Глеб Елисеев - Великий князь Андрей Боголюбский

А тем временем размышления Мстислава Изяславича закончились закономерным результатом – 14 апреля 1168 года в Новгород прибыл его сын Ростислав, тут же провозглашенный новгородцами своим князем. Тем самым южнорусский властелин продемонстрировал, что готов вмешиваться в дела земель, которые Андрей Боголюбский безусловно считал сферой собственных интересов. Война между князем киевским и князем суздальским стала практически неизбежной.

Икона с изображением апостола Андрея Первозванного и князя Андрея Боголюбского. XVII в.

На юге же положение Мстислава постепенно ухудшалось. Несмотря на громкую победу над половцами весной 1168 года, киевский князь постоянно сталкивался с глухим недовольством со стороны других князей, а то и с прямой враждебностью. А князь Андрей Боголюбский осторожно наблюдал, как слабеет его противник, и сколачивал новую военную коалицию для решительного вмешательства в «киевский вопрос». Или как точно написал летописец про 1168 год: «В том же году начал войско собирать на великого князя киевского Мстислава Изяславича князь великий Андрей, Юрьев сын Долгорукого, соединяясь со многим князьями в один совет и в единомыслие».

К схватке на юге князь Андрей Юрьевич подготовился вдумчиво, осторожно и в организационном плане совсем по-новому. Он не встал во главе войска, как его отец или дед, как он сам делал до недавнего времени. Князь, судя по всему, лишь спланировал действия своих войск да назначил их командующими испытанных военачальников и людей, которым он полностью доверял. Так, командиром суздальской рати стал второй сын князя Мстислав Андреевич; в роли его главного советника выступил проверенный и опытный суздальский воевода Борис Жирославич.

Сам же самовластец Северо-Востока поступил так, как будут поступать владыки будущей Великой (читай – Московской) Руси – вел войну, а не руководил битвой. При таком подходе, даже если было бы проиграно одно или несколько сражений, это не означало, что проиграна вся кампания. Истинный главнокомандующий, находящийся в тылу, способен в подобной ситуации собрать новое войско вместо разбитого и обернуть, казалось бы, полностью проигрышную ситуацию к лучшему. А то и в окончательном результате вообще одолеть противника. (И в будущем и то и другое будет успешно удаваться князю Андрею Юрьевичу.)

Большое значение отдал князь Андрей и организационно-дипломатической подготовке похода на Киев. Пока князь Мстислав только ссорился с возможными союзниками, под знамена его врага стекались не только «ростовци, и володимерци, и суждалци». (А также рати муромских и рязанских князей.) К Вышгороду, который стал центром сбора всего объединенного войска, свои дружины привели Глеб Переяславский, брат князя Андрея Юрьевича, смоленские князья Роман Ростиславич и Мстислав Ростиславич, новгород-северские – Олег Святославич и Игорь Святославич, князь Владимир Андреевич Дорогобужский. Судя по всему, примкнули к антикиевской рати и отряды половцев, всегда готовых ввязаться в любую русскую междоусобицу.

10 марта 1169 года это огромное войско осадило Киев, в котором князь Мстислав Изяславич приготовился к жестокой битве. Силы были слишком неравными, и после двух дней упорных боев киевский князь был вынужден бежать из собственной столицы. Преследуемый по пятам половцами, которые хватали и вязали раненых спутников Мстислава, он все же сумел оторваться от погони и укрыться в своем главном оплоте – Владимире-Волынском.

А ожесточившиеся победители вступили в Киев, который подвергся неслыханному в его долгой истории погрому. Летописец позже отмечал: «И не было помилования никому ниоткуда же: церквям горящим, христианам убиваемым, а другим – связываемым; жен вели в плен, силой разлучая от мужей их; младенцы рыдали, видя матерей своих. И взяли имущества множество, и из церквей вынесли иконы, и книги, и ризы, и колокола вынесли, и все святыни взяли». Сам город грабили два дня, половцы разоряли киевские окрестности. А на третий день, при непрекращающемся грабеже, начался сильнейший пожар, охвативший «мать городов русских». Огонь добрался даже до одной из главных святынь Русского православия – Киево-Печерского монастыря, но вовремя был остановлен.

Самому же «злату Киеву» повезло значительно меньше – город был разорен и унижен, пострадали многие церкви и монастыри, и как отмечал летописец: «И были в Киеве от всех людей стенания, и тоска, и скорбь неутешная, и слезы непрестанные. Все же это произошло из-за грехов наших». Горькая судьба бывшего стольного града всея Руси показала, что для жителей Суздальщины и Рязанщины, Черниговщины и Смоленщины он таковым уже не был. В киевском пожаре 1169 года сгорели последние воспоминания о великой Киевской Руси. По ее хладеющему телу стали кроиться границы новых, пока еще нарождающихся русских государств.

И самым могущественным из них должна была стать Русь Северо-Восточная, Владимиро-Суздальская, ибо как верно написал летописец: «И отсюда настало княжение Суздальское, с князем Андреем Юрьевичем, а стол для великого княжения – град Владимир».

Князь Андрей Юрьевич даже не подумал занять киевский престол, который был так желанен его отцу. Изгнав Мстислава и ставши самым сильным властелином на Руси, он предпочел командовать «меньшими» князьями из своего любимого Владимира. Киев же он демонстративно передал младшему брату Глебу.

Отныне не место красило человека, а человек – место. Отныне великий князь всея Руси мог править откуда угодно, а Киев становился лишь одним из великих городов русских. Богатым, славным, даже священным. Но лишь «одним из».

Эпоха Руси Киевской канула в Лету.

Ненавидевший Южную Русь князь Андрей Юрьевич даже наводить порядок и обустраивать власть предоставил своему брату. Мудрый владимирский повелитель, видимо, изначально подозревал, что сделал родичу не царский подарок, а лишь вручил ему источник проблем и головной боли. Ведь враги великого князя с потерей Киева все равно надолго бы не смирились.

Впрочем, Глеб Юрьевич это тоже вполне предвидел. И поэтому, прочно сев в Киеве, передал свой переяславский удел сыну Владимиру, а важный город Торческ – брату Михалко. К грядущим неприятностям надо было готовиться, и они не замедлили наступить…

Дела и беды новгородские

Оставив южные проблемы брату Глебу, князь Андрей Юрьевич Боголюбский предпочел заниматься делами более ему интересными и насущными.

Делами северными.

Как уже отмечалось, богатые новгородские земли, по общей территории чуть ли не равные всей остальной Киевской Руси, давно представали в качестве желанной цели для суздальских князей. А не надо забывать, что в то время Господин Великий Новгород – это и Псков, и Вологда, и земли вокруг будущего Архангельска, и даже Волок Ламский, находящийся всего-то в 130 километрах от Москвы. (Впрочем, последний укрепленный пункт князь Андрей отобрал у северных соседей еще в 1159 году. Но новгородцы себе его еще вернут…)