Ульрика Кесслер - Ричард I Львиное Сердце

Алиса была второй дочерью Людовика VII и его второй жены Констанцы Кастильской, которая умерла 4 октября 1160 года при ее рождении. Таким образом, нам достоверно известен ее возраст. В ознаменование заключения в 1169 году Монмирейского мира она была обручена с двенадцатилетним в ту пору Ричардом, которому по этому же поводу был жалован титул герцога Аквитанского. Ничто, казалось, не препятствовало скорой свадьбе. Как ни странно, но приданого не требовали, да и вопрос о нем не поднимался. Но в 1183 году обрученные, которые достигли, соответственно, возраста двадцать шесть и двадцать три года, все еще не были женаты. Более того, судя по одной из формулировок договора от 6 декабря 1183 года, согласно которой на Алисе мог жениться один из сыновей Генриха, становилось в высшей степени проблематично, что этот брак вообще когда-нибудь состоится.

В 1176 — 1177 годах французский двор прилагал немалые усилия, чтобы либо добиться заключения брака, либо вернуть Алису домой. Людовик VII даже обратился за помощью к папе с просьбой оказать давление на Генриха II, и, как известно, тот угрожал последнему интердиктом. В распоряжении историков имеется два письма папы Александра III своим легатам, одно из которых датировано 21 мая 1176 года, а другое — 30 апреля 1177 года, иллюстрирующие дипломатические приемы Генриха в этот период. В ответ на требования Людовика он недвусмысленно дает понять, что брак не состоится до тех пор, пока тот не исполнит своих обещаний относительно приданого, о которых, однако, нам ничего неизвестно. Зато его собственные ясно определены — поскольку жених не кто-нибудь, а герцог Аквитанский, то за Алисой должны дать Бурж и другие города провинции Берри, где Генрих в это время проводил экспансионистскую политику. Эти требования дополнялись требованием уступить французский (!) Вексен Генриху Младшему. Последнее представляется настолько несуразным, что его можно рассматривать лишь как заведомо завышенное требование, заранее рассчитанное на отказ. Путем различных дипломатических ухищрений Генрих, однако, добивается того, что решение вопроса об интердикте, которым папа угрожает ему в случае дальнейшего необоснованного удержания Алисы, откладывается до личной встречи двух монархов. Результатом такой встречи был Иврийский договор, заключенный в сентябре 1177 года. О браке и приданом в нем, однако, совершенно не упоминается, зато пространно излагаются намерения обоих королей участвовать в предстоящем крестовом походе. Заявив о своем намерении отправиться в крестовый поход, Генрих тем самым напрочь лишает Людовика протекции церкви. Расчет был верным — перспектива в самом ближайшем будущем увидеть могущественного Генриха II в рядах крестоносцев, разумеется, сразу же отвела на задний план дело Алисы, тем более, что после недавнего налаживания хороших отношений с Фридрихом Барбароссой, поддержка Франции Александру III уже не казалась столь важной. Последние три года своей жизни Людовик VII больше не предпринимал никаких попыток добиться заключения брака. Алиса сидела под «домашним арестом», Генрих больше не выдвигал никаких требований по приданому, а у юного Филиппа в первые три года правления были дела поважнее, так что прошло шесть лет, прежде чем проблема Алисы снова привлекла к себе внимание. Тема эта вышла на первый план после смерти Генриха Младшего и временного затишья в военных действиях. Теперь в качестве приданого Генрих II не требовал ни Бурж, ни что-либо другое, но готов был удовольствоваться лишь тем, что, по его мнению, и без того ему принадлежало, а именно, нормандским Вексеном. Таким образом, будущему супругу Алисы, кем бы он ни оказался, не было особых причин радоваться этому фактически символическому приданому.

Договор от 6 декабря 1183 года, который упоминается в Gesta Говдена, находит любопытное толкование в хронике Ригора. Там мы читаем: «В этом договоре записано, что тот из сыновей английского короля, который возьмет ее (Алису) в супруги, должен после смерти этого короля унаследовать английский престол». Французский летописец при этом добавляет, что кандидатом на оба эти звания по праву считается Ричард, как отныне старший из сыновей. Однако здесь желаемое для французского двора явно выдается за действительное, поскольку совершенно непонятно, как право на английский престол могло быть связано с сестрой французского короля, которая к этому праву не имела ни малейшего отношения. Ведь в лучшем случае, как это подтвердил сам Генрих II, она имела право претендовать на небольшой клочок земли — нормандский Вексен. Но имел ли Вексен какую либо ценность и вообще можно ли было его представить в иных руках, чем у герцога Нормандского? А Нормандия с Англией уже были неразрывно связаны в единое целое, и их разделение в следующем поколении представляло бы вопиющее нарушение действующего в то время права наследования. Таким образом, предположение о том, что обладание нормандским Вексеном дает право на английский престол, было, мягко говоря, необоснованным. Франция, однако, сделала все от нее зависящее, чтобы эта формула стала более привлекательной: только тот, кто женат на Алисе, может, следовательно, стать королем Англии. Это вопрос теории права, который всегда противопоставлялся вопросу практического государственного управления: кто будет английским королем, будет также герцогом Нормандским и, если его зовут Ричардом, будет также владеть нормандским Вексеном. Алиса могла видеть, с чем она остается. Первая точка зрения была французской, другая, несомненно, принадлежала Ричарду.

Текст договора прекрасно отражает ситуацию, в которой оказалась Алиса после смерти Генриха Младшего, и две взаимоисключающие перспективы ее будущего. Согласно английской точке зрения Алиса могла стать супругой герцога Аквитанского. При этом ей не грозило понижение в ранге даже в том случае, если бы этим герцогом оказался кто-то другой, а не Ричард. Французская точка зрения была диаметрально противоположной: как невеста Ричарда Алиса имела право на повышение ранга наравне со своим суженым. Ее должны были рассматривать как невесту наследника престола. Интересы Франции, однако, совершенно не пострадали, если бы в качестве последнего выступил кто-либо иной, а не Ричард. Таким образом, с французской точки зрения и по чисто логическим соображениям, наследником престола спокойно мог быть Иоанн, в то время как Генрих II отводил ему определенную роль в решении аквитанской проблемы. Как предполагалось решить эту теперь уже чисто техническую проблему — выделение нормандского Вексена в качестве приданого герцогу Аквитанскому, — мы увидим позднее.

Оставшиеся шесть лет до смерти Генриха протекли в невидимом силовом противостоянии этих двух точек зрения. Сферы интересов обоих государств были четко обозначены: анжуйцы стояли за сильного Ричарда, получающего неделимое наследство. Интересы Франции требовали: минимум — деления и раздробления государства-соперника, максимум — прихода слабого Иоанна на английский престол. Однако оба короля поступают вопреки своим очевидным актуальным политическим интересам: Генрих подает Филиппу в этом пример договором 1183 года. Филипп следует этому примеру, заключая в конце концов союз с Ричардом. Были ли эти действия вызваны необходимостью? «Перекособоченные» отношения между двумя королями и победа Ричарда в противостоянии 1189 года — при поддержке Филиппа он получает в полном объеме свое наследство — подводят нас к тому, чтобы не рассматривать их роли в конфликте как слишком наивно-дипломатические. Необходимо признать, что данные противоречия, приведшие их, в конечном счете, к военной конфронтации, могли быть решены путем переговоров.