Джордж Бейкер - Константин Великий. Первый христианский император

Мы бы были несправедливы к Диоклетиану, если бы слишком серьезно принимали те имперские декорации, которые он использовал, чтобы подавлять своим величием сенат и поражать воображение простых людей. Если даже он и перенял часть восточной пышности у персов, то мотивы у него были иные, чем у восточных правителей… Он был римлянином и реалистом, и причины, которыми он руководствовался, имели психологический характер. Старая монархия Рима имела ряд серьезных недостатков. В ней слишком много зависело от случая; и в Августе и в его преемниках сохранялось слишком много авантюризма.

Диоклетиан просто-напросто предложил ввести некоторый отбор кандидатов и немножко приукрасить саму фигуру Августа. К несчастью, его рекомендации оказались слишком сложными, чтобы быть действенными… Можно догадаться, что требования этикета, который впоследствии окружал священную особу императора, не всегда служили во благо последнего… Однако изменения были необходимы. Правления Валериана и Галлиена доказали это. Нужно было вызвать в людях больше уважения к императору; и Диоклетиан использовал известное свойство человеческой натуры – а именно то, что внешняя пышность и строгие правила довольно часто внушают то самое почтение, выражением которого они по идее должны служить.

Абсолютный характер новой монархии часто преувеличивался – во всяком случае, в том, что касается сути дела. В действительности император имел немногим больше власти, чем раньше. Деспотизм больше проявлялся в церемониях и словах, нежели в делах. Диоклетиан внушил людям благоговение перед главой государства. Однако он не создал ничего нового ни в области законодательства, ни в области управления. Сенат продолжал заседать и выполнять свои обычные обязанности: обсуждать положение дел и высказывать рекомендации. Некоторые особые функции сената, как, например, выпуск монеты, которые еще сохранялись в период анархии, были у него отняты. Однако это не сделало императора единственным правителем, а только устранило бессмысленную аномалию (см. Берри. История поздней Римской империи. Т. 1. С. 18). Если сенат не использовал свою роль, то причиной тому скорее было отсутствие императоров в Риме и их занятость другими делами, а не изменение традиций. Еще несколько императоров сменилось на троне после Диоклетиана, а позиции сената, как мы увидим, не слишком пострадали. Изменился скорее его состав.

Сенаторы более не были исключительно представителями городской знати и торговых кругов, как раньше; теперь среди них появлялось все больше и больше крупных землевладельцев из провинций, бывших военных и государственных служащих, принадлежавших к партии императора. Конечно, старый тип сенатора с его изысканной языческой культурой не исчез полностью; но число «новых» сенаторов росло с каждым днем.

По сути, Диоклетиан скорее увеличил, чем уменьшил число ограничений, накладываемых на имперскую автократию. Его консисторий, совет, напоминавший тайный совет при английском короле, был гораздо более эффективным органом, чем старый консилиум. Он получил название консисторий, потому что его члены не сидели, а стояли в присутствии императора, но этим его подчиненное положение и зависимость от императора и кончались. Не исключено, что обычай стоять на совещании был старой иллирийской традицией – старейшины племен на своих советах всегда стояли, образуя круг, так что происхождение этого обычая могло и не иметь ничего общего с монархическим этикетом. По роду своей деятельности консисторий был именно советом. Ни император, ни его министры не действовали с позиций силы. Консисторий решал все самые важные вопросы и давал свои рекомендации императору. Даже Антонины едва ли проявили себя более конституционными правителями.

Из всего вышесказанного мы можем заключить, что по мере того как управлять Римской империей становилось все сложнее, государственная машина тоже становилась все более сложной и разветвленной. Диоклетиан завершил не все из задуманного и начатого им. Он скорее генерировал идеи, чем придавал им законченную форму. Он выдвинул принципы методичного и научно организованного управления, чем явно опередил свое время – но это не является ни его виной, ни его преступлением. Не все из его идей осуществились. Но если брать их в совокупности, то окажется, что Диоклетиан больше, чем какой бы то ни было другой правитель, внес свой вклад в науку управления. Его нововведения на протяжении веков позволяли иным, часто куда более посредственным властителям решать такие проблемы, которые иначе оказались бы для них непосильными.

Пока новая система организации империи находилась в стадии обдумывания и воплощения в жизнь, Максимиан взял в свои руки неотложные дела, для которых требовался человек действия. Он отбыл в Галлию через несколько недель после того, как получил титул августа. Он был именно тем человеком, который требовался империи… В новое время он, вероятно, стал бы отличным капитаном корабля. Он чувствовал себя в своей стихии там, где нужен был командный голос и твердая рука.

Галлия находилась в очень трудном положении. Алеманны и бургунды прорвали оборону пограничных рубежей, и повсюду царил хаос. Максимиан прибыл в Майну и сразу стал наводить там порядок…

Мы уже упоминали о том, как франки во времена правления Галлиена прорвались в глубь империи и, будучи не в состоянии вернуться на родину, двинулись через Галлию, Испанию и далее морем в Африку. В результате был нанесен огромный ущерб испанским рудникам, которые в течение многих лет служили основным поставщиком металла для империи. Естественно, оказалось выгодным задействовать британские рудники, и в то время, как вся империя оказалась на грани полного экономического краха, Британия вступила в период процветания и благополучия.

Большинство перемен, как правило, уравновешиваются другими событиями. Растущее богатство Британии привлекло к ней внимание соседей. Фризы и их соседи научились строить корабли, которые легко пересекали Северное море. И конечно, они были ловкими торговцами. Безусловно, было очень выгодно вывозить часть продукции британских рудников на рынки Фризии[11], разумеется, они не пренебрегали и другими товарами.

Начиная с 275 года на побережье Британии начали высаживаться отряды пиратов. Мы называем эти налеты «саксонскими набегами», и, без сомнения, главную роль в них играли моряки саксонских племен. Однако, скорее всего, эти набеги осуществлялись на деньги и по наущению фризов. К тому моменту, как Максимиан начал наводить порядок в Галлии, эти набеги продолжались уже одиннадцать лет.