Владимир Гнеушев - Тайна Марухского ледника

В штабе полка разработали подробный план самого форсирования и последующего захвата передних траншей противника. Для выполнения этой задачи был создан десантный отряд из разведчиков и автоматчиков и командование им поручили опытному “марухчанину” майору Орехову.

В час ночи начали действовать ложные переправы. Немцы бросили туда – в несколько пунктов – многие свои подразделения с участка, избранного для настоящего форсирования. Этого только и ожидал отряд Орехова. В два часа ночи он форсировал Днестр и завязал жестокий бой в траншеях врага, который не выдержал рукопашной и, побросав траншеи, отступил. Но этот бой стоил полку жизни майора Орехова, ветерана полка, героя ледовых битв. Тело его переправили на левый берег Днестра и захоронили в селе Незавертайловка.

Утром, как и следовало ожидать, немцы начали контратаки. Но слишком много уже наших войск успело переправиться, чтобы мы могли сомневаться в исходе сражения. Бой длился весь день и в ходе его был смертельно ранен комбат Стефанчук. Сначала его ранило в грудь, но он продолжал руководить боем. Вторая пуля попала в живот, а третья в позвоночник. Когда Титов прибыл на его наблюдательный пункт, Стефанчук умирал. Слабеющими губами он что-то шептал, и, наклонившись к нему, Титов расслышал только:

– Жалко... жалко...

Могила капитана Гавриила Федосеевича Стефанчука также находится в Незавертайловке.

Фашисты, естественно, не смирились с потерей своих позиций на Днестре, и оборона тут продолжалась более четырех месяцев. Особенно яростными стали атаки немцев, когда разлился Днестр, который в это время года имеет ширину в несколько километров. Расчет у врага тут был простой: подвоз боеприпасов и продовольствия нашим войскам был сильно затруднен, подвозить их можно было только в ночное время на лодках, однако немцы чуть ли не ежеминутно пускали над рекой осветительные ракеты, а заметив лодки, начинали мощный обстрел их из минометов и орудий.

Но недаром ведь полк воевал на перевалах, где нехватка продовольствия и патронов была обычным делом. Бойцы экономили патроны, стреляли только по цели, которую можно было сразить наверняка, а пищу...

– Тоже экономили, – как бы в недоумении разводит руками Титов. – Ив самом деле, много лет спустя после тех событий можно прийти в недоумение: как все-таки при нехватке буквально всего держались и выстояли наши солдаты! И немалая доля в этом понятии “выстояли!” принадлежит жителям левобережных наших сел, Незавертайловкп и Коротного, которые, собрав в окрестности все мало-мальски годные лодки, садились на них в качестве добровольных гребцов, везли на плацдарм продовольствие, а с плацдарма увозили раненых бойцов и офицеров...

Много было попыток у немецкого командования за четыре с лишним месяца сбросить наши части и подразделения с плацдарма, все и перечислить трудно, но одна запомнилась особо: пятого мая 1944 года фашисты решили не только сбросить, но и утопить в днестровском разливе советских воинов.

Это началось тихим теплым утром. Примерно в шесть часов утра в небе послышался нарастающий гул моторов. Потом из облаков прямо над нашими позициями вынырнули шестьдесят немецких самолетов-бомбардировщиков. Они дружно развернулись и один за другим начали сбрасывать смертоносный груз на боевые порядки подразделений, удерживающих плацдарм. Немцы рассчитывали, что такой массированный удар с воздуха если и не уничтожит начисто оборону десантников, то деморализует их и дальше пойдет легче. Но бомбежка особого вреда не принесла: воины укрылись в подготовленных к тому времени окопах полного профиля. Правда, нарушилась связь, но вскоре была восстановлена ротой Подопригоры. Как только самолеты ушли, начался ураганный артиллерийско-минометный обстрел, продолжавшийся минут тридцать пять – сорок. А потом в атаку пошла вражеская пехота при поддержке тридцати танков.

И снова враг просчитался: оборона наша к тому времени была основательно укреплена развитой сетью траншей. Хорошо оборудованный передний край немцы приняли за настоящий и именно его поливали артогнем.

Когда в атаку пошли танки, наши пехотинцы пропустили их к ложному переднему краю, где начала работать противотанковая артиллерия, а сами встретили наступающую вслед за танками вражескую пехоту автоматным и пулеметным огнем и отрезали ее от танков, а потом уничтожили. Узнав о намечающемся прорыве, командующий 46-й армией генерал-полковник Глаголев и командир 34-го корпуса генерал Кособуцкий, бросили в помощь полку штурмовую авиацию, а тяжелая артиллерия отрезала подход резервов немецких войск. Бой длился до позднего вечера и закончился полной победой защитников плацдарма.

– Запомнилась мне в тот день наша отважная санинструктор Марфа Рой,– рассказывает Илья Самсонович. – Она обслуживала тогда позиции первого батальона. И вот когда тяжело ранило одного командира роты, фамилию которого я, к сожалению, не запомнил, она совершила удивительный поступок, потрясший своим мужеством не только наших бойцов, но и, по-моему, немцев.

Командир роты упал на нейтральной полосе, как условно называется на фронте пространство, отделяющее позиции воюющих сторон. Увидев, что офицер еще жив, Марфа Рой решила спасти его ценой собственной жизни. Она повязала голову красной косынкой, взяла в руки плащ-палатку и, выпрямившись во весь рост, спокойно пошла к раненому командиру. Был разгар нелегкого боя, по тут он прекратился, как по команде. Подойдя к раненому, Марфа уложила его на плащ-палатку и, так же, не пригибаясь, потащила его в нашу сторону. И только когда уже вышла в тыл своих подразделений и была в безопасности, бой разгорелся с новым ожесточением.

Когда некоторое время спустя отважной санитарке вручали медаль “За отвагу”, она неожиданно разрыдалась.

– Это еще что такое, – опешили мы, – чего ты плачешь?

– Мне только сейчас стало страшно, – призналась Марфа, улыбаясь сквозь слезы...

Так проходили дни в непрерывных и тяжелых боях, а когда бои утихали, начиналась подготовка к ним. Именно непрестанная боевая учеба, как свидетельствует Титов, помогла нам каждый раз одерживать победу. Взаимодействие всех родов войск к тому времени было отработано так четко, что позволяло нашим пехотинцам захватывать немецкие позиции порой почти бескровно. Вот что говорил, например, взятый в плен командир батальона немецкой 9-й пехотной дивизии Ганс Либши о силе артиллерийского и авиационного удара во время подготовки к атаке:

“Когда ваша пехота и танки появились чуть ли не в расположении моего батальона, я отдал приказ об отходе. Но ваша авиация не позволила нам поднять головы, она с бреющего полета добивала все живое, Батальон уничтожен почти полностью...”