Виктор Цвиркун - Соратник Петра Великого. История жизни и деятельности Томы Кантакузино в письмах и документах

Необходимость увеличить легкоконные части значительно возросла зимой 1713 г., во время нападения на Украину крупных отрядов крымских и белогородских татар. Воспользовавшись тем, что основные силы русских войск находились на территории Смоленщины, около 30 тыс. крымских татар вторглись первоначально в пределы Речи Посполитой, после чего беспрепятственно достигли Василькова, Триполья и Киева, «многие разорения и пустоту учиняя»[183].

Для оказания сопротивления неприятелю последовало распоряжение Правительствующего сената, которым «велено было Василию Танскому призывать на службу волохов», ранее служивших в волошских хоронгвах[184]. К сожалению, для этих целей русское правительство не могло использовать донские казачьи полки, поскольку «в разные месяцы и числа 1713 г. кубанская орда Нураддин-мурзы со всем многолюдством… войною ходила в русские города, и уездов и деревень их казаков и городков разорила немало, и в полон побрали многое число»[185].

Полковник Василий Танский энергично приступил к выполнению задания. В результате к апрелю-маю 1713 г. ему удалось призвать несколько сот человек.

Вновь был поднят вопрос о призыве в Россию военно-служилых людей из-за рубежа. Об этом говорил в своем письме к царю фельдмаршал Б. П. Шереметев: «А господа сенатори в двух письмах своих февраля от 4 да от 20 чисел <1713 г. – В.Ц.> ко мне предлагали, дабы в службу Вашего Величества призывать сербов и волохов, а денег, что потребно, взять от комисарства, а особыми указы х комиссарству не предложили. И я для призыву в тое службу употребил по их письмам генерала-маеора [Т.] Кантакузина, чтоб было с прежними сербов в 700, волохов – 300, итого 1000 человек…»[186].

Наряду с распоряжением генерал-майору Т. Кантакузино о наборе сводного легкоконного полка, фельдмаршал «послал указ к обер-крикс-комисару [В.Я.] Новосильцеву, чтоб к [Т.] Кантакузину отпущено было денег на призыв 5000 рублев… Да они господа сенатори, в том же письме объявили призвать в службу Вашего Величества для турецкой войны сербов от 5 до 10 тысяч человек с совету о том с Кантакузиным. И оной Кантакузин ответствует, что он старание рад иметь, только ежели б для оных заранее имел указ, то б лутче было. А в нынешние числа, которые и пожелают итить, только мочно ль будет пройтить, а проходу туда и сюда 3 месяца, и опасно, ежели неприятель наступит к здешним странам, то оным будет помеха немалая, с которой стороны могут прибыть. Чего я Вашему Величеству ныне доношением не мог оставить, а о призыве их трудимся…»[187] Однако отсутствие необходимых средств на содержание этих формирований не позволило приступить к воплощению задуманного.

Несмотря на численное превосходство неприятеля и «небытность тогда при Киеве войск <регулярных. – В.Ц.>», новосформированный полк В. Танского совместно с полками Ф. Апостола-Кигеча, Г. Иваненко и легкоконными хоронгвами корпуса Т. Кантакузино «неоднократно были посылаемы в партии за оные татары для поиску и взятию языков»[188]. Тем не менее в отсутствие регулярных частей русского войска они не могли воспрепятствовать татарам вернуться восвояси с захваченной добычей.

Вскоре после описанных событий, 13 июня 1713 г., затянувшийся русско-турецкий конфликт завершился третьим, на этот раз последним, возобновлением мирного договора, подписанного на Пруте.

После восстановления мирных отношений с Портой молдавские формирования продолжили службу в русском войске. Более того, опасаясь повторного нападения татарских орд на южные рубежи страны, русское правительство отдало полковнику Василию Танскому приказ, «чтобы продолжил набор волохов… ради оборонения пограничных заднепрских мест»[189]. Однако вскоре, по мере нормализации отношений с османским двором, последовало распоряжение об отмене набора.

Осенью того же года началось новое сокращение иноземных частей. Полностью был распущен корпус Т. Кантакузино[190], а из четырехсотенного состава полка В. Танского сохранилось «только меньшее число»[191]. Оставшимся на службе молдавским полкам и хоронгвам поручалось «провожание грамот и посольских обозов от Рашкова до Киева»[192]. Вместе с тем им в обязанность вменялось «непрестанно зимним и летним путем службу управлять… и курьеров от двора его царского величества и фельдмаршала Б. П. Шереметева с письмами к полномочным послам <П.П. Шафирову и П. А. Толстому. – В.Ц.> от Киева до Бендер и от Бендер до Киева провожать… и порубежный караул держать»[193].

Следует отметить, что характер и условия этой службы были крайне сложны и опасны, поскольку служащим приходилось подолгу находиться «в пути в пустых местах… и неимеючи чем прокормиться, для того, что чрез всю зиму квартир не имели и жалования не получали»[194]. Помимо того, выполняя задания в качестве сопровождающих дипломатическую почту, они «непрестанно подвергались нападениям людей шведского короля и воеводы киевского <Станислава Понятовского. – В.Ц.>»[195].

Сокращение численности легкоконных частей первоначально не коснулось полков Ф. Апостола-Кигеча и Г. Иваненко. Однако по мере улучшения русско-турецких отношений и снижения активности русской дипломатии в Дунайских княжествах и на Балканах, их численный состав претерпел значительные изменения. В результате по приговору Правительствующего сената от 11 июня 1714 г. «и оные волохи были отпущены во отечество их»[196]. При этом следует заметить, что определение «отправлены во отечество их» не вполне соответствовало действительности, т. к. получив абшиды (увольнительные паспорта), подавляющее большинство офицеров и рядовых из состава полков не выехали к себе на родину, а изъявили желание поселиться в городах и местечках Великой и Малой России[197].

Указом от 9 февраля 1715 г. Петр I определил «волосскому полковнику Ф. Апостолу-Кигечу с товариществом его… быть в губернии Киевской и отвесть им там житья и контентования <содержания. – В.Ц.> в слободских полках Киевской губернии, какое местечко или знатное село»[198]. Вместе с этим Ф. Апостолу-Кигечу объявлялось царское соизволение о «выдаче им <волохам. – В.Ц.> на завод <т. е. на обустройство. – В.Ц.> денег и хлеба» по усмотрению киевского губернатора князя Д. М. Голицына[199]. По-видимому, тогда же у Петра I зародился план создания на южных и юго-западных рубежах страны военных поселений из числа балкано-дунайских переселенцев по примеру австрийских граничар.