И. Соловьёв - В круге последнем
Возвращаясь к «Архипелагу Гулаг», я не могу не возмущаться тем, что автор хулит советских людей, весь народ и самое высокое в душе человеческой — Идею. Солженицын не скрывает своей ужасающей концепции. На странице 247 читаем: «Благословенны не победы в войнах, а поражения в них. Победы нужны правительствам, поражения нужны народу. После побед хочется еще побед, после поражения — хочется свободы — и обычно добиваются».
Чудовищное признание. Я содрогаюсь, вспоминая лес фашистских виселиц, Освенцим, Бухенвальд, Бабий Яр, белорусские стертые с поверхности земли села и всюду могилы и кровь, стенания и казни…
Солженицын сбрасывает одну за другой маски. Холодеет сердце, когда читаешь его исполненные бездушного цинизма обращения к американцам и европейцам, отказавшимся спасти власовских изменников. «В своих странах, — объявляет Солженицын на стр. 265, — Рузвельт и Черчилль почитаются как эталоны государственной мудрости. Нам же в русских тюремных рассуждениях выступала разительно — очевидно их систематическая близорукость, и даже глупость»…
Книга «Архипелаг Гулаг», написанная плохим языком, в напыщенно-вычурном стиле, — это кредо человека с малюсеньким историческим кругозором, ошалевшего от честолюбивых завихрений и бессильной ярости.
Галина СЕРЕБРЯКОВА. (АПН).Ползком на чужой берег
Книга Солженицына «Архипелаг Гулаг», хотя и названа им в подзаголовке «опытом художественного исследования», на самом деле является продуманным и хитросплетенным конгломератом. В нем давно-давно известные факты показываются в кривом зеркале, где изображение (точнее — воображение!) вытягивается до уродливых размеров. Даются сноски. В них смешиваются: выписки из архивных документов, цитаты из книжиц наших недругов, осевших за границей, бредовые размышления «опытника» и откровенные сплетни политических торговок. Все это соединяется в одно антигуманистическое, антисоветское месиво.
Есть в нем строки, обращенные прямо и ко мне, испытавшему пять лет неволи и написавшему затем «Повесть о пережитом». Солженицын, как бы вызывая меня на диалог, спрашивает: хлебал ли я лагерную баланду вдесятером из банного таза, да еще вперегонки? И в толкучке над тазом, ехидствует Солженицын, думали я только о родной партии?
Да, хлебал баланду. Но не вдесятером, и не вперегонки, и не из банной шайки, а из отдельной миски и своей ложкой. Да, думал и о партии. Ждал, что партия меня вызволит, что правда восторжествует. Моя надежда, моя вера осуществились.
Я не собираюсь полемизировать с Солженицыным. На XX и XXII съездах КПСС партия сурово осудила нарушения законности, раз и навсегда восстановила ленинские нормы, ленинские принципы партийной жизни.
Стало быть, здесь предмета для полемики нет. Спорить о сплетнях? О бреде? О манипуляциях с фактами? Об этом не спорят. В этом уличают. Что я и позволю себе сделать, хотя бы на нескольких примерах, взятых из «опытного исследования».
Вы, Солженицын, не краснея, а зеленея, убеждаете читателя, что в нашей стране, с первых дней революции и затем во все последующие годы, будто бы царили беззаконие, произвол, анархия. Хватали, мол, за руку чуть не каждого, кто попадал на глаза, устраивали Шемякины суды (вы в этом месте не удержались и в скобках похулиганили, стали рычать и лаять: «Б‑р‑р… гав-гав!». Ничего себе, интерпретация «художественного исследования»!). И не только, убеждаете вы, были бесправные суды, но поголовные расстрелы интеллигенции, служащих, военных, рабочих, деревенских мужиков — кого попало и всех ни за что!.. Если, по-вашему, бородатые звери-большевики, с ножами в зубах и за поясом, истребили бесчисленное множество людей, то позволено будет спросить: а кто же тогда разбил белогвардейцев и интервентов, выбросил их вон из молодой Республики Советов, вытащил страну из разрухи, восстанавливал промышленность, сельское хозяйство, ликвидировал неграмотность, поднимал экономику, культуру, кто, наконец, победил в Великой Отечественной войне вооруженных до зубов фашистов?
До чего же вы залгались, Солженицын.
Вы глумитесь над памятью людей, дорогих нашему народу и всему передовому человечеству, Ленин в ваших «исследованиях» — ненавистник интеллигенции, руководит насильственными методами. Дзержинский — сеет в людях страх, недоверие друг к другу, обвиняет в контрреволюции и арестовывает кого хочет. Орджоникидзе (вы тут оговариваетесь, передавая сплетню: мол, «рассказывают»!), разговаривая со старыми инженерами, якобы клал на письменный стол по пистолету справа и слева. Горький (по «мнению» вашего однокамерника, какого-то Юрия Е., а вы это «мнение» распространяете) — не кто иной, как ничтожная скучнейшая личность, придумал сам себя и придумал себе героев. И книги у него все выдуманы насквозь…
Как только у вас, Солженицын, поднялась рука царапать кощунственные строки о таких людях?!
По вашим расчетам, в Советском Союзе необходимо отдать немедленно под суд четверть миллиона человек, «виновных» в вашем аресте. Откуда взята цифра? Вы ее произвели с удивительным цинизмом от 86.000 нацистов, осужденных в ФРГ к 1966 году, и, выходит, требуете за каждого эсэсовца троих советских людей. Вам мало двадцати миллионов, погибших на войне, развязанной фашистами? А ведь восторгающую вас «статистику» в 86.000, если и можно с чем сопоставить, так с 20 миллионами убитых советских людей, как и с 6 миллионами погибших в фашистских лагерях евреев, как с тысячами сожженных советских городов и деревень, как с цифрами жертв в чехословацком городе Лидице, во французском городе Орадур-сюр-Глан… Вот что стоит в подлинном счете народов к фашизму против цифры 86.000. Этот счет был предъявлен на Нюрнбергском процессе, где фашизм судили не судьи ФРГ, а судили народы, понесшие немало жертв в битве с фашизмом, и в том числе советский народ, больше всех заплативший кровью за свою победу. И эту дорогую для нас победу и этот правый суд народов вы хотели бы обернуть для нас поражением?!
Вы пишете, что вас пугали Сухановской тюрьмой, как самой страшной, «ее имя выговаривают следователи со зловещим шипением». Вас в нее не сажали. «А кто там был — потом не допросишься: или бессвязный бред несут или нет их в жизни». Однако, не допросившись, вы все же обрисовали сухановскую камеру. А я в ней, к вашему сведению, сидел, и довольно-таки долго. О своем пребывании в Сухановке я подробно написал в «Повести о пережитом». Понимаю: она вас не устраивает, раздражает. Вот если бы она была с антисоветской подкладочкой — другое дело: вы, конечно, возрадовались бы!
В вашем «исследовании» слышится тяжкий вздох: разве напечатают в СССР произведения, связанные с незаконными репрессиями в прошлом?.. Неправильно информированные и антисоветски настроенные пресса и радио капиталистических стран подхватывают ваше воздыхание и разносят его по земле и в эфире. Вы же, Солженицын, отлично знаете, что издана моя книга, в журналах и газетах публиковались на эту тему «запретную» рассказы и повести. Забыли?.. Не думается. Память у вас не короткая. Просто не хотите говорить о том, что, так сказать, не работает на вас!
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
