Василий Яковлев - Генерал Кравченко

В своем приказе от 21 мая командир японской дивизии генерал-лейтенант Камацубара самоуверенно писал:

«Дивизия одна своими частями должна уничтожить войска Внешней Монголии»[5].

Советское правительство свято выполнило договор о взаимопомощи. Части 57-го особого стрелкового корпуса были направлены в район военных действий между границей МНР и рекой Халхин-Гол.

27 мая японцы пустили пал на границе. Над степью поднялась стена огня. Горела сухая трава.

28 мая японцы перешли в наступление. Авиация обрушила бомбовый удар по сосредоточению советско-монгольских войск, и они отошли к реке Халхин-Гол, понеся потери. Однако и у японцев был уничтожен отряд Адзума и разгромлено 3 штаба.

29 мая советско-монгольские части перешли в наступление и к концу дня отбросили японцев за границу. Противник потерял около 500 человек убитыми. Разгромлены были и баргутские конные отряды.

28 мая — первый воздушный бой. Эскадрилья 22-го ИАП на самолетах И-16 направилась на Халхин-Гол. Повел ее майор Тимофей Федорович Куцевалов (и. о. командира авиабригады). С ним полетели капитан Петухов, командир звена лейтенант Александр Мурмылов, лейтенант Анатолий Орлов, лейтенант Георгий Приймук, лейтенант Александр Пьянков и другие.

О своем первом боевом вылете Александр Пьянков рассказывал:

«Мне пришлось драться одному против четырех. На японцев набросился сверху. Они сначала растерялись, но затем взяли меня в клещи. Условия создались невыгодные, пришлось вырываться из боя. Но лишь на мгновение. Проверил пулеметы, набрал высоту и опять на врага. Подошел близко. Дал очередь. Самолет самурая загорелся. Другой самолет в этот момент атаковал меня. Пуля врага обожгла мне губу, самолет загорелся, пришлось садиться.

Выскочил из кабины, сбросил парашют и бегом в сторону. Японские стервятники строчат из пулеметов сверху, я зигзагами мечусь из стороны в сторону. Не попали.

Три дня шел к своим без воды и пищи. Встретил наши бронемашины. Бойцы напоили, накормили и доставили в часть. Я доложил о своем бое. Командир достал блокнот и зачеркнул запись: «А. Пьянков погиб в воздушном бою 27 мая 1939 года»[6].

28 мая 4-ю эскадрилью на Халхин-Гол повел майор Мягков. Ее встретили японские истребители, численно превосходящие наших в 2—3 раза. Завязалась неравная схватка. Ни один наш летчик не дрогнул. Восемь погибло, двое сели в степи. Погиб майор Мягков. Капитан Балашов был ранен в голову, но благополучно приземлился. В госпиталь он не пошел, остался в эскадрилье. Несмотря на успех, японская авиация, базировавшаяся в районе гор. Хайлар и на аэродроме Ганьчжур, после 28 мая резко свернула свою активность.

До второй половины июня групповых налетов противника не было. Одиночки-разведчики предпочитали пересекать границу на больших высотах и не особенно углублялись на монгольскую территорию.

Такова была обстановка, когда Григорий Кравченко и его товарищи прибыли в Баин-Тумен. Здесь они задержались недолго. Уже к вечеру переехали километров на двести восточнее. Аэродром здесь не имел границ — неизмеримая ровная степь, очерченная, словно циркулем, линией горизонта.

Вскоре сюда приехали летчики, которые добирались из Москвы поездом. Это были молодые, хорошо подготовленные пилоты, но не имеющие боевого опыта. Вместе с ними прибыла и новая техника, улучшенные истребители И-16. На них были установлены две скорострельные пушки, оставалось и два пулемета ШКАС.

В группе, прибывшей в МНР, был 21 Герой Советского Союза. Командовал соединением герой испанских боев Я. В. Смушкевич, талантливый летчик и командир.

Эскадрилью модернизированных И-16 вел майор Куцевалов. Прикрывали ее Герой Советского Союза майор Николай Герасимов и старший лейтенант Александр Николаев. «Это была сила, какой мы еще не видели», — вспоминает комиссар эскадрильи Арсений Васильевич Ворожейкин.

Эскадрилью включили в состав истребительного авиаполка майора Глазыкина, что значительно подняло его боевую мощь.

По замыслу Смушкевича опытные летчики должны были провести тренировочные бои с молодыми, передать им все, чем владели сами. Инструкторские группы были посланы во все эскадрильи 22-го и 70-го истребительных полков. Григорий Кравченко был направлен в 22-й ИАП.

Используя затишье на границе и в воздухе, инструкторы приступили к работе. Летчикам повезло: японских самолетов в воздухе не было и они спокойно могли изучать пограничный район. Пилоты видели, что граница проходит за рекой Халхин-Гол и тянется вдоль нее.

От левого берега реки в глубь МНР на сотни километров степи. Они начинаются сразу же за небольшой прибрежной возвышенностью — Хамар-Дабой. По правому берегу Халхин-Гола громоздятся сопки и песчаные барханы с глубокими падями между ними. Халхин-Гол течет на север от Хамар-Даба, а затем поворачивает на запад и разветвленной дельтой впадает в озеро Буир-Нур.

— Подходящее местечко выбрали самураи для начала, — сказал кто-то из летчиков после облета.

— Куда уж лучше, — согласился Герой Советского Союза Павел Коробков. — Самый удобный уголок — чертям свадьбу справлять. Вся их стратегия как на ладони: хотят с этих гор через речку прыгнуть, а дальше полным ходом на колесах через Монголию и до наших границ.

«Закончив рекогносцировку местности, мы приступили к тренировочным полетам, — вспоминает Борис Смирнов. — С утра до вечера над аэродромами стоял гул моторов. Мы старались приблизить учебные бои к тем настоящим, которые могут вспыхнуть над Халхин-Голом. Молодые летчики один за другим сходились с нами в поединках, и с каждым днем эта фронтовая учеба приносила все лучшие результаты. Мы уже начинали чувствовать на себе, как крепнет воля к победе у наших подопечных. Иногда молодые летчики так наседали на нас, что нам самим приходилось полностью выкладываться, чтобы парализовать их стремительный натиск.

Среди опытных летчиков особенно неутомимыми учителями стали Григорий Кравченко, Иван Лакеев, Александр Николаев, Николай Викторов, Павел Коробков.

Лакеев, заметив тех, кто чаще других делает посадку для краткого отдыха, шутливо подстегивал: «Сокращай перекур, братцы-ленинградцы, репетируй, репетируй!»

Мы еще ни разу не летали на боевое задание, а наша одежда стала похожа на дубленую кожу. Ох, уж эта пустыня Гоби. Ее палящее дыхание может за одни сутки осушить целое озеро: только недавно начался июнь, а по раскаленной земле уже ползут змейки глубоких трещин»[7].

Много раз летчикам, не имеющим опыта, довелось слушать рассказы Григория Кравченко и Александра Николаева о воздушных боях против японских захватчиков в Китае, а Ивана Лакеева и Сергея Грицевца о схватках с фашистами в небе Испании.