Арнольд Гессен - «Любовь к родному пепелищу…» Этюды о Пушкине

Да, это был он – Иван Госсен! Но почему Гусев?[17] Вечером он ввалился в мой гостиничный номер-люкс, в котором меня разместили заботливые организаторы встречи, с охапкой бархатистых роз, по-моему, прямо из Голландии, и баулом всего того, что требуется при встрече дорогих гостей.

Рассказав друг другу о своем житье-бытье, повспоминав все самые заметные события нашей студенческой юности, и уже на исходе второй бутылки замечательного коньяка, мы приступили к обсуждению интересующих нас жизненных вопросов, которые возникли за 25 прошедших лет.

На последнем курсе физфака перед самой преддипломной практикой к нам стали наведываться «вербовщики» из областного КГБ, предлагали по окончании университета хорошо оплачиваемую, интересную, полную романтики работу по специальности. Последнее особо подчеркивалось, де мол, нам нужны специалисты разного профиля: и физики, и историки, и лирики. По-моему, двое выпускников нашего курса согласились на эти предложения. А «отказникам», в числе которых был и я, было многозначительно сказано, как бы мы потом об этом не пожалели.

С физтеховцами Политехнического подобной вербовки не требовалось, поскольку они уже по определению были предназначены для работы на сверхсекретных объектах. Ивану Госсену эти «ребята» предложили нечто иное – сменить свою фамилию. Им хорошо известно о хлопотах носителя секретных сведений по выяснению природы своей фамилии, а также то, что он – Иван Госсен – является дальним родственником белоэмигранта И. В. Гессена, который и посмертно остается врагом Советского Союза. Чтобы исключить всякую возможность перемены фамилии Ивана с Госсена на Гессена, ему предложено взять девичью фамилию своей жены, и тогда никаких препятствий для работы по специальности у него не возникнет. Вот такой вариант «любви к отеческим гробам» пришлось испытать моему собеседнику, у которого к концу исповеди заблестели на глазах слезы.

Вот что удалось выяснить о своей родословной Ивану Александровичу Госсену (Гусеву). Его отец Александр Савельевич Госсен родился в 1898 году и в 1942 году, когда Ивану было около пяти лет, он погиб на фронте Великой Отечественной войны (пропал без вести). Его дед Савелий Исаевич (в обиходе Иванович), родившийся в 1866 году, умер в 1940 году, когда Ивану было немногим больше трех лет, так что ни от отца, ни от деда он не мог получить каких-либо сведений о своей родословной. Пришлось «действовать» по женской линии через мать, бабушку, а та в свою очередь знала кое-какие подробности о жизни прадедушки Ивана, который именовался Исай (Иван) Юлиевич Гессен, от своей свекрови, т. е. от прабабушки Ивана. Например, бабушка Ивана прекрасно знала, что ее свекор носил фамилию Гессен и был из ссыльных каторжников, происхождением то ли из немцев, то ли из жидов (по терминологии того времени). Он появился в Нарымском крае (север Томской области) где-то в начале шестидесятых годов девятнадцатого века, женился на местной крестьянке, которая родила ему сына Савелия (1866). Умер сравнительно молодым от чахотки, которую подхватил, будучи то ли в Петропавловской, то ли в Шлиссельбургской крепости. Судя по тому, что сыну тогда едва исполнилось семь лет, это случилось в 1873 году. Судя по тому, что на момент женитьбы (1859 г.) ему было около 30 лет, то он родился где-то в 1829 году. Дед Ивана Савелий стал Госсеном по весьма прозаической причине. Полуграмотный церковный писарь записал младенца по фамилии Госсен – отсюда искаженная фамилия передалась отцу, а от него и Ивану.

По рассказам бабушки, которые больше всего походили на легенду, ее свекор был грамотным человеком, знал «чужие языки», «ходил в народ», знал лидера народничества Искандера[18]. Из ближайших родственников, о которых рассказывал прадедушка Ивана, ему удалось выведать у своих «биографов», что предком многочисленного рода Гессенов был дед Исаак (Ицик) Гессен, который якобы доводился Исаю Юльевичу прадедушкой. Однако самым интересным для меня из всего этого экскурса Ивана в свою родословную оказался следующий момент.

Оказывается, у Исая Юльевича был двоюродный брат Илья, младше его лет на пятнадцать. Стоп! А не является ли этот Илья отцом Арнольда Ильича – нашего пушкиниста? Если Илья младше Исаи «лет на пятнадцать», то он родился где-то в 1845 г. или близкой тому дате. Арнольд Ильич родился в 1878 году, тогда его отцу (если это тот самый Илья) было 33 года, что вполне допустимо. И тогда Арнольд Ильич оказывается праправнуком родоначальника всего «клана Гессенов» Ицика (Исаака) Гессена, равно как и Иосиф Владимирович Гессен?!

Вот таким косвенным путем нам удалось «нащупать» еще одну ветвь генеалогического древа «клана Гессенов», ствол которой упирается в того самого легендарного Ицика Гессена. Спустя примерно пятнадцать лет, когда, к великому моему сожалению, уже не стало Ивана Гусева (Госсена, Гессена), я нашел «подтверждение» нашей догадки в книге Валерия Юльевича Гессена: «Жизнь и деятельность И. В. Гессена – юриста, публициста и политика». В разделе книги «Примечания» имеется вот такая запись: «Есть основания предполагать, что один из сыновей Ицика Гессена положил начало другой ветви этого рода («клана Гессенов» – А.К.), к которой мог принадлежать известный журналист и писатель-пушкинист Арнольд Ильич Гессен (1878–1976 гг.), один из потомков которого, например, живет в Бостоне»[19].

С родословной А. И. Гессена худо-бедно разобрались, хотя о достоверности конечного результата наших с Иваном Гусевым розысков можно судить с известной долей вероятности, не равной единице. Как ни вспомнить известное высказывание Н. Набокова, приведенное В. Ю. Гессеном в той же книге: «Когда дело касается предков, не обойтись без многочисленных «возможно» – предложений, которые порой вполне, а порой не слишком устраивают потомков»[20].

Я, в свою очередь, поделился с Иваном своими «успехами» в поисках разгадки некоторых аспектов жизнедеятельности «загадочного» пушкиниста Арнольда Ильича Гессена. Из-за отсутствия официальной биографии, я тщательно коллекционировал статьи и заметки писателя, появляющиеся в различных газетах и журналах. Из немногочисленных откровений автора мало-помалу складывалась его биография, характерной особенностью которой было наличие весьма значительных временных интервалов, в течение которых было неясно, чем же занимался в это время пушкинист. Если 40 лет его дореволюционной жизни вопросов не вызывали, то советский период вплоть до хрущевской оттепели, а это тоже 40 лет, являл собой сплошную загадку. С выходом третьей книги – «“Все волновало нежный ум…” Пушкин среди книг и друзей» (1965 г.) – меня заинтересовал вопрос об отношении А. И. Гессена к древнему памятнику нашей отечественной словесности «Слово о полку Игореве». С одной стороны, получается, что он весьма поверхностно знал историю вопроса с обнаружением этого шедевра, а с другой – он приоткрыл некую тайну, которая владела умами не одного поколения «словистов» – тайну авторства шедевра.