 1988 года Михасевича расстреляли.
Олег Адамов, один из тех, кто безвинно был приговорен к тюремному заключению за одно из убийств, совершенных Михасевичем, отсидел в заключении два года (это он в камере пытался лишить себя жизни). В сентябре 1987 года Адамов уже в качестве потерпевшего проходил в суде Латвийской ССР по делу следователей, сфабриковавших против него обвинение. В ходе судебного процесса трое подсудимых: два оперативных работника и начальник уголовного розыска получили незначительные условные сроки наказания. Судья заключил, что они так действовали «из ложно понятых интересов дела». Лишь бывший зональный прокурор Белорусской транспортной прокуратуры Сороко (руководитель следственной группы по «делу Адамова») «за привлечение к уголовной ответственности заведомо невиновного из карьеристских соображений» был приговорен к лишению свободы сроком на четыре года с отбытием наказания в колонии для «VIP-персон». Всего же «наказание» понесли более 200 работников правоохранительных органов, причастных к «витебскому делу» — правда, в основном по партийной линии. Лишь единицы были отстранены от работы, а некоторых отправили на пенсию.
Когда вина Михасевича была доказана и невинно осужденные по «витебскому делу» вышли на свободу, белорусский режиссер В. Дашук взял у них интервью для своего документального фильма, который так и назывался «Витебское дело». На вопрос, почему они себя оговорили, все отвечали примерно одно и то же: «Когда за тобой захлопывается железная дверь камеры в следственном изоляторе, а следователь вместе с прокурором и адвокатом ежедневно тебя уговаривают: признайся, иначе отсюда уже не выйдешь, — понимаешь, что ты обречен и никто тебе не поможет.»
Фильм «Витебское дело» был закончен в 1989-м. Но на экраны вышла только первая серия — о бесчинствах Михасевича, две остальные — о преступлениях органов уголовной юстиции, в том числе следователей, прокуроров и судей, пылятся в фильмохранилище киностудии «Беларусьфильм». В 1990 году по материалам «витебского дела» снят и художественный фильм — «Место убийцы вакантно».
После разоблачения Г. Михасевича, выяснения чудовищных ошибок следствия и разразившихся затем скандалов, в СССР впервые, собственно, и заговорили открыто о существовании проблемы серийных убийств, началось серьезное изучение этой проблемы. Появились специальные, пусть и закрытые для широкой публики, монографии на эту тему. Для советской правоохранительной системы Михасевич явился неким катализатором, как и знаменитый американский маньяк Тэд Банди для ФБР, — серийные убийцы были замечены и отделены от прочих преступников, для их выявления были разработаны специальные методы, учитывающие специфику подобных преступлений.
Российские «фантомасы», или Дело братьев Толстопятовых
Это дело занимает в истории российской преступности особое место, поскольку оно являлось вторым процессом после долгого перерыва, на котором обвиняемые осуждались за бандитизм. Братья Толстопятовы стали легендой российской криминалистики. По материалам следствия, занимавшегося их преступной деятельностью, позднее был снят знаменитый фильм «Грачи». Налеты этих гангстеров стали своего рода «визитной карточкой» Ростова. Интересно, что Толстопятовы, являясь неплохими конструкторами-самоучками, в начале 70-х годов XX века изобрели автомат, ставший лучшим оружием в мире. И еще один момент: именно из-за этой преступной группы в СССР оказался под запретом столь триумфально шествовавший по экранам киношный Фантомас…
В 1974 году Ростовский суд рассматривал знаменитое среди юристов дело братьев Толстопятовых. До этого момента на протяжении почти двух десятков лет считалось, что в Советском Союзе уголовных преступлений, которые могут классифицироваться как бандитизм, нет и быть не может. Мол, последние банды давно разгромлены, так что ни классовых, ни каких бы то ни было иных корней это явление в СССР не имеет. И вообще, в стране победившего социализма бандитизма не могло быть по определению! Один из руководителей государственной прокуратуры даже объявил на всю страну: «Гангстеризм — явление не для нашей почвы!» И тут на служителей Фемиды свалилось дело, которого, по мнению прокурора, не должно было существовать в природе. Подсудимые, видимо, об этом не знали или решили преподнести родному государству «сюрприз».
Конечно, время от времени в СССР все же слушались дела о преступных группах, совершавших вооруженные нападения, но эти процессы проходили очень редко. К тому же практически во всех случаях действия обвиняемых можно было расценивать как групповой вооруженный разбой. Дело же «фантомасов» по уголовно-правовой классификации оказалось единственным в своем роде. Нападения, совершенные братьями Тол сто пятовыми и их подельниками, Горшковым и Самасюком, отличались одной неприятной особенностью, делавшей их уникальными: преступники каждый раз использовали самодельные автоматы и револьверы. В то время приобрести автомат на черном рынке было практически невозможно; оружие преступникам приходилось изготавливать самим. А как это сделать, Вячеслав Толстопятов (1940 г. р.), руководитель стрелковой секции, успевший отсидеть в тюрьме четыре года за подделку денежных банкнот, прекрасно себе представлял. Старший брат Вячеслава охотно подключился к «проекту». Владимир (1924 г. р.), сам практически не принимавший участия в налетах, как позже выяснило следствие, не только изготавливал оружие, но и помогал налетчикам советами, проводил инструктажи, собирал необходимые сведения, хранил оружие и деньги, а также фактически находился у гангстеров на содержании. Этого человека, работавшего художником в Ростовском зоопарке, Горшков назвал «замполитом», духовным отцом и вдохновителем «фантомасов».
