Ральф Ингерсолл - Совершенно секретно

Насколько я могу судить, мы, американцы, верим нашим экономистам в обоих случаях, но, как погода у Марка Твена, это никого не расстраивает. Мы так рады, что война кончилась, что нас по-настоящему даже не тревожат разрушительные возможности атома, о которых мы так много говорим, — по крайней мере это ни из чего не видно. Психологически действие атома свелось, по-видимому, к приятной щекотке наших национальных нервов. Получилось нечто вроде космического детективного романа, но и только, ибо иначе политические организации, особенно тесно связанные у нас с народом, должны были бы больше говорить и делать по этому вопросу. Вместо этого рабочие союзы поглощены стараниями предохранить своих членов от последствий грядущей безработицы, фермеры набивают карманы, пока имеется еще нехватка продовольствия, а ветераны войны думают только о том, как бы вернуться в родные места и найти работу и жилище.

Никто, очевидно, не принимает всерьез авторов передовиц и ученых. Сравнительно не многие американцы, — а говорят, что нас сейчас 130 миллионов, — на себе испытали, пагубное и разрушительное действие войны, причиненное хотя бы такими устарелыми орудиями пытки и разрушения, как те, что применялись нами во второй мировой войне. Для девяноста процентов американцев, — а девяносто процентов — это солидное большинство, — война есть нечто такое, что доставляет каждому работу — и кое-какие неприятности — с вознаграждением, какое ему и не снилось, независимо от того, кто он миллионер, фермер, фабричный рабочий, девушка-служанка или проститутка. Мертвые погребены, а могильные кресты, — если на их могилах действительно есть кресты, — не голосуют. Мнение ничтожного меньшинства, состоящего из солдат, видавших виды в бою, тоже в счет не идет. Все, что они говорят, мир готов приписать результатам военного невроза.

Откуда же придет руководство, необходимое нам, чтобы выиграть мир? Я не буду предаваться гаданию, так как вернулся всего лишь полгода назад и большую часть времени был занят писанием этой книги. Но бодрость духа поддерживают во мне следующие мысли.

В 1937 году, когда вторая мировая война по существу уже началась, перечень наших интеллектуальных и моральных ресурсов, с помощью которых мы должны были выиграть войну, был еще более неутешителен. И все же мы ее выиграли. Прошло всего лишь несколько лет, которые промчались, как несколько часов, и мы нашли в себе достаточно здравого смысла, чтобы вступить в войну за спасение собственной жизни. И тогда, буквально в течение нескольких месяцев, мы заложили основы самых могущественных вооруженных сил, какие знает история человечества. Не гений создал и повел за собой эти непобедимые силы — в том смысле, как Наполеон создал и вел армии, с которыми некогда завоевал Европу. Непобедимость американского оружия — это детище всего американского народа, его мускулов, его мозга, его души.

Никто не мог бы предсказать все это в 1937 году. И точно так же, я думаю, никто не предскажет, как американский народ встретит кризисы, которые развернутся в течение ближайшего десятилетия. Но мы знаем теперь, что мы способны возвыситься до великих достижений. Мы умеем брать себя в руки, и мы не преминем это сделать, если только, освободившись от похмелья после второй мировой войны, поймем, что делают с нами и что можем сделать мы.

Примечания

{1}Пентагон — здание военного министерства в Вашингтоне, имеющее форму пятиугольника.

{2}Chief of Staff io the Supreme Allied Commander — COSSAC.

{3}Сюзерен, верховный властитель.

{4}В английской фразеологии "красная тесьма" — синоним волокиты, бюрократизма.

{5}В американской армии — синими для союзных сил, красными — для противника. В английской армии — наоборот, что отнюдь не облегчало задач согласования. В конце концов, американская армия стала пользоваться синими значками для американских сил, черными — для английских и красными — для немецких. (Примеч. автора).

{6}Когда Штурмовой учебный центр излагал свою теорию десантных операций на бумаге, поступили первые сведения о высадке американцев на Тараве. Танки были там высажены на берег при дневном свете и блестяще оправдали себя. (Примеч. автора).

{7}Британские коммандос создали первые десантные суда — баржи с откидным трапом в носовой части. Такая конструкция применялась и в другой половине земного шара- японцами. Американский вклад в это дело — "баржа Хиггинса", гребной винт которой, помещаясь в углублении, подгребает воду под днище и дает возможность судну сниматься с отмели кормой вперед. Эта остроумная конструкция первоначально использовалась караибскими контрабандистами, сильно облегчая им задачу доставки тяжелых грузов на негостеприимные побережья, где надо было быстро разгрузиться и тут же отчалить. "Баржа Хиггинса" сама по себе очень ценное приобретение, но крупнейшим вкладом Америки в технику высадки на берег, где ваше присутствие отнюдь не желательно, являются стандартизация и массовое производство десантных судов всех типов. (Примеч. автора).

{8}К концу войны на полях сражений действовала шестьдесят одна американская дивизия и тринадцать английских. Кроме них, имелись еще пять канадских, одна польская и двенадцать вновь сформированных французских дивизий. Таким образом, вооруженные силы союзников состояли из девяноста двух дивизий. Считая вместе с вспомогательными войсками, в Европе находились 2 909 602 американских солдата (Примеч. автора).

{9}США представляли: генерал Джордж Маршалл — начальник генерального штаба армии США; адмирал Эрнст Кинг — главнокомандующий военно-морским флотом США; генерал Генри Арнольд — командующий военно-воздушными силами США, и адмирал Уильям Леги — начальник штаба Рузвельта. (Примеч. автора)

{10}Для одной только первой фазы десантных операций по вторжению в Сицилию потребовалось свыше тысячи океанских пароходов (Примеч. автора).

{11}В августе 1942 года десантные войска (коммандос), состоявшие главным образом из канадцев, под командованием адмирала Маунтбэттона, пересекли Ла-Манш и захватили сильно укрепленный порт Дьепп. Они выгрузили на берег танки, продвинулись с боями на несколько миль в глубь страны и удерживались на континенте в течение почти двадцати четырех часов. После этого остатки коммандос пробились обратно к своим судам и возвратились в Англию. Они понесли чрезвычайно тяжелые потери людьми — и открыли военную дискуссию, которая с переменным ожесточением велась с момента дьеппского рейда до победоносного вторжения в Нормандию в июне 1944 года.

Был Дьепп успехом или неудачей?

Англичане гордились героизмом своих войск, участвовавших в рейде на Дьепп, но почти всегда при выработке плана предстоящего вторжения ссылались на тот факт, что Дьепп показал, как трудно создать предмостное укрепление на французском берегу. Бывали случаи — когда американцы проявляли слишком большой оптимизм, — что в зал совещаний вводили раненых ветеранов Дьеппа, чтобы напомнить нам о трудностях, которые мы так бойко собирались преодолеть. Опыт Дьеппа столь часто приводился в доказательство невыполнимости наших планов, что кое-кто из американцев начал подозревать, не был ли рейд задуман с единственной целью — служить англичанам аргументом против всяких дальнейших попыток вторгнуться во Францию с моря. Однако штабисты генерала Деверса, изучившие отчет о Дьеппском рейде, неизменно пользовались теми же фактами, чтобы доказать, что операция отнюдь не провалилась, а, напротив, увенчалась успехом. Они подчеркивали, что сравнительно небольшим ударным силам удалось закрепиться на берегу, а тяжелые потери объясняли тем, что штурм не имел дальнейшей поддержки, чего, конечно, не будет при вторжении, рассчитанном на длительный срок. (Примеч. автора).