Николай Егоров - Каменный Пояс, 1980

Он, этот плацдарм, для противника оказался «крепким орешком». Но и для нас он был не «зоной отдыха». Смертельный поединок между советскими и вражескими войсками на подступах к реке Висла, в ходе ее форсирования, а потом на западном берегу длился более двух месяцев.

И тогда-то закончилась моя боевая жизнь на войне.

В боях под местечком Сташув я был тяжело ранен и навсегда выбыл из строя.

Это было вдвойне, втройне обидно, когда наши танкисты, вместе с другими родами войск, вышли на прямую, хотя и очень тяжелую, дорогу — дорогу на Берлин. Впереди — завершающие сражения с врагом, война вступала в свой последний этап.

А я оказался на госпитальной койке. Там и Победе порадовался. Но еще не один месяц шла борьба за жизнь, прежде чем смог я вернуться к семье, к труду. Пришел солдат с фронта…

Парторг завода, секретарь райкома партии, председатель райисполкома, заведующий отделом в исполкоме областного Совета — на разных постах довелось работать. К военным наградам прибавились медали «За трудовую доблесть», «За освоение целинных и залежных земель». А в 1973-м вышел на пенсию. «Персональный пенсионер республиканского значения…» Только больше этого звания горжусь я своей общественной работой в Комитете защиты мира.

Что для нас, фронтовиков, дороже, чем отстаивать, крепить мир!

…Часто приходится мне встречаться с молодежью, с совсем юными нашими гражданами. Жадно слушают они рассказы о пережитом. А я думаю об одном: пусть всегда на земле советской, на всей планете мир будет. Мир прочный, мир выстраданный.

Михаил Клипиницер

СТИХИ

ТРАНШЕЯ

Каждый день наяву и во снеС незажившею этою ранойЯ по-прежнему там, на войне,И иду по траншее песчаной.По ее затененным ходамС прелым запахом снега и глины,Узнаю земляков по следам,Вижу к стенкам припавшие спины.Сквозь едучий махорочный дымЖадно глядя на солнце слепое,Возле ниши с солдатом стоимИ ловлю его слово скупое.Что успею — в блокнот запишу,Но запомнить стараюсь побольше,На озябшие руки дышуИ гляжу на отбитую рощу.Там теперь соловьи по веснеВсе звончее поют, веселее.Сколько лет миновало. А мнеС каждым годом траншея виднее.

У МОГИЛЫ КОМДИВА

Рождается песня о жизни короткой,Та песня ходила в солдатской пилотке,Ее колыхали июльские травы,Она унеслась на волнах Даугавы.Она замолчала на полусловеОт пули,             от боли,                          от хлынувшей крови,Внезапно споткнулась, упала без стона,Она замолчала — склонились знамена.Минута молчанья. Казалось, мы слышалиСлова, на губах у комдива застывшие.

Людмила Коростина

ЗОВУТ БАРАБАНЫ

Главы из поэмы

Школа взбудоражена:Готовится к линейке,Вымыта, наглажена.Прибраны скамейки,И по залу гулкомуНосятся дежурные:— Этот мягкий стул кому?— Астры где, пурпурные?

Стул — для гостя званого,И цветы садовые.…Я вас вижу заново,Сорванцы бедовые.Хорошо, что сытые,Хорошо, что чистые,Но, как было исстари —Все коленки сбитые.И стоять в молчанииВам в строю не хочется:Кто — зевнет нечаянно,Кто-то расхохочется.А девчонки чинноСтоят, как балерины:Вот грянет гром оркестраИ всех сорвет их с места.Но, в каре построены,Ждут ребята воина(Вожатая сказала —Возможно, генерала).…Как будто ветер тронул зал:— Сейчас приедет генерал!..

Был бойцом стрелковой ротыНаш земляк, Иван Скворцов,И среди своей пехоты —Молодец из молодцов.Командир его заметил —Есть у парня сметка.И однажды, на рассвете,Дал приказ: «В разведку!»Объяснил бойцу задачу.Действуй, Ваня, смело,Чтоб во всем была удача,Пуля не задела!

В минном поле коридорыНочью сделали саперы,А к рассвету лег туман:— Не приказ ли богу дан?Улыбнулся Ваня шутке,Приложился к самокруткеИ, плотней надвинув каску,Заскользил, как на салазках.

Что там движется в тумане?Едет фриц верхом на Ване,Едет, связанный надежно —В плен врага везти так можно!А Скворцов поклажу сбросил,И, с лица теряя краску,Командира тихо просит:— Мне бы… сделать… перевязку.

Как давно все это было…Говорят, что было — сплыло.Нет, забыть нельзя Победу!Нет, простить нельзя потери!Вот стоит он добрым дедом,У высокой школьной двери.Что сказать им, пострелятам?И наград не так уж много…В сорок первом — сорок пятомНе о том была тревога.

— Ой, Иван Петрович, здрасьте!Вы пришли, какое счастье!По рядам — шумок хороший,По рядам — хлопки в ладоши,И над морем детских лицРуки — стая белых птиц.Бьют барабаны,Бьют барабаны,Все для него —Одного ветерана.Школьное знамяСтруится багряно —Все для него,Одного ветерана.

Шел он по долгим военным дорогам,Подпись оставил на стенах рейхстага,Но отчего так потерян, растроган —Даже глаза наливаются влагой.Что заставляет теперь умиляться —К ранам своим запоздалая жалость?Ведь не награды во сне ему снятся:Где ты, пехота?В полях и осталась.Общую славу твою не приму —Мне не по силам она одному.Где ты, пехота,Мальчишечья рота?..Как рассказать обо всех и о каждом,Чтобы ребят не томила зевота,Чтобы послушать приспела охота,Чтоб вспоминали потом не однажды?

Он стоит на сцене,Видит лица смутно,Сделались коленкиВатными как будто.Выручил смуглый мальчонка —Галстук надел на Скворцова,Теплой, шершавой ручонкойУзел расправил пунцовый.Флага родного частица —Трех революций наследство…Шло в зауральной станицеСына бедняцкого детство.

Вот он, босой и лохматый,Сунув картошину в рот,Быстро выходит из хаты,Кнут свой пастуший берет.Ветер печалится тонко,Трогает ветви куста.Бродят понуро буренки —Степь на предзимье пуста.Смотрит он вверх оробело:Хлопья все гуще летят.Снегом осыпаны белымСмирно коровы стоят…

Грянуло время открытий,Школьная, светлая рань.В ногу, ребята, идите!Ваня, сильней барабань!Кто там уставился косо —Галстуки режут глаза?Дети уходят без спроса,Их не пугает гроза!

Поп гривастый справил требу,Начал проповедь читать,Чтоб побольше спрятать хлеба,Новой власти не давать.Во саду ли, в огородеЯму роет богатей.Но не зря твердят в народе —Хуже нет таких затей:Сковырнешься в яму —То-то будет сраму!Видел Ваня сквозь плетень,Как наводят тень на день,И — туда без проволочек:— Хлеб гноить? Отдай рабочим!Ваня, отважный воитель,Чуть не скончался от ран…— В ногу, ребята, идите! —Звал боевой барабан.

Он стоит на сцене,Виден всем ребятам.И с портрета ЛенинСмотрит на солдата.— Начинаем, дети,Поиск ветеранов! —Зал ему ответилДробью барабанов.Сжатой до пределаРечь была Скворцова:Поначалу дело,А потом уж слово.

ДЕНЬ СЕГОДНЯШНИЙ