Я много жил… - Джек Лондон
В 1893 году для Америки наступили черные дни кризиса. Биржу охватила паника, закрывались заводы, фабрики, сотни тысяч трудящихся безжалостно выбрасывались на улицу. Вчера еще казавшаяся великолепно смазанной и пригнанной машина капиталистического производства неожиданно дала осечку, стала разваливаться, погребая под своими обломками тысячи жизней.
Безработные с утра собирались у ворот заводов и фабрик, а днем толкались в порту, надеясь на случайный заработок. Сотни бездомных бродили по улицам Сан-Франциско и Окленда в поисках хотя бы временной работы. Лавки и магазины ломились от продуктов, но нечем было заплатить за них. Голод, злой спутник кризиса, опустошил небольшие домашние запасы и прочно поселился в рабочих семьях.
Вернувшись из плавания, повзрослевший и окрепший, Джек долго не мог найти работу, а когда наконец устроился, то стал получать меньше, чем некогда зарабатывал мальчишкой.
Весной разнесся слух об организации безработными похода в Вашингтон с целью заставить правительство финансировать общественные работы по проведению и ремонту улиц, прокладке дорог, строительству новых школ, с тем чтобы дать безработным работу. Джек узнал о том, что в Окленде некий Келли собирает группу, чтобы двинуться на восток и влиться в «индустриальную армию».
Оклендская группа покидала город 6 апреля. Джек решил присоединиться к ней, но опоздал на несколько часов и с приятелем устремился вслед. Так начались его скитания по больной, разъедаемой кризисом стране, кишащей недовольными, измученными людьми.
Без гроша в кармане Лондон проделал путь через всю Америку от Тихого океана до Атлантического и узнал о жизни различных уголков родины. Это были дни опасностей и приключений.
Кормились «армейцы» попрошайничеством и воровством, а передвигались нередко «зайцами» в вагонах и под вагонами. Щепетильный и стеснительный Джек с трудом принуждал себя просить у дверей. Сердобольные женщины кормили его охотно, а он в качестве платы сочинял экспромтом невероятные истории о своем происхождении и похождениях. «Это был честный обман, — вспоминал Лондон. — За их чашки кофе, яйца и кусочки жареного хлеба я платил щедрой ценой. Я доставлял им просто царское развлечение».
За «армейцами» охотились кондукторы и полицейские. Немало их погибло под колесами мчащихся вагонов. Заснув, бродяга при малейшем толчке рисковал свалиться на мелькающие внизу шпалы. Одному из товарищей Джека отрезало ноги.
Значительную часть пути Джеку Лондону пришлось пройти пешком. Башмаки прохудились, ноги покрылись мозолями. Он мужественно переносил и голод и холод. Его увлекала борьба с кондукторами и полицией, он обводил их вокруг пальца, используя до деталей разработанные хитроумные приемы, описанные им позже в сборнике рассказов «Дорога».
Правительство мобилизовало полицию, посылало войска, чтобы разгонять и арестовывать участников голодного похода. В ряде мест произошли схватки, были убитые и раненые. Число «армейцев» убывало. Генеральный прокурор позже хвастался президенту Кливленду, что принятые им меры помешали, по крайней мере, 60 или 70 тысячам обездоленных доехать до Вашингтона.
С невероятными трудностями добрался наконец Джек до Ганнибала на реке Миссисипи, родного городка Марка Твена, увидел захолустные улочки города и берега великой реки, где родились Том Сойер и Гек Финн — знаменитые герои твеновских книг.
Затравленная властями армия безработных, в успех похода которой Джек уже не верил, в конце концов распалась. Лондон стал просто бродяжничать.
Из письма матери он узнал, что в Чикаго его ждут пять долларов. До Чикаго было рукой подать. Через пару дней ранним утром из вагона поезда, доставившего скот на чикагские бойни, выскользнула фигура в замысловатой шляпе и потрепанном темносером пиджаке. Это был Джек Лондон.
Когда он прибыл в Чикаго, там начиналась забастовка пульмановских рабочих. Заводы Пульмана производили салон-вагоны. Рабочие вынуждены были прибегнуть к забастовке после нового снижения зарплаты и увольнения тысяч их товарищей. Начавшаяся забастовка молниеносно распространилась по стране. Вспыхнула стачка солидарности, парализовавшая железнодорожное движение от Чикаго до Тихого океана. Остановились фабрики и заводы, возникли затруднения со снабжением. В стачке участвовало около ста тысяч трудящихся. Вообще же, в этом году в стачечное движение по всей стране было вовлечено около 700 тысяч человек.
Рабочий класс выступил на борьбу за свои права, продемонстрировав силу и сплоченность. Его мощное выступление повергло в панику монополистов. Буржуазная печать открыла яростную кампанию против бастующих, обвинила профсоюзы в организации восстания против нации, пугала заговорами анархистов. Чтобы создать предлог для использования войск, в ряды рабочих подсылались провокаторы, имевшие задание подбить их на беспорядки.
В Чикаго прибыли войска. 6 июня полиция стреляла в толпу, на следующий день огонь был вновь открыт по бастующим. Только убитых было около 30 человек, десятки раненых. В восьми наиболее беспокойных штатах президент запретил всякие сборища Федеральные войска пришлось направить на охваченный волнениями Запад, в том числе в Сан-Франциско.
Беспечный, довольный представившейся возможностью видеть неизвестные края и новых людей, Джек начинает задумываться над причинами нищеты и роскоши.
Балтимор, Вашингтон, Нью-Йорк, Бостон — как в кинематографе мелькают города. Он свидетель горя и недовольства. Он и раньше сталкивался с несправедливостью, видел дно жизни, но восточные промышленные штаты не чета солнечной Калифорнии, где в конце концов удавалось найти кое-какую работу и кусок хлеба и не нужно было тратиться на зимнюю одежду.
Месяцы скитаний обогатили будущего писателя. Он вел дневник. Впоследствии Джек вернется в творчестве к этому периоду жизни. А сейчас он ехал к Ниагарскому водопаду — одному из чудес природы.
Сказочное зрелище падающей воды потрясло юношу. Джек и не заметил, как подкралась ночь. Об ужине думать было уже поздно, и он устроился ночевать в поле. Утром он проснулся чуть свет и вновь отправился к водопаду, чтобы еще раз насладиться грандиозной картиной, но по дороге был арестован за бродяжничество. Судебная процедура заняла 15 секунд, судили без присяжных и адвокатов, не дали ему вымолвить в защиту ни слова. Он получил тридцать дней тюрьмы. Левую руку Лондона сковали с правой рукой бродяги негра, цепь наручников прикрепили к общему стальному стержню и погнали под конвоем через весь город к вагону поезда, отправлявшегося в Буффало.
Там осужденных остригли, одели в полосатые тюремные халаты. Крепкие каменные стены отрезали Джека от всего мира. Материала и времени для размышлений было достаточно.
«С Запада, где люди в цене и где работа сама ищет человека, — вспоминал позже Лондон, — я перебрался в перенаселенные рабочие центры восточных штатов, где люди что пыль под колесами, где все мечутся в поисках работы. Это заставило меня взглянуть на жизнь с
