Двести встреч со Сталиным - Павел Александрович Журавлев
Не торопясь, без запинки он стал называть фамилии ученых, деятелей промышленности, сельского хозяйства. Потом, помолчав некоторое время, добавил:
— На Гитлера работали сотни тысяч людей, вывезенных в Германию и превращенных, по существу, в рабов. И все-таки он не смог в достатке обеспечить свою армию. А наш народ сделал невозможное, совершил великий подвиг. Такой был итог работы коммунистов по строительству Советского государства и воспитанию нового человека… Вот вам и еще одна причина нашей победы!..
С. М. Штеменко. Генеральный штаб в годы войны. Кн. 2.
Воениздат, М., 1974. С. 504–508.
А. С. Яковлев, июнь 1951 года
В 1951 году в серийном производстве и на вооружении Военно-Воздушных Сил находился истребитель МиГ-15 — основной реактивный стреловидный истребитель нашей армии. Это была хорошая машина.
Мы тогда разработали несколько вариантов новых стреловидных истребителей, но все наши предложения встречали возражения Сталина:
— У нас есть хороший МиГ-15, и нет смысла на ближайшее время создавать новые истребители, лучше идти по пути модернизации «мига»… <…>
<…> Микулин выдвинул идею, что реактивный двигатель малой размерности будет наиболее эффективным с точки зрения экономики, надежности и в других отношениях. Я его поддержал, и Микулин начал работать над легким малогабаритным реактивным двигателем с тягой 2000 килограммов. Я решил разработать под такой двигатель самолет, который наряду с прочими хорошими летно-практическими данными обладал бы большой продолжительностью и дальностью полета — качествами, которые не имели другие реактивные самолеты того времени, как у нас, так и за границей. <…> Нам же с двумя двигателями Микулина, названными впоследствии РД-5, удалось спроектировать самолет, который имел продолжительность и дальность полета в два раза больше, чем у «мигов». Экипаж этого самолета состоял из двух человек, и машина несла на себе мощное вооружение — две пушки калибра 37 миллиметров с большим запасом снарядов.
Для того времени это была в подлинном смысле слова новаторская машина. Я решил с предложением по этому самолету не выступать через обычные инстанции — министерство, ВВС, а написать непосредственно Сталину. <…>
Спустя три-четыре дня после отправки письма меня вызвал министр авиационной промышленности М. В. Хруничев. <…>
— Только что звонил Сталин. Он получил и прочитал твое письмо. Сказал, что предложение очень интересное. Он удивлен тем, что ты обещаешь истребитель с такой дальностью и продолжительностью полета. Просил также проработать возможность использования твоего самолета в качестве барражирующего всепогодного перехватчика и обещал твое предложение поддержать. Сказал, чтобы ты работал над этой идеей, а через несколько дней он тебя примет. И действительно, Сталин через два дня вызвал Хруничева, Артема Микояна и меня. В кабинете у Сталина были Булганин, Берия, Маленков. Сталин взял со стола мое письмо и прочитал его вслух.
— Так что же? — сказал он. — Значит, и с реактивным двигателем можно сделать истребитель с большой дальностью полета? Это очень важно. За счет чего вы это получите? Я объяснил, что это предложение могло быть сделано только в результате нашей совместной работы с Микулиным, двигатель которого в сочетании с некоторыми конструктивными особенностями самолета позволял найти такое удачное решение. Сталин, в принципе, полностью одобрил предложение, но сказал, что такой самолет нужно выпустить в варианте барражирующего истребителя-перехватчика.
— Нам нужен такой перехватчик, который мог бы длительное время находиться в воздухе и разыскать противника не только днем, но и ночью, и в плохую погоду. Мы такие истребители заказывали Микояну и Лавочкину, но что-то не получилось, да и продолжительность полета у них меньше, чем вы предлагаете. <…>
Я ответил, что Михаил Васильевич уже передал мне поручение и что мы работали в этом направлении и, по-видимому, затруднений не возникнет. Особенно, если принять во внимание, что двигатели на моем самолете расположены под крыльями и, таким образом, в носу фюзеляжа много места для размещения мощного радиолокатора, который к тому времени был создан нашими радиолокационщиками.
Тут же у Сталина возникла мысль: нельзя ли эту машину использовать в качестве скоростного разведчика. Я не возражал против этого.
Договорившись в принципе о положительном решении всех этих вопросов, Сталин в заключение сказал, что получено предложение и от Артема Микояна, который хочет с теми же двигателями Микулина сделать вариант дальнего истребителя на базе серийного самолета МиГ-17.
— Ну что ж. Перехватчик у нас будет, скоростной разведчик тоже, — это сделает Яковлев, а Микояну дадим задание на дальний истребитель, — закончил Сталин.
Нечего говорить о том, каким счастливым вернулся я к себе в конструкторское бюро. <…>
30 июля в том же составе мы опять собрались у Сталина для рассмотрения и утверждения проекта постановления о постройке двигателя АМ-5 конструкции Микулина, двухместного реактивного барражирующего всепогодного и ночного перехватчика Як-25, модификации этого же самолета в качестве разведчика Як-25р, а также истребителя, послужившего основой известного истребителя МиГ-19.
Проект постановления был послан Сталину заблаговременно. Он уже был с ним знаком, и почти не высказав никаких замечаний, заявил, что у него возражений нет.
В этот момент Берия раскрыл свою папку и вытащил оттуда какой-то документ.
— Товарищ Сталин, — сказал он, — а вот тут есть еще предложение конструктора Лавочкина. — Какое предложение? — раздраженно спросил Сталин. — Мне ничего не известно о предложении Лавочкина. На это Берия ответил умышленно равнодушным тоном, желая подчеркнуть свою объективность:
— Да вот он давно прислал… Какой-то необыкновенный перехватчик. И оборудован для ночных и для слепых полетов. Тут вот на трех страницах… И он стал читать: — «Радиолокатор, радиостанция, радиокомпас, система слепой посадки» и т. д. и т. д. Целый список. Он предлагает построить эту машину на базе истребителя Ла-200.
Все перечисленные Берия приборы являются обязательной принадлежностью любого перехватчика, в том числе и предложенного мной. Но Берия понадобилось разыграть всю эту сцену и произвести впечатление на Сталина длинным списком аппаратуры только для того, чтобы сорвать мое предложение, оттянуть принятие решения, — короче говоря, подставить ножку.
Сталин вспылил.
— Почему не доложили? — спросил он Хруничева.
Хруничев в начале растерялся, но потом ответил, что самолет Ла-200 уже однажды был забракован как явно неудачный, и поэтому никакой базой для нового самолета он служить не может. А вся перечисленная аппаратура имеется на перехватчике Як-25.
Сталин ничего не хотел слушать, он только повторял все больше накаляясь:
— Почему не доложили? Почему не доложили?
Наконец Михаилу Васильевичу удалось разъяснить, что предложение Лавочкина рассматривалось в министерстве, и оно не получило одобрения. Впоследствии Лавочкину удалось добиться разрешения на проведение этой работы, но машина у него так и не получилась.
Я очень перетрусил и за свое дело и, главным образом,
