Виктор Болдырев - Гибель синего орла

Облако настигает вельбот, закрывая все кругом мутной пеленой. Стало холодно, как зимой. Ледяные иглы жалят лицо. В воздухе вихрем кружат хлопья снега. В июне в море вьется метелица. Вельбот засыпает снегом, снасти покрываются тонкой ледяной коркой.

Мокрая одежда леденеет, твердеет, как железо. Пинэтаун коченеющими пальцами вытаскивает из аварийного бака меховую одежду. Натянув оленьи кухлянки и прикрывшись капюшонами, быстро согреваемся. Олений мех сохраняет тепло лучше всех мехов Севера.

Пропадает последняя надежда. В метель невозможно отыскать новое устье реки Белых Гусей или выброситься с вельботом на берег в подходящем месте.

"Витязь" идет навстречу гибели, и остановить его мы не в состоянии. Холодный страх заползает в душу. Если очутишься в ледяной воде, выплыть к берегу невозможно.

И вот глухой рев прибоя заглушает вой урагана. Тяжелые раскаты разбивающихся волн гремят в тумане пушечными залпами.

Пинэтаун, прижавшись к мачте, оборачивается к корме: ждет последней команды - пустить по ветру бесполезный теперь стаксель.

В эту страшную минуту он не теряет бодрости. Его побледневшее лицо выражает решимость. Плавать смелый юноша не умеет. Решаю возможно дольше продержаться в море, избегая прибрежных бурунов. Повернуть против ветра и лечь в дрейф в такую бурю нельзя: волны мгновенно опрокинут вельбот во время поворота.

Наваливаюсь на руль, пытаясь отдалить встречу с береговым прибоем, и направляю вельбот косо к волнам. Болтает невероятно, клотик почти касается волн, вельбот зачерпывает воду.

И вдруг в снежном тумане перед носом "Витязя" появляется большой белый корабль. Он напоминает старинный четырехтрубный крейсер. Башни, боевую рубку и трубы одевает ледяной панцирь. Кажется, что крейсер вырубили из глыбы белого мрамора.

- Пароход! - кричит Пинэтаун.

Людей на палубе не видно, и мертвый корабль тяжело переваливается на волнах. Разбиваясь о высокий борт, волны глубоко обнажают обледенелый корпус.

Крейсер выплывает из тумана, и мы жадно оглядываем его палубу.

Внезапно видение корабля исчезает. Перед нами покачивается большая льдина, похожая на айсберг; вероятно, она застряла на мели. В тумане ее ледяные башни и отвесные стены приняли очертания корабля.

Избегнуть столкновения помогает косой курс "Витязя". Причудливые ледяные торосы проносятся над левым бортом и вскоре скрываются в снежном вихре метелицы.

Большие волны постоянно захлестывают вельбот. Выручает обледенелый брезент, примерзший к фальшборту и не пропускающий воды в трюм.

Внезапно волны уменьшаются. Они уже не заливают вельбот. А между тем сила ураганного ветра не ослабевает: все так же сгибается мачта, и ветер протяжно гудит в обледенелых снастях. Почему уменьшилось волнение?

Неожиданно в просвете пурги открывается низкий берег, засыпанный снегом. Сильный прибой кипит у берега. Снежная тундра белой лентой тянется по левому борту параллельно нашему курсу.

Что случилось с землей?

Ураган гнал "Витязь" на юг, и берег Западной тундры должен пересекать курс нашего движения.

Горизонт светлеет, и мы видим второй берег - он идет также параллельно нашему курсу, но с правого борта. Кажется, что вельбот плывет по широкой реке. Но скоро оба берега сходятся, оставляя лишь небольшой просвет.

- Озеро?!

Плывем по громадному тундровому озеру, залитому морем.

Пинэтаун расправляет стаксель, "Витязь" устремляется вперед и проскальзывает с волной через узкий пролив в соседнее небольшое озеро.

После водяных гор океана волны здесь кажутся безобидными карликами. Правый берег озера крут, и я веду спасенный вельбот под защиту обрыва.

От радости хочется кричать. Пинэтаун приплясывает на баке, размахивая шапкой. С волнением смотрим на близкую землю. Клочок пустынной заснеженной тундры кажется цветущим садом.

Прибой все-таки не позволяет пристать к берегу. Пинэтаун живо сбрасывает штормовой якорь. Над озером снова вьется метелица, и снежная пелена заволакивает высокий берег тундры. Вода в озере не прибывает вероятно, море, затопив тундру, остановилось.

Только теперь чувствуем страшную усталость, ноют руки и плечи, хочется спать. Пинэтаун осторожно приподнимает брезент. Заглядываем в меховой капюшон кухлянки. Девушка крепко спит, положив смуглую щечку на маленькую грязную ладонь.

Кто она? Откуда принесли волны плот? Почему на ее груди вытатуирован орел?

Пинэтаун говорит, что в Западной и Алазейской тундрах никто из коренных жителей не разрисовывает тело татуировкой.

Будить девушку не хотим. Разворачиваем спальные мешки, укутываемся в теплые меха и накрываемся обледенелым брезентом.

Под шум бури засыпаю чутким, неспокойным сном.

Глава 7. НАНГА

Туман поднимается с малиновой воды озера. Лучи утреннего солнца не могут пронзить туманное облако и, рассеиваясь, окрашивают в розоватый цвет воду и снежную тундру. Высокий берег озера скрывает море. Прибой грозно шумит вдали. Буря окончилась, воздух свеж и прохладен.

Маленькое озеро успокоилось, и мелкая зыбь лениво покачивает вельбот. Разбудил меня громкий голос Пинэтауна. Я выглянул из спального мешка. Брезент висит на мачте, точно просыхающий парус.

Устроившись среди груза, Пинэтаун разговаривает с маленькой пассажиркой.

Разговор не клеится. Юноша задает вопросы, повторяя их на пяти языках: по-русски, по-чукотски, по-якутски, по-ламутски и по-юкагирски. Вопросы дополняются выразительными жестами.

Но девушка испуганно молчит. Красивые монгольские глаза ее блестят, как черные маслины.

- В чем дело, Пинэтаун, почему ты ее пугаешь?

Мое появление производит неожиданное впечатление. Незнакомка бледнеет и съеживается, словно ожидая удара.

- Таньг!.. - громко шепчет она, откинувшись к мачте.

Может быть, ее испугала моя курчавая борода, отпущенная на Севере.

- Совсем дикая, ничего не понимает, пятью языками говорю... сокрушается Пинэтаун. - Ну, чья ты, чья? - снова спрашивает молодой пастух по-чукотски.

Девушка смотрит на меня большими, влажными от слез глазами. И вдруг, уронив голову на руки, плачет, вздрагивая всем своим тоненьким, худеньким телом. Блестящие черные волосы рассыпаются, свиваясь в кольца.

Пинэтаун растерянно молчит. Невольно протягиваю руку и глажу головку плачущей девушки. Она резко отстраняется и, вскинув голову, смотрит мне прямо в глаза обжигающим, ненавидящим взглядом.

Она или не хочет отвечать на вопросы Пинэтауна или не знает языков тундры. Какая-то тайна окружает это маленькое существо, полное страха и ненависти.

- Эх, Пинэтаун, почему не разбудил раньше? Пастухов искать пора...