Георгий Пшеняник - Долетим до Одера

Тем временем бомбардировщики, прицельно сбросив на танковую колонну свой груз, легли на обратный курс. За ними последовала и группа непосредственного сопровождения. Ударная же группа отстала, и Мирошников сделал круг над дорогой, восстанавливая ориентировку. Внизу дымилась искореженная вражеская техника, догорали автомашины.

Удовлетворенные результатами боя, истребители взяли курс на свой аэродром, но, как только пересекли линию фронта, мотор машины Мирошникова тоже начал захлебываться, но он успел выбрать внизу ровное зеленое поле и пошел на посадку. "Хорошо бы свекловичное",- подумал и на всякий случай решил убрать шасси. Мотор заглох. А поле, как назло, оказалось кукурузное - стена двухметровых крепких стержней.

И все-таки сказался недюжинный опыт капитана Мирошникова- он сумел посадить самолет достаточно аккуратно даже в таких условиях. Машина лишь слегка ударилась фюзеляжем о землю и, проскользив несколько метров по подмятым стеблям кукурузы, остановилась. Менее удачно произвел посадку Лобачев. Высоко выровняв машину, он упал метров с трех.

По дороге пилоты (а они везли на машинах и самолеты) несколько раз попадали под бомбежку, но, к счастью, невредимыми добрались до города и под расписку сдали боевые машины в авиамастерскую. Но предстояло еще разыскать свой полк, который в сложной военной обстановке постоянно менял дислокацию.

Короче говоря, лишь через несколько дней вернулись к нам боевые товарищи, усталые, измотанные. А еще через некоторое время в полк вернулся и третий из ударного звена - Лукин. Он при посадке получил сильные ушибы, ссадины, С трудом добрался до ближайшей сельской больницы. Здесь ему сделали перевязку. А потом ему предстояла собственная "одиссея" в поисках полка по прифронтовым дорогам под бомбежками и обстрелами вражеских самолетов.

...Стояли жаркие июльские дни. Палящее солнце, казалось, недвижно зависло над аэродромом, лишь на несколько недолгих ночных часов уходя за горизонт. Летчики, поднимаясь до зари, делали в день по 6 - 7 боевых вылетов. В перерывах между заданиями пристраивались под плоскостями самолетов вздремнуть. Готовые к очередному вылету, они не раздевались, не сбрасывали парашютов. У каждой самолетной стоянки ежедневно дежурил и наблюдатель. А техникам приходилось работать ночами - готовить исправные и ремонтировать поврежденные в боях самолеты.

Ночи были беспокойные. Казалось, спасительная прохлада, ненадолго прогонявшая изнуряющий дневной зной, подарит облегчение и отдых. Но именно вечерние часы выбирал враг для методических бомбежек Винницы и нашего аэродрома в Бохониках, который давно уже не давал ему покоя. И вот с наступлением прохладных сумерек мы нередко попадали словно в новое пекло разрывы бомб, пулеметный огонь. Приходилось забираться в щели, вырытые тут же, возле самолетной стоянки.

А вражеская авиация начала регулярно бомбить крупные железнодорожные узлы - Винницу, Бердичев, Жмеринку. На наш и соседний, 249-й авиаполк возложили задачу по защите этих городов с воздуха. Особенно памятен мне один из боев в небе над Бердичевом.

Как сообщили посты ВНОС, группа бомбардировщиков Ю-87 - около 40 самолетов - в сопровождении 20 истребителей Ме-109 летела бомбить этот важный железнодорожный узел. Получив информацию, майор Маркелов приказал немедленно поднять в воздух 18 самолетов И-16 из состава двух эскадрилий и сам возглавил группу. Наши истребители перехватили противника на подступах к Бердичеву и атакой с ходу расстроили его боевые порядки. "Юнкерсы" были вынуждены сбросить свой смертоносный груз на дальних окраинах города и, не принеся ему особого вреда, пошли обратным курсом на запад. Только сопровождавшие их "мессеры" решили вступить в бой с советскими истребителями. Произошла жестокая воздушная схватка.

Наши летчики сбили тогда два "мессера", но и сами понесли урон. На какую-то долю секунды остался без прикрытия командир звена лейтенант А. З. Махнычев - и тут же его самолет прошила пулеметная очередь. Летчику пришлось выпрыгнуть с парашютом из горящей машины. Через несколько минут в критическую ситуацию попал командир 2-й эскадрильи лейтенант Е. Г. Тивин: при боевом маневре он столкнулся с Ме-109. Правда, от этого удара больше досталось врагу. Немец рухнул вниз. У нашего же самолета оказался поврежденным лишь винт. И Тивин произвел посадку на ближайшем аэродроме.

Впоследствии, разбирая ход этого воздушного боя, командир полка Маркелов дал объективную оценку нашим успехам и неудачам:

- В боях мы учимся, и учимся неплохо. Можно даже сказать, что кое-чему уже научились. С начала войны летчики полка сбили 23 самолета. Сами потеряли 6 почти в четыре раза меньше. Так что начинаем овладевать мастерством ведения боя. Необходимо настойчивее совершенствовать тактику нашей работы, не забывать об осмотрительности, взаимовыручке в бою. Атаковать врага только парами - один атакует, второй прикрывает. Тогда и потерь будет меньше.

Этот разбор хорошо запомнился всем. В последующих боях летчики действовали более внимательно, инициативно - неоправданных жертв стало меньше. Но была и другая причина потерь - зенитный огонь противника. А нашим истребителям все чаще приходилось атаковать колонны вражеских войск, которые с неизменным постоянством плотно прикрывали зенитки.

В одном из вылетов на штурмовку выбыл из строя заместитель командира 1-й эскадрильи старший лейтенант Е. И. Швачко. Когда задание было уже выполнено и группа под его командованием возвращалась в полк, ее атаковали "мессеры". В кабину самолета Швачко попал снаряд. Летчику раздробило руку. Превозмогая боль, истекая кровью, Евгений Иванович собрал всю волю и довел машину до аэродрома. Он даже успел посадить самолет - и потерял сознание. Мы немедленно отправили Швачко в госпиталь. Там ему ампутировали кисть левой руки.

Такая же участь постигла заместителя командира 3-й эскадрильи по политчасти Г. М. Степичева. Его самолет подбили в бою, пилот был ранен в руку. Проявив мужество и самоотверженность, он сумел привести машину на аэродром. Но попал в госпиталь - и тоже пришлось расстаться с летной работой.

В июле из-за ранений выбыли из строя и уже не смогли вернуться к нам в полк замечательные летчики - Тивин, Махнычев, Бобков и другие наши товарищи.

Особенно мы переживали расставание с Евгением Григорьевичем Тивиным. С ним после гибели Н. Л. Дранника полк лишился второго командира эскадрильи. О том, как был ранен Тивин, нам рассказал его ведомый.

Выполняя задание на разведку, пара самолетов И-16 вскоре после вылета попала в полосу сплошной облачности. Держась ее нижней кромки, летчики внимательно просматривали местность. Видимость была минимальной - 200 - 300 метров. Неожиданно они выскочили прямо да вражескую танковую колонну, следовавшую по дороге из Белой Церкви на юг. Фашисты открыли по нашим истребителям сильный огонь из малокалиберных зенитных орудий и подбили самолет Тивина. Он резко пошел вниз. Лишь у самой земли летчик выхватил машину и, набрав высоту 20 - 30 метров, взял курс к нашему аэродрому. Подбитый самолет комэска то и дело клевал носом, а перелетев линию фронта, машина резко накренилась и упала. Помочь товарищу ведомый не мог: посадить машину на холмистой местности было невозможно. Только через несколько дней нам стало известно, что тяжело раненный Тивин попал в госпиталь.