Люкимсон Ефимович - Царь Соломон

После гибели Авессалома в стране сложилась парадоксальная ситуация безвластия.

Так как Авессалом был коронован в полном соответствии с Законом — с церемонией помазания, трубления в шофар и публичного объявления его царем, то многие евреи считали его законным правителем страны, в то время как Давид в их глазах потерял право на царство. После поражения Авессалома в Маханаим с заверениями верности Давиду стали являться один за другим старейшины различных колен Израиля. Но день шел за днем, а среди них все не было вождей колена Иуды — самого многочисленного колена, к которому принадлежал и сам Давид и которое, как ни странно, наиболее активно поддержало Авессалома.

Лишь после долгих переговоров, проведенных со старейшинами иудеев первосвященниками Садоком (Цадоком) и Авиафаром (Эвьятаром), колено Иуды выразило свою покорность Давиду. Только после этого он торжественным маршем, под ликующие крики толпы выступил из Маханаима в Иерусалим.

Соломон, судя по всему, все это время находился в роскошном паланкине рядом с отцом. Он, разумеется, видел, что одним из первых, кто встречал царя сразу после переноса паланкина через Иордан, был Семей, сын Геры. Упав на колени, Семей слезно молил о прощении за брошенные недавно в лицо Давиду оскорбления. И вновь, когда Авесса предложил казнить Семея, Давид резко остановил племянника и публично поклялся Семею, что сам он никогда не вспомнит ему прошлого и не убьет его. И хотя в душе Соломона бушевала ярость, по реакции толпы он понял, что отец поступил правильно. Казнь Семея вряд ли пошла на пользу начавшей восстанавливаться популярности Давида в народе, в то время как эта его демонстрация отходчивости и милосердия была воспринята с восторгом.

Но там же, при переправе через Иордан, произошла стычка между представителями колена Иуды и других колен, давшая начало новому мятежу во главе с Савеем, сыном Бихри (Шевой бен Бихри).

Савей отнюдь не пытался провозгласить себя царем. Нет, напротив, он ратовал за возвращение «к старым добрым временам», когда никакого царя у евреев не было и в помине, каждое колено жило само по себе и объединялись они только для войны.

Таким образом, Савей угрожал самой идее сплочения евреев в единую нацию, а также идеям государственности и монархии вообще. И Давид это прекрасно понял: «Тогда Давид сказал Авессе: теперь наделает нам зла Савей, сын Бихри, больше, нежели Авессалом…» (2 Цар. 20:6).

В итоге бунт Савея был подавлен все тем же Иоавом; сам Савей был казнен жителями города Авел-Беф-Маахи (Авел-Бейт-Маахи), но эта история снова показала, что еврейский народ все еще оставался крайне разрозненным; центробежные силы в нем все еще были не менее сильны, чем центростремительные. А, значит, для преодоления разногласий между коленами и сохранения единства молодого Еврейского государства было крайне важно проводить продуманную внутреннюю политику и ни в коем случае не допускать, чтобы какое-либо колено чувствовало себя ущемленным или дискриминируемым по сравнению с другими.

Самое странное заключается, пожалуй, в том, что Соломон, считающийся эталоном мудрости, в том числе и государственной, так и не понял или не захотел понять этой простой истины.

Спустя год после восстания Авессалома в жизни Соломона произошло важное событие — он женился на аммонитской принцессе Нааме.

Безусловно, это был, прежде всего, политический брак.

Вассальный царь Аммона Сови, сын Нааса (Шови бен Нахаш), упоминается в Библии (2 Цар. 17:27) среди тех, кто в дни мятежа Авессалома принял решение сохранить верность Давиду и доставил вместе с Верзеллием Галаалитянином (Барзилаем Гиладянином) провиант для царской армии в Маханаим. Желая отблагодарить Сови за его верность, а заодно и укрепить отношения с ним, Давид и предложил ему породниться. Но если раньше Давид взял бы юную царевну для себя, то теперь, когда прожитые годы давали о себе знать, он решил выдать ее за младшего любимого сына.

Не исключено, что определенную роль в этом решении сыграл все тот же пророк Нафан, уже начавший продумывать пути возведения на трон своего воспитанника. Ему было крайне важно, чтобы, независимо от своего возраста, Соломон к моменту объявления наследника был женат — чтобы никто не сказал, что он слишком юн для роли царя «и еще не познал женщину».

Свадьба юных царевича и царевны состоялась вскоре после того, как Наама приняла еврейскую веру. Через год она подарила Соломону его первенца Ровоама (Рехаваама) — так что в момент начала ожесточенной борьбы за трон Соломон уже был отцом годовалого сына.

Такова, во всяком случае, версия раввинистических авторитетов, основанная на тексте Библии и Талмуда. Чрезвычайно показательно, что еврейский фольклор представляет совершенно иную версию женитьбы Соломона на Нааме.

Само знакомство царя с принцессой, согласно известной еврейской сказке, происходит в те дни, когда властитель демонов Асмодей (Ашмодей) изгнал Соломона из дворца и, приняв его облик, воцарился на троне.

Соломон же, продолжает сказка, стал бродить по всем окрестным странам, прося подаяния, и однажды забрел в столицу Аммона. Здесь царский повар, сжалившись над бродягой, взял его к себе в прислугу на кухню. Соломон был несказанно рад, что теперь у него есть кров и пища, и не знал, чем отблагодарить повара за его доброту.

Однажды он попросил повара разрешить поработать на кухне вместо него и лично приготовить для царя трапезу. А так как был Соломон, помимо всего прочего, искушен и в тайнах кулинарии, знал секреты всех пряностей, то приготовленные им блюда привели царя в восторг. Вскоре Соломон из простого уборщика и мойщика посуды превратился в первого помощника царского шеф-повара.

Как-то раз царская дочь Наама заглянула на кухню. Увидела она Соломона, без памяти влюбилась в него и стала просить отца выдать ее замуж за помощника повара. Просьба эта привела царя Аммона в такую ярость, что он едва не казнил дочь с ее избранником, но затем решил не брать на себя грех их убийства и попросту велел отвезти Нааму и Соломона в пустыню и бросить там умирать с голода.

Но влюбленные, как догадывается читатель, не умерли, а смогли добраться до некоего стоявшего на берегу моря города, где Соломон, чтобы прокормить себя и жену, стал ловить рыбу и продавать ее на рынке. В один из дней Соломон поймал только одну рыбу и принес ее домой — чтобы Наама изжарила ее и им было чем поужинать.

Когда царевна вспорола рыбе живот, она обнаружила в нем золотое кольцо и поспешила отдать его мужу. Взглянул Соломон на кольцо, увидел на нем выгравированное сакральное имя Всевышнего — и понял, что это — то самое кольцо, которое он некогда так опрометчиво сам отдал Асмодею. Тогда понял Соломон, что Всевышний простил ему его грехи и пришло время идти в Иерусалим и возвращать себе трон.