Грег Фаррелл - Крах Титанов: История о жадности и гордыне, о крушении Merrill Lynch и о том, как Bank of America едва избежал банкротства

В начале декабря большая часть директоров склонялась в пользу Керла. Один директор даже послал другу Керла по электронной почте письмо, в котором сообщил эту новость. Но как только члены совета директоров сошлись на кандидатуре Керла, в СМИ снова появилась информация, касавшаяся свидетельских показаний во время прокурорского расследования. The New York Times сообщила о подозрительной непоследовательности высказываний, сделанных Керлом в ходе этого расследования. В апреле на первом этапе организованного Куомо расследования Керлу задали вопрос о том, консультировался ли он у юристов относительно необходимости обнародования информации об убытках Merrill Lynch в четвертом квартале. Керл сказал, что делал это, и упомянул о конкретной телефонной конференции, в которой участвовали адвокаты из Wachtell, Lipton. В силу адвокатской тайны работники прокуратуры не имели права выяснять подробности этой конференции. Но после того как Bank of America отказался от использования своего права на адвокатскую тайну по этому вопросу, прокуроры Бен Лоски и Дэвид Марковитц вновь допросили Керла и задали вопрос о той телефонной конференции. Она не была задокументирована: не осталось электронных писем или дневниковых записей, и ни один из участвовавших в конференции юристов из Wachtell, Lipton не вспомнил, о чем шла речь. Впоследствии Керл заявил, что он больше не помнит содержание их разговоров…

Пока продолжалось расследование Куомо, Керл не мог оставаться реальным кандидатом на высшую должность

Пока продолжалось расследование Куомо, Керл не мог оставаться реальным кандидатом на высшую должность. На встрече 16 декабря в Шарлотте большая часть членов совета директоров, за исключением Уильяма Бордмана, который хотел найти внешнего кандидата, были готовы назначить на эту должность Мойнихана. Всю вторую половину дня Бордман совещался с другими директорами, и в конечном итоге они единогласно приняли решение в пользу Мойнихана.

В то время, когда в специальной комиссии совета директоров преобладали бывшие директора из Fleet Financial из Бостона, а службу связей с общественностью банка контролировали бывшие сотрудники Fleet Financial, которые все еще находились в Бостоне, в средства массовой информации просочилась информация о кандидатурах Келли и Керла. Но с кандидатурой Мойнихана этого не случилось.

В интервью, которые Мойнихан дал уже после сделанного советом директоров выбора, он настаивал на том, чтобы штаб-квартира банка оставалась в Шарлотте, и на том, что он будет проводить много времени в своем кабинете в Шарлотте.

« Стало очевидно, что в истории банка наступила другая эпоха и власть в Bank of America перешла не просто от одного генерального директора к другому, но от группы директоров и топ-менеджеров, связанных с Шарлоттом и обеими Каролинами, к небольшой группе, связанной с Новой Англией »

Но уже стало очевидно, что в истории банка наступила другая эпоха и власть в Bank of America перешла не просто от одного генерального директора к другому, но от группы директоров и топ-менеджеров, связанных с Шарлоттом и обеими Каролинами, к небольшой, более гибкой в политическом отношении группе, связанной с Новой Англией.

На следующее утро, после того как зал театра Belk заполнили сотни сотрудников банка, Льюис поднялся на сцену и представил Мойнихана как следующего генерального директора, и его речь была встречена бурными и продолжительными аплодисментами.

– Вы всегда стеснялись выражать свои чувства, – начал Льюис. – Но эта встреча посвящается Брайану, а не мне.

Льюис рассказал, как он встретил Мойнихана шесть лет назад в Нью-Йорке во время переговоров по поглощению Fleet Financial.

– Брайан произвел на меня тогда впечатление, – продолжал Льюис, прежде чем сменить тон и тему разговора. – Многие из вас знакомы с ним, потому что он много где работал. И я надеюсь, что на этом месте он проработает намного дольше, чем на последних трех или четырех.

Присутствовавшие в зале засмеялись, как и Мойнихан, который сидел неподалеку, пока Льюис импровизировал.

– Генеральный директор оставляет в наследство компании следующего генерального директора, и я хочу, чтобы он преуспел. И если вы с ним знакомы, то вы знаете, что он умен и разделяет наши ценности. У него нет раздутого эго. Он не один из тех напыщенных генеральных директоров, которые иногда встречаются в банках.

Членов совета директоров критиковали за то, что им потребовалось так много времени на поиски нового гендиректора и что самые успешные банкиры не очень-то рвались на работу в Шарлотт.

– Еще одной характерной особенностью Брайана является то, что он хотел получить эту работу, – сказал Льюис, вызвав смех у всех присутствовавших. – Но этот случай можно отнести к категории «будь осторожен со своими желаниями».

Льюис в публичных выступлениях часто цитировал свою мать, самая последняя по времени цитата касалась того, что ему следовало вернуть средства в фонд TARP. Он закончил представлять Мойнихана, добавив в свое выступление ноту домашней атмосферы, сказав: «Вы счастливы, я счастлив, и моя мама счастлива», – и передал микрофон своему преемнику.

Но прежде чем Мойнихан начал говорить, Льюис вернулся в центр сцены и произнес в микрофон еще одну фразу.

– И последнее. И, слава Богу, что он один из нас!

В отличие от своего последнего появления в зале театра во время ежегодного собрания акционеров, когда он отстаивал свою позицию, сражаясь за свое место, сегодня он был весел. Льюис выглядел изможденным и опустошенным после того, что он пережил в предыдущие 15 месяцев, но в то же время испытывал облегчение и даже некоторую печаль, оттого что все закончилось.

Льюис ходил на работу еще одну неделю и проработал почти до Рождества. Следуя логике событий происшедшего года, он совсем отказался от прощальной вечеринки или праздника в честь своей отставки. Вместо этого в свой последний рабочий день они с Олфином заглянули в Sonoma, чтобы выпить последний раз, перед тем как отправиться по домам.

4 февраля 2010 года генеральный прокурор штата Нью-Йорк Эндрю Куомо выдвинул обвинения в гражданском обмане против Льюиса и Джо Прайса, обвинив их в том, что они обманули собственных акционеров, когда скрывали масштабы убытков Merrill Lynch до голосования акционеров, а также в попытках принудить, угрожая воспользоваться положением о существенном неблагоприятном изменении, федеральное правительство закачать дополнительно 20 миллиардов долларов в Bank of America для завершения сделки.

Куомо построил свое обвинение на факте увольнения Майопулоса, указав что Прайс и Льюис скрывали масштаб убытков Merrill Lynch от главного юрисконсульта

Куомо построил свое обвинение на факте увольнения Майопулоса, указав в поданном исковом заявлении, что Прайс и Льюис скрывали масштаб убытков Merrill Lynch от главного юрисконсульта. Как только Майопулос узнал о масштабе убытков Merrill 9 декабря на собрании совета директоров, на котором присутствовал и Тейн, он пытался встретиться с Прайсом, чтобы разузнать об этом больше. На следующий день, по словам Куомо, Майопулоса уволили, поскольку «он был человеком, который слишком много знал». За несколько дней до голосования акционеров 5 декабря по вопросу поглощения Merrill Lynch Прайс и Керл спрашивали Майопулоса о том, дают ли растущие убытки Merrill Lynch возможность BofA воспользоваться положением о MAC. Тогда Майопулос ответил отрицательно. Две недели спустя Брайан Мойнихан, сменивший его на посту главного юрисконсульта, дал утвердительный ответ на этот вопрос, позволив Bank of America воспользоваться положением о MAC, то есть сделал то, чего хотел Льюис со своими топ-менеджерами. Адвокаты Льюиса и Прайса заявили о невиновности своих подопечных и объявили, что будут оспаривать эти обвинения в суде.

Адвокаты Льюиса и Прайса заявили о невиновности своих подопечных и объявили, что будут оспаривать эти обвинения в суде

8 февраля, всего через несколько дней после выдвижения обвинений в адрес Льюиса и чуть больше года после своего бесцеремонного увольнения, Джон Тейн устроился на работу в качестве генерального директора CIT – компании, которая занималась кредитованием малого бизнеса и которая практически обанкротилась во время финансового кризиса 2008 года. Заработная плата Тейна составляла около 6 миллионов долларов в год, в основном в ограниченных акциях. Тейн должен был решить кое-какие проблемы, с которыми столкнулся бывший генеральный директор компании Джеффри Пик. Пик пришел в CIT в 2003 году, после того как проиграл Стэну О’Нилу в борьбе за право унаследовать после Дэвида Комански пост генерального директора Merrill Lynch.

После увольнения из Bank of America в конце декабря Льюис, кажется, исчез на какое-то время из Шарлотта, но его портрет, висевший в галерее рядом с залом собраний совета директоров на 60-м этаже в 2009 году, обеспечивал его постоянное присутствие.