Геннадий Соколов - Шпион номер раз

Доктору Уарду судьба молодой девушки была небезразлична.

— Ты должен помочь Мариэлле получить визу и побывать на родине отца, — уговаривал он Иванова. — Я знаю, ты можешь это сделать, если захочешь.

Евгений пытался убедить Стивена, что чехи вряд ли захотят слушать какого-то там капитана Иванова. А сам, тем временем, начал размышлять над тем, что и как здесь было бы целесообразно предпринять.

— Хочешь, я организую тебе с ней встречу? — предложил однажды доктор Уард.

Еще раз высказав Стиву свои сомнения относительно возможностей помочь Новотной, советский разведчик, тем не менее, согласился на такую встречу.

Доктор Уард привез Новотную в Спринг-коттедж на званый обед, который устраивал для друзей. Мариэллу с Ивановым оставили наедине. Они разговорились. На Евгения с ходу был обрушен целый арсенал обольстительных чар девушки. Ему едва удавалось держать оборону.

— Мистер Иванов, — тихо шептала она, опустив глазки, — вы не откажите мне в маленькой просьбе? Я слышала о вас столько лестных слов. Похлопочите за меня. Мне так хочется съездить в Прагу. А визы мне не дают.

Обе руки Мариэллы при этом совершали по-кошачьи игривые движения на парадном кителе Иванова. Все это отдавало невыносимой пошлостью.

— Мадам, — с нулевым заискиванием в голосе заметил Евгений Михайлович, — если вам кто-то посоветовал соблазнить меня в обмен на въездную визу в Прагу, то это была глупая шутка. Боюсь, я не смогу вам ничем помочь.

— Я никогда не делаю то, чего мне не хочется, мистер Иванов, — лукаво улыбаясь, ответила на выпад русского офицера мадам Новотная. — Это дурочка Кристина посоветовала мне соблазнить вас. Она, например, уверена, что вы все можете сделать, если захотите. И доктор Уард заверял меня в этом.

— Увы, мадам, я вряд ли чем смогу вам быть полезным, — заявил Евгений Иванов более чем решительно и поднялся, стремясь избавиться от ее поползновений, а заодно и от неприятного разговора.

Откланявшись, он направился было к выходу. Но Мариэлла не собиралась его отпускать.

— Вы симпатичный человек, мистер Иванов, — услышал он тогда фразу, брошенную ему в спину, — и вы напрасно так спешите завершить наш разговор. Задержитесь еще на минутку. Я хотела бы вам кое-что рассказать.

— Что ж, мадам, — Евгений Михайлович, кажется, колебался. — Давайте выйдем в сад, там и поговорим.

— Вы правы, здесь немного душно.

Оба вышли в сад, а затем к берегу Темзы и устроились на скамеечке в тени огромного раскидистого вяза. От игривой слащавости Мариэллы не осталось и следа.

— Помогите мне, кэптен, и я не останусь неблагодарной. Если вам удастся убедить чехов разрешить мне поездку в Прагу, я расскажу вам кое-что, чего вы не знаете, но будете очень рады узнать.

— Не надо говорить загадками, Мариэлла, — заметил Женя, чувствуя, что и этот разговор заводит их в тупик.

— Хорошо. Я скажу вам главное, Юджин. У меня есть компромат на президента США Джона Кеннеди и его брата. Они были моими любовниками.

— Мы все читаем газеты, — многозначительно заметил Иванов. — Только не всегда верим написанному.

— У меня есть доказательства.

— Вот это уже меняет дело.

— Помогите мне, и вы получите их.

— Чем вы можете подтвердить, что доказательства у вас есть?

— Выслушайте мою историю. Я готова ее рассказать. Она и даст вам ответ на ваш вопрос.

— Я весь внимание.

— Когда я была в Америке, Гарри Тауэрс, продюсер, познакомил меня с Питером Лоуфордом, известным киноактером. Он женат на сестре Джона Кеннеди Патриции. Он, Фрэнк Синатра и Дин Мартин входят в состав так называемого «клана Кеннеди». Накануне выборов президента США на одной из вечеринок Питер Лоуфорд познакомил меня с Джоном Кеннеди. Он ведь был кандидатом на этих выборах. В тот же вечер будущий президент США уложил меня в постель.

Иванов, слушая рассказ Новотной, припомнил историю, рассказанную ему о семействе Кеннеди его коллегами из американского отдела ГРУ. Отменным женолюбом слыл еще отец Джона, бывший перед войной послом США в Великобритании. Его слава пылкого обожателя слабого пола гремела и в Америке, и в Англии.

Сын пошел по стопам отца. В 52-м он уже был сенатором и беспримерным ловеласом. Американские журналисты нередко давали ему клички типа «дамский попрыгунчик», «жеребец» и тому подобное. Пресса знала обо всех проделках сенатора Кеннеди, но предпочитала о них помалкивать: себе дороже. Кроме того, в свободной Америке 50-х (в отличие от Англии) пьянство, гомосексуализм или волокитство не были препятствием для политической карьеры.

Мариэлла продолжала свой рассказ.

— У меня был и групповой секс с Джоном Кеннеди. Да еще какой! Девушек было трое. Нас попросили нарядиться медсестрами. А Кеннеди был пациентом.

«Что ж, — подумал про себя Иванов, — эта история выглядит вполне вероятной. Кеннеди, как известно, нередко болеет: военное ранение постоянно дает о себе знать. Больница для него — родное место. Так что подобный фетиш вполне объясним».

— Затем Джон свел меня со своим братом Робертом, — продолжала Мариэлла. — Он тоже стал моим любовником…

— И все-таки как насчет доказательств? — вмешался в рассказ девушки Евгений.

— У меня они есть. Есть и снимки, и пленка… Помогите мне. И они будут ваши. Но большего вам я пока не скажу.

Что за снимки обещала Мариэлла Новотна? Этот вопрос не выходил у Иванова из головы в тот памятный день. Кроме того, он не мог отделаться от чувства, что все предложения Новотной, и даже сама ее просьба о содействии в получении визы, — надуманны и не слишком ее заботят. Уж больно несерьезно и неубедительно выглядело все ее поведение в тот день. Девушка была чересчур эмоционально лабильна.

Тем не менее, вернувшись в Лондон, разведчик подготовил отчет и передал его резиденту. Прочитав его донесение, тот сказал:

— Женя, Центр мы, конечно, о Новотной запросим. А пока суд да дело, я проговорю этот вопрос с нашими коллегами из чешского посольства. Ты же не отвлекайся на Новотную. У тебя и так дел невпроворот.

На том и порешили.

Ни Стивен Уард, ни Мариэлла Новотна после той встречи в Кливдене не возвращались к вопросу о визе для поездки в Чехословакию. А Иванов, получив инструкции от резидента, вскоре забыл в суете многочисленных лондонских дел о разговоре с очаровательной блондинкой, пытавшейся разыграть с ним короткую любовную интрижку в Спринг-коттедже.

Прошло больше года. И вот в дни Карибского кризиса доктор Уард вдруг опять заговорил с Евгением о Новотной. Почему? Может быть, Мариэлла сама напомнила ему о себе телефонным звонком или кратким визитом в Кливден.